Эмма была благодарна Реджине за ее понимание, хоть это и трудно понять.
– И что же ты мне предложишь?
– Могу предложить кружевные стринги или кожаный наборчик для игр. Хотя, наверное, тебе будет в нем некомфортно. Могу дать мужские боксеры, от бывшего остались, – заглядывая в ящик, перечисляла Миллс.
– Замечательно, – протянула Свон, – на счет кожи, я удивлена, а на счет бывшего даже не думай. Не надену!
– Свон, у меня нет ни первого, ни второго, ни третьего. Нет, первое, конечно, есть, но знаю, что ты его не наденешь. Вот держи, спортивное белье, я купила, чтобы в спортзале заниматься, но так ни разу и не надела, – доставая из ящика нижнее белье, сказала с улыбкой Реджина.
– Очень смешно, – снова буркнула Свон, – я смотрю, ты сейчас прям отрываешься.
– Свон, твою мать! И долго я еще буду ждать? – послышался громкий голос Джонса из гостиной.
– Сколько надо, столько и будешь, – крикнула грозно Миллс.
– А ты не бухти. Давай помогу, – Реджина присела на корточки, чтобы одеть белье.
С помощью Миллс Эмма быстро оказалась одетой.
– Ну, вот и все. А теперь пойдем, Джонс заждался.
– Пойдем, – улыбнулась Эмма и пошла вслед за Реджиной в гостиную.
– Наконец-то, – воскликнул Джонс, вставая с дивана, – нас уже ждут в участке.
– Джонс, предупреждаю сразу, я тебе башку снесу, если с ней хоть что-нибудь случится, – прорычала Реджина, – никакой скорости, и пусть сядет на заднее сидение.
– Уу, прямо как мамочка, – усмехнулся Джонс, – а кашку ты ей тоже варишь?
– Заткнись, Джони, – устало проговорила Эмма и, подойдя к вешалке, сняла свою куртку.
– Кто-то сейчас договорится и останется без самого главного, – усмехнулась Миллс и посмотрела на пах мужчины так, что от этого холодного взгляда все сжалось.
– Упс, – пролепетал мужчина, – а она у тебя строгая, – уже Эмме сказал Киллиан и, выхватив из рук Свон куртку, помог натянуть ее.
– Ладно, поехали, нам еще в больницу нужно успеть заехать.
– Твою мать, еще один, – отворачиваясь от обоих, себе под нос проговорила блондинка.
Миллс подошла к уже стоявшей в дверях Эмме.
– Ключи от мотоцикла у меня. Пока, любимая, – неосознанно сказала брюнетка.
Джонс сделал вид, что не услышал, но показательно отвел глаза и, не став мешать, вышел за дверь.
– Я и не собиралась ехать на мотоцикле, – состроив невинное лицо, Эмма специально не обратила внимания на обращение, – до вечера, Реджина, – улыбнулась Свон и, чмокнув Миллс в щеку, подмигнула и вышла из квартиры, видя, как Киллиан уже ждет ее у лифта.
– Джони, вколи мне обезболивающие, – уже подходя к машине Киллиана, попросила Свон.
– Твою мать, Свон, что настолько серьезно? – открывая перед ней пассажирскую дверь, спросил Киллиан
– Но то, что это не ребра, это точно, – садясь с помощью Киллиана в машину, ответила Эмма.
– Так, ладно, – кинул не закрывая дверь Джонс и оббежав авто, достал из багажника аптечку и с шприцом и ампулой вернулся к Эмме.
– Это часа на два максимум, – набрал раствор напарник и поднял майку, – красивый синяк, – даже сверху от повязки виднелись бордово синие пятна, – наверное, внутри еще красивее, – ухмыльнулся Киллиан и вколол лекарство чуть ниже бинта. Эмма сжала зубы, но так ничего и не сказала.
– Мы едем к Расселу, и можешь даже не спорить, а то мамочке пожалуюсь, – вставая и помогая Эмме закинуть ноги в салон, захлопнул дверь и, оббежав, сел на водительское сидение.
– По Скоту никакой информации? – уже подъезжая к больнице, спросила, немного отойдя от укола и почувствовав небольшое облегчение, Эмма.
– Нет, – коротко ответил Киллиан, и Свон снова ощутила глубочайшее чувство вины.
– Я пыталась их настроить на себя, – проговорила, усмехнувшись Свон, – ему нельзя было внедряться…
– Свон, прекращай плакаться! – остановил на корню этот разговор Киллиан и припарковал машину возле входа в больницу, – то, что произошло это часть нашей профессии. Без этого никуда. Да и вообще мы ничего не знаем. Тело нам еще не подкинули, а значит, он еще жив. Будем надеяться на лучшее, – грубо говорил детектив и вышел из машины, – а сейчас пошли, Рассел уже ждет, – и помог Свон вылезти из авто.
– Да, слишком я раскисла. Я запомнила Королеву, у нас уже есть ее фоторобот, – переключила тему Эмма.
У врача Эмма пробыла не меньше часа. Снимки, осмотр, различные анализы, от которых ее уже тошнило. Она ненавидела больницы. Но сама понимала, что в ее положении другого выхода не было.
Киллиан ждал блондинку в машине. Он за это время организовал работу в участке. Созвонился со всеми лучшими специалистами компьютерной графики, чтобы безошибочно составить фоторобот Митчел. А то, что Эмма отлично запомнила каждую черту ее лица и безошибочно перенесет это со слов в изображение, он не сомневался.
– Ну что там? – видя, как Свон выходила из больницы, Киллиан помог ей сесть, и они тронулись в участок.
– Ребра не сломаны, большая гематома по всему правому боку и сильно отбиты внутренние органы. В общем – все нормально. Жить буду, – отчиталась блондинка и закрыла глаза, пока Киллиан вел авто.
– Забыла сказать, что нужен постельный режим на неделю, как минимум, – дополнил Киллиан.
– Зачем спрашивать, если Рассел тебе, и так отчитался? – грубо спросила Свон.
– Хотел понять, насколько ты серьезно относишься к своему организму. Вижу, что относительно, – усмехнулся Киллиан, – ладно. Постельный режим будет через часа два. Составим фоторобот и я отвезу тебя к Миллс. Там о тебе позаботятся, – без смеха и издевки говорил Киллиан и сосредоточенно вел автомобиль.
– Нет. Мы сегодня идем в бар. Я проиграла и хочу, чтобы все это поняли, – с закрытыми глазами спокойно говорила блондинка.
– Эмма, но ведь… – хотел вмешаться Киллиан.
– Ты ничего не видел и не знаешь, – резко перебила его блондинка.
– Она, что тебе нравится?
Эмма не знала, как ответить на этот вопрос. Она ей не просто нравилась. Эмма чувствовала, что просто не может жить без нее. Не может ни дышать, ни ходить, ни просто существовать. Когда к ее голове был приставлен пистолет, то перед глазами Эммы у самой пронеслась вся ее никчемная и однообразная жизнь. Наркотики, распутные девки, академия, становление как личности, участок. Все пронеслось со звуком щелчка курка пистолета. Эмма никогда раньше не чувствовала то, что чувствует к Реджине. Никогда никому она не показывала тех эмоций, что тогда в ангаре. Никого не называла искреннее, по имени. Никого никогда не просила о помощи. Но ради Реджины Эмма пойдет на все. Она действительно готова ради нее на все, даже отдать свою никчемную жизнь, которая с появлением в ней брюнетки начала заново зарождаться. Эмма начала дышать полной грудью, чувствовать, как это жить по-настоящему, как это бояться за будущее. Да. Это любовь. Эмма это понимала, но вот сказать…
– Дороже нее у меня никого и никогда не было, – ответила так Эмма, и Киллиан все прекрасно понял и не стал больше ничего спрашивать, молча направляя авто в сторону участка.
Фоторобот был составлен за два часа. Остальное время до вечера Эмма посвятила поиску различной информации по банде. Она попросила Киллиана из-под земли достать ей Дина и Тома, и тот ответил согласием. И уже к вечеру эти двое были задержаны в одном из баров на окраине и доставлены в участок. Свон не стала проводить допрос или разъяснения. Она лишь раз зашла в комнату для допросов и так, чтобы эти двое ее увидели, снисходительно с отвращением она посмотрела на обоих и, кивнув офицеру, вышла из комнаты. Тяжелая ночь им была обеспечена. Но Эмма попросила, чтобы им объяснили, что обижать сержанта, а тем более, когда их просит не трогать ее детектив, не нужно. Свон мстила не за себя, а за Миллс. Свои побои она бы простила, а вот за Реджину им придется ой как не сладко.
