– Детектив, вы приехали предоставить мне отчет?

– Нет, сержант, я приехала покатать вас по городу. Но мы можем вернуться к отчету, если вы хотите, – дала выбор Миллс Эмма.

– К отчету мы еще вернемся, – взяв шлем с мотоцикла, сказала Миллс. Она очень быстро оказалась за спиной у Эммы и прижалась к ее телу.

– Только не сегодня, – кинула фразу Свон и рванула с места, оставляя все мысли и тяжелые размышления по делу позади, смотря только вперед и только на дорогу, развивая скорость на самый максимум, даже быстрее, чем вчера.

Объезжая машины, небольшие пробки и выезжая на полупустую магистраль Эмма не жалела свой байк, отдавая все свое умение вождения на дорогу. Мысли о картеле не покинули ее, но скорость придавала больше стимулов к размышлению, а теплые руки, обвивающие ее талию и дарящие отчего-то чувство спокойствия, не давали уйти в крайности и бросить все на несколько дней, уйти в себя и забыться в алкоголе. Эмма часто так делала, в особенности, когда ее отстраняли от дел, а она после двух дней мыслей и размышлений приезжала в участок и заставляла себя слушать. И каждый раз ее выводы оказывались правильными, а сама она возвращала испорченное отношение к себе на прежний уровень. Ведь с помощью нее они раскрыли небывалое количество дел, а преступники в разных колониях до сих пор засыпают с мыслями о скором освобождении и отмщении Свон.

Но сейчас Эмма не могла уехать и скрыться со своими мыслями. Ведь она сейчас точно нужна в участке, послезавтра новая мелкая сделка и по странному стечению обстоятельств на том же месте. Может, конечно, синдикат думает, что если наступят в одну реку дважды, полиция не поверит в это и не устроит засаду с задержанием? Или понадеялись таким образом обвести их вокруг пальца, говоря про встречу на парковке, а на самом деле устроят ее в другом месте?

Вот именно эти мысли и не давали Свон покинуть пределы Чикаго и хорошенько подумать обо всей этой непонятной на первый и даже второй взгляды ситуацией.

И еще одно. Наверное, самое важное на данный момент. Свон не могла уехать, потому что сзади сидит девушка. И не просто девушка, а девушка, которую Эмме уже как за 4 дня необходимо затащить в постель. Да, уже третий вечер они проводят вместе. Да, она уже два раза ночевала у нее. Да, они целовались. Но. Это не означает, что Миллс ответит согласием или если же и ответит, то это случится в следующие 4 дня. Но Свон отчего-то не хотела принуждать, заставлять или же хитрить с Миллс. Она действовала с ней так, как на самом деле чувствует. И это еще одна дума, которая сейчас мучает водителя бешеного байка, который с небывалой скоростью несется по шоссе.

Ощущение полета. Адреналин. Кровь стынет в жилах. Дыхание замирает на несколько секунд. Эти чувства Миллс просто обожала. С Эммой она получала всегда то, что хотела. Свон понимала ее без слов, давая выбор скорость или… она всегда знала, что Реджина выберет скорость.

Но скорость это ни все, что давала ей Свон. Тепло. То тепло которое тебе приято и до ужаса хочется находиться рядом всегда. Прижиматься плотнее и нестись к горизонту от всей это суеты.

Но когда байк останавливается, а руки размыкаются и между двух тел пробегает холодный ветерок, приходит осознание, что ничего нет. Просто нет. Нет тех эмоций и чувств, которые были, нет того желания быть вместе. И это с одной стороны приносит чувство легкости, что тебя ни что не связывает с этой девушкой. Но. Опять возникает, но, от которого становится тяжело и грустно. Что в твоей жизни нет человека, с которым хотелось бы остаться, просто посмотрев на него.

Закрыв глаза и прижавшись плотнее к Эмме, Миллс выкинула все тяжелые мысли из головы и отдалась любимым чувствам.

Они так могли кататься хоть всю ночь. В принципе Эмма так часто и делала. Отдавалась скорости и могла всю ночь колесить по пустынному городу. Но сейчас совсем другая ситуация и совсем другие чувства, те самые которые обвивают ее талию, сильнее прижимаясь, когда Эмма резко поддает газу.

Через три с лишнем часа полной скорости и бешеного адреналина в крови, Эмма привезла Реджину обратно к подъезду, считая и предполагая желание Миллс.

– Спасибо, – снимая шлем и слезая с байка, сказала Миллс.

– Не нужно, я знаю, что и тебе и мне это было необходимо, – спокойно сказала Эмма, также слезая с мотоцикла.

В Миллс боролись два желания – развернуться и уйти или же подойти и поцеловать. Поэтому девушка, ничего не говоря, стояла и смотрела в глаза блондинки, которая также в ответ смотрела в ее глаза. Но все же решилась сделать два шага навстречу, также неотрывно смотря в глаза Реджине.

– Может, сегодня предложишь мне больше одного бокала виски и можно не такого дорогого?

Реджина поняла, что Эмма сделала выбор за нее и, взяв блондину за руку, вошла в свой подъезд.

Вечер как будто повторялся. Миллс зашла в квартиру и налила два бокала виски, а Эмма, как и вчера, прошла и села на диван.

– Сколько лет ты катаешься на мотоцикле?

– Достаточно, чтобы рисковать так, как сегодня – снова неоднозначный и ничего не говорящий Реджине ответ и сразу пустой бокал. Эмма встала и сама подошла к бару, доставая бутылку и налив себе еще бокал, вместе с бутылкой села обратно, ставя ее на журнальный столик.

Миллс подсела к блондинке.

– А ты когда-нибудь отвечаешь прямо на вопросы, не увиливая как сейчас?

– 7 лет, а может и больше, – все-таки ответила на предыдущий вопрос Свон, не отвечая специально на второй, и вновь осушила бокал. Отчего-то именно сейчас захотелось хоть ненадолго забыться в алкоголе, после тяжелого дня.

– Может оставить вас вдвоем? – намекая на бутылку виски, спросила брюнетка.

– Нет, ты нам не мешаешь, – допив уже третий бокал и начиная чувствовать тепло разливающееся по телу и кровь, приливающую к голове, ответила Свон и налила четвертый бокал, – задавай вопросы, я отвечу и даже прямо.

– У тебя есть родные или близкие? – задала вопрос Миллс, хотя вначале думала, что ничего не хочет знать.

– Нет. Самый близкий мой человек это Джек. Из друзей Киллиан, – ответила Свон, уже не налегая на виски, а просто потягивая напиток.

– А где твоя семья?

– Они моя семья, – ответила Свон, наливая себе 5 бокал и давая понять, что это не самая лучшая тема для разговора.

– Ну, может, ты хочешь что-нибудь спросить у меня? – всё поняв, спросила Миллс.

И тут Свон задумалась. Она ведь даже не знает, что спросить у Реджины. Кто она такая и как стала такой, какая она сейчас Эмма и так знала, а спрашивать что-то личное Эмма не решалась. Но посмотрев в глаза Реджине, дотронулась большим пальцем до шрамика на верхней губе.

– Откуда он у тебя?

– Из детства. Я сама не помню, но папа рассказывал, что он качал меня на качелях и отошел за моей игрушкой, а я отпустила ручки и упала на землю. Он тогда сказал, что первый раз в жизни так испугался, – ответила с легкой улыбкой Реджина.

– Он тебе очень идет, – странный, но все же комплимент сказала Эмма, наклоняясь к Реджине, приближая свои губы к ее, – придает шарма и некую загадку, – шептала прямо в губы Эмма, не сводя с них взгляда.

– Я ненавидела его лет до семнадцати, а потом… – Миллс тоже немного приблизилась, не отрываясь от глаз блондинки.

– Что потом?

– А потом, я поняла, что он придает мне шарма и некую загадку, – с улыбкой повторила слова Эммы Реджина.

Эмма усмехнулась и, прошептав, – ты лжешь, – накрыла своими губами губы Миллс.

Реджина сразу же ответила на поцелуй, но не углубляла его как в прошлый раз, давая все шансы действиям Свон. Но Эмма не спешила, она не хотела испортить момент. Она сама давала возможность вести и быть главной Реджине, понимая, что ей это нужно. Она хотела доказать и ей и себе, что Реджина сама этого хочет. Эмма придвинулась поближе, не разрывая легкого поцелуя, и положила свои руки на талию Миллс, не ниже и не выше, все в точности по дистанции.