Последние 10 лет составляют целую эпоху в развитии фантастики. Фантастика «подросла», стала умнее. Сформировались многочисленные «поджанры» фантастики. Резко увеличились масштабы издания фантастической литературы. Между тем, «фантастическая» библиография осталась на том уровне, на котором она была лет 30–50 назад. Она нерегулярна, ей присущ какой-то случайный, несерьезный характер. Теоретические основы этой библиографии не «теоретичны» и не «основательны». Слабость «фантастической» библиографии особенно отчетливо проявилась в книжке 3.П. Шалашовой «Путешествия. Приключения. Фантастика. Рекомендательный указатель литературы». Все упреки, высказанные в адрес этой книги Е. Брандисом, безусловно, справедливы. Пользоваться указателем 3. П. Шалашовой практически невозможно.

Действительно ценную информацию о фантастических романах и рассказах прошлых лет в начале шестидесятых приходилось извлекать из статей обзорного плана. Вот из объёмистого (и тогда очень интересного) сборника «О фантастике и приключениях», вышедшего в Ленинграде в 1960 году, можно было узнать, что:

«В двадцатых годах преимущественно частными издательствами было выпущено немало псевдонаучной беллетристики. Достаточно упомянуть такие романы, как „Спецификация идитола“ С. Боброва, „Психо-машина“ В. Гончарова, „Преступление профессора Звездочетова“ М. Гирели, „Пылающие бездны“ Н. Муханова. Здесь фигурируют машины для переселения душ и межпланетные корабли, использующие психическую энергию в качестве двигательной силы, новые виды истребительного оружия, „сверхсильные“ личности, устанавливающие диктатуру на других обитаемых мирах, и т. п.» Это отрывочек из статьи Е. П. Брандиса, из обзора же Б. В. Ляпунова можно было узнать о «космических» рассказах давних лет. «В рассказах А. Волкова „Чужие“ (1928), С. Кленча „Из глубины Вселенной“ (1929), В. Циммермана „Чужая жизнь“ (1929), А. Бобрищева-Пушкина „Залетный гость“ (1927) описывались прилеты обитателей планет других звездных систем».

Тоненькая книжка Ю. Б. Рюрикова «Через 100 и 1000 лет. (Человек будущего и советская художественная фантастика)» (1961) стала для меня первым источником информации о многообразии утопий. В главке «Памятники мечты» говорилось не только о Море и Кампанелле… Уинстенли, Гартлиб, Верас д’Алле, Палток, Тарбури, Грав, Герцка, Мантегацца — немногие и сейчас знают, кто это такие, а тогда-то! Из той же книжки я впервые узнал о существовании «антикоммунистической утопии» «Мы» Евгения Замятина.

Два томика англо-американской фантастики, выпущенные издательством «Мир» в 1965 году в серии «Зарубежная фантастика», открыли новые горизонты! С «чувством глубокого удовлетворения» читал я справки об авторах одного из составителей сборников В. Кана, поражаясь его осведомлённости.

Специалист в области навигации, знаток и переводчик англоязычной НФ Вениамин Липманович Кан (1918, Одесса — 16.07.1999, СПб.) с трёх лет жил в Петрограде. Закончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института. Работал в ВВМ училище подводного плавания, был доцентом, кандидатом наук. Опубликовал несколько книг по специальности («Теория пропорциональной навигации» и др.) При жизни увидели свет его переводы, несколько статей. Главный же труд — «Библиография зарубежной НФ XX века» (в соавторстве с Е. П. Брандисом) так и остался в машинописи. Уже в 2000-е работы Кана — историка и теоретика НФ — опубликованы в сборниках серии «В иных мирах».

В конце шестидесятых годов настоящим «прорывом» в библиографии советской фантастики стал «опыт библиографии» Александра Евдокимова, увидевший свет в сборниках «Фантастика» (1967–1970). Не зря составитель «Фантастики 1967» Роман Подольный назвал его список в предисловии «ошеломляющим своей значимостью».

Но первым советским библиографом фантастики был не Евдокимов…

Как «homo legens» приходит к занятиям библиографией? Чаще всего — от ума, ведь работа «непыльная» (книжная пыль не считается). Бывает, что и от души — когда страсть начинается с детского запойного чтения и всё возрастающего желания как-то зафиксировать прочитанное… Именно так пришёл в библиографию известный популяризатор науки и фантастики Борис Валерианович Ляпунов. Сейчас облик его — даже для интересующихся творчеством писателя и библиографа — оказался скрыт завесой лет… Что, к примеру, можно прочесть в Интернете: «Закончил статью про полузабытого советского писателя-фантаста Бориса Ляпунова, известного лишь узкому кругу почитателей советской фантастики, да и то в основном как историк и библиограф. Умер он рано, не переиздают его более тридцати пяти лет, так что удивляться не приходится. В результате и факты его биографии найти проблематично, и даже фото не нашлось».

Фотографии Ляпунова есть и в Интернете, не говоря уж о старых журналах, но вот с некоторыми «фактами биографии» сейчас действительно проблемы… Так что очерк жизни и творчества некогда очень популярного автора множества книг будет схож с «реконструкцией» — сочетанием «научного документа и произведения искусства». Помогут в этом воспоминания мастера советской научно-художественной литературы В. А. Сытина, посвятившего более молодому коллеге главу в своей книге рассказов о писателях «Что там, за поворотом?»

Родился Борис Валерианович Ляпунов тридцатого июля 1921 года в семье преподавателя школы II ступени, родился в Вятке, а вот школу окончил в Кирове — город был переименован сразу после убийства его уроженца. На непростые времена выпали юность и молодость Ляпунова… А вот тем не менее ещё в детстве Борис увлёкся тем, что определяло впоследствии всю его жизнь. Первое влечение — научная фантастика: «Жюль Верн ввёл меня в удивительный мир НФ». Сразу же последовало увлечение романтикой космических полётов — Борис мечтал стать «междупланетным путешественником», за пару лет он прочёл всю литературу по астронавтике (ещё даже термина «космонавтика» не было), что имелась в областной библиотеке имени Герцена. Прочёл и «Исследование мировых пространств реактивными приборами» К. Э. Циолковского, а потом написал письмо в Калугу. В книге Ляпунова «Открытие мира» (1954), посвященной «памяти основателя звездоплавания», есть такие строки: «Когда я был школьником, почтальон принёс мне бандероль с обратным адресом: Калуга, ул. Жореса, 3. Это был ответ на моё письмо…» Основатель практической космонавтики прислал тринадцатилетнему пацану пачку своих книг и брошюр с пожеланием идти дальше по пути изучения науки и техники.

Ляпунов старался выполнить наказ, завязал переписку с известным учёным и историком космонавтики Н. А. Рыниным, следил за новостями науки и техники, ещё в 1936 году опубликовал заметку «Буду стратонавтом»; но ни «модным» тогда стратонавтом, а тем более астронавтом не стал, в 1939-м поступил на механико-математический факультет МГУ. Учился он долго, чем-то университет не устроил, Ляпунов перевёлся в МАИ, который закончил в 1948 году. Там он с середины сороковых участвовал в работе Отделения подготовки и осуществления ракетных и космических полётов Авиационного НТО студентов, опубликовал в 1948-м, ещё будучи дипломником, две книжки: «От ракеты до реактивного самолёта» и «Ракета». Детскому выбору почти не изменил, хотя стал не исследователем космоса, а писателем «космической» темы. Работу энтузиаста ракетной техники отметили благожелательными рецензиями под одинаковым названием «Две книги студента» члены СП СССР В. А. Сытин и В. Д. Захарченко. И это было только начало популяризаторской деятельности!