Родители, Лили и Сэт навещали меня каждый день, и не только они: приходили знакомые из института, наши общие с Домиником друзья, но видеть их было больно.

Пройдет еще немного времени и мы забудем друг о друге: я больше никогда не приду в эту компанию без Ника.

Лили хотела, чтобы меня как можно скорее выписали, а для этого я должна была хотя бы начать ходить. Делать упражнения, которые прописал мне врач. Ходить в лечебный центр и заставить свои мышцы все вспомнить.

Но мысль о том, что я вернусь в пустой дом, где была счастлива, пугала меня. И я как можно сильнее оттягивала этот момент.

– Мона, он бы не хотел видеть тебя такой, – вдруг произнесла Лили, прервав свой рассказ о том, как она провела свой вчерашний рабочий день.

– Тогда пусть он вернется и я буду другой, – спокойно, без слез и истерик произнесла я. Знаю, что такие слова пугают родителей и друзей – они думают, что я схожу с ума, но ничего не могу с собой поделать.

– Мона…

– Что, Лили? Ник умер, а ты предлагаешь мне встать с кровати и танцевать танго? Вернуться домой и жить как прежде?

– Вернуться к своим целям, мечтам…у тебя же сейчас все стало получаться. Тебя ждет большое будущее. Ты наконец-то добилась того, чего хотела…

– Лучше бы этого не было, а Ник был бы жив. Карьера актрисы меня теперь не радует. С меня хватит – я бы все равно не добилась высот, – Лили с жалостью посмотрела на меня.

Ненавижу, когда на меня смотрят с жалостью. Но сил и желания бороться – нет.

– Жизнь продолжается, дорогая, – Лили явно нервничала, все время теребя свой белокурый хвост. Несмотря на то, что она никогда не испытывала дефицита в мужском внимании, в свои двадцать пять лет она еще не была замужем. И это было нормально. В Калифорнии нашлись только двое таких сумасшедших, которые поженились в двадцать один год.

И все же я знала, что она хочет серьезных отношений, но из года в год ее личная жизнь не менялась: долгих отношений у нее так и не вышло. Возможно, поэтому ей так трудно сейчас меня понять.

Что это такое быть привязанной к человеку двадцать четыре часа в сутки.

Изо дня в день видеть по утрам его лицо, а ночью греться с ним под одним одеялом.

Не понять.

– Продолжается, – повторила ее слова я, натянув вымученную улыбку.

– Давай, ты начнешь терапию сегодня… – я поморщилась. – Завтра? Или хотя бы на следующей неделе?

– Я подумаю, – я кивнула, взяв с полки ближайшую к себе книгу. Мне захотелось, чтобы Лили оставила меня одну, да и у нее наверняка есть дела поинтереснее, чем нянчиться со мной и развлекать. Насколько я знаю, как раз две недели назад у нее появился новый молодой человек.

– Ты хочешь, чтобы я ушла, да? – вздохнула она, взяв меня за руку.

– Просто хочу почитать, – соврала, не задумываясь.

– Я приду завтра. Надеюсь, к этому времени ты уже встанешь с постели, обещаешь? – Лили заботливо погладила мои запястья. – Совсем ничего не ешь?

Я и сама не заметила, какими хрупкими стали мои руки. Еще чуть-чуть и я превращусь в кости, обтянутые кожей.

– Ем, врачам невозможно отказать, – заверила ее я. Лили наклонилась и поцеловала меня в щеку, затем ее точенная фигура в синем брючном костюме направилась к двери.

– Мона, – обратилась она ко мне прежде, чем уйти. – Ты должна вернуться к жизни – ведь именно такой ты стала с Ником: жизнерадостной, уверенной, счастливой. Он бы хотел видеть тебя такой, как бы сильно ты не тосковала.

Я нервно теребила страничку книги, не удосужившись даже прочитать ее название. В голове раздался отчетливый голос Доминика:

– Маленькая Мика, и чего мы лежим? – он присвистнул, появившись на том месте, где две минуты назад исчезла Лили.

– Ник…

– Малыш, я хочу чтобы твои ножки встали на высокие каблуки, и все водители Калифорнии сворачивали свои шеи, – он шутил, но мне было не до смеха.

– У меня перелом.

– Но он уже почти сросся, ты должна начать ходить. Ты должна начать жить, иначе все было зря.

Скрип тормозов проносится в моей голове, а в воспоминаниях Ник прикрывает меня своим телом.

– Это из-за меня, да? Это я начала ту ссору? Я все начала… – я всхлипнула в пустой комнате и Ник, покачав головой, снова исчез. – ВЕРНИСЬ! Боже…

Хотелось поджать ноги к подбородку, свернуться калачиком и заплакать. Но даже этого я сделать не могла, снова погрязнув в своей боли: она, как беспощадное болото, засасывала меня в самое сердце своей тьмы.

Мы никогда не ссорились, то были лишь споры по пустякам – из какого ресторана заказать еду на ужин, какого цвета обои будут в детской…

Весь мир был у наших ног. А теперь я стою одна в одном шаге от пропасти.

«Чтобы завтра ты встала, иначе я надеру тебе задницу» – эхо в моей голове с его голосом не отпускало меня.

Да пожалуйста. Только вернись.

Мне все-таки пришлось это сделать.

– Сделай еще один шаг, Моника…давай, у тебя все получится, – я дышать нормально не могла, испытывая адские фантомные боли в мышцах. Особенно в ноге, что была сломана во время аварии, я оперлась на переднюю панель коленом и сломала его. Моя правая нога была захвачена в металлический корсет, на который взглянуть страшно – к счастью, мои глаза постоянно были закрыты, потому что я старалась справиться с болью.

Плохо старалась.

Мышцы атрофировались за шесть недель, что я пролежала без движения, а я и не заметила, как пролетело это время. В сумасшествии время идет быстро – Ник «навещал» меня каждый вечер, как только уходила семья и друзья. Я могла разговаривать с ним до глубокой ночи, радуясь, что в комнате одна, и никто не слышит, как я начинаю медленно сходить с ума.

– Ааа, – вскрикнула, крепче хватаясь за два железных поручня, на которые опиралась руками. Я шагала между ними, пока медсестра придерживала меня за предплечье.

– Я думаю, это уже прогресс, и сегодня тебе нужно отдохнуть, – она дружелюбно улыбнулась мне. Помогла встать на костыли и обратилась к одному парню, который тоже занимался в зале.

Народу днем здесь было много – и все, как я, с переломами. Мне даже хотелось поговорить с одним из них – может, кто-то тоже перенес утрату, как и я. Только человек, испытавший подобное, понял бы меня.

– Не бери пример с этого сумасшедшего – несмотря на запрет врачей, он весь день сидит в зале. Ужасно упертый молодой человек.

– Я все слышу, Лорел, – я посмотрела на парня, который сидел ко мне спиной. Он сводил и разводил свои руки в сторону – крепкие мышцы, скорость, с которой он выполняет упражнение – все это вводило меня в заблуждение. Он совсем не был похож на больного или немощного —скорее, на человека, который пришел в фитнесс-зал.

– Я сейчас помогу Джулии и вернусь к тебе, Моника. Помогу вернуться в комнату, – Лорел была так мила со мной, как и все врачи в клинике. Все возились со мной, как с маленьким ребенком.

– Айк, заканчивай пожалуйста. Тебе нельзя перенапрягаться, – Линдси обратилась к парню, перед тем, как отойти.

– Не указывайте мне, что делать. Обойдусь, без ваших советов, – высокомерно заметил он, и я сжала зубы: вот это хам. Лорел такая добрая и милая, как он может так разговаривать с человеком, который помогает каждому из нас?

– Девочке больно? – тут парень встал и повернулся ко мне лицом. На нем были шорты и открывающая руки майка, будто он даже здесь, где всем до него нет никакого дела, хотел покрасоваться. Пот струился по его шее и я подняла глаза на его лицо, стараясь не закричать от ужаса.

Страх парализовал меня: тысячи иголок вонзились в позвоночник, спину, затылок. В острых чертах лица я сразу же узнала Майкла Миллера – ублюдка из моего прошлого.

– Ох, какие люди, – он расплылся в наглой усмешке, отпив воды из бутылки. – Еще бы вспомнить твое имя.

Черта с два, я представлюсь ему заново. Боже? Ну, за что? Что за глупая шутка судьбы, и почему я встретила человека, которого меньше всего хочу видеть именно сейчас?