Зайдя, я поворачиваюсь, чтобы помахать, но он срывается с места прежде, чем я поднимаю свою руку. Я трясу рукой и прохожу в небольшое освещенное фойе. Мне здесь нравится. Это историческое здание с очаровательной историей. Оно было построено в 1900 году и деревянные полы сохранились с тех пор. Верхушка молдинга окрашена в соответствии с темными полами и длинными плинтусами. Зданием владеет Талайла, давняя подруга моих родителей. Она приехала в США из Италии молодой женой, вместе со своим мужем, она здесь жила, пока они были женаты. Он неожиданно скончался от сердечного приступа четыре года назад. Оставшись одна впервые за последние пятьдесят лет, она обновила последние два этажа, превращая их в специфические квартиры. Я арендую средний этаж, а Роберт верхний. Местоположение хорошее. До Гарвардской площади можно дойти пешком, и я провожу много выходных, наблюдая за людьми из моей любимой кофейни. Они ставят столики около кофейни, где прогуливается не мало колоритных субъектов.

Я поднимаюсь вверх по лестнице и расслабленно вдыхаю, я дома. День был тяжелым. Кладу ключи на кухонный стол, расстегиваю платье и спускаю его до талии, проходя в свою спальню. Расстегиваю лифчик, снимаю его и кидаю на кровать, спускаю платье по бедрам и откидываю его ногой. Не заморачиваясь, оставляю его валяться на полу, я не в настроении его поднимать. Проскальзываю в безразмерную голубую футболку одного из моих бывших, умываюсь и чищу зубы на против зеркала. Темные круги под глазами еще раз подтверждают, что неделя была длинной. Так хочется спать, я не собираюсь вставать завтра с кровати, как минимум до обеда.

***

Я наблюдал за ней, идущей по треснувшему тротуару с работы домой. Я был прямо около неё, проходя вместе с толпой, прячась под невзрачной внешностью. Она никогда меня раньше не видела. Она даже не знает, кто я. Даже если я в нее врежусь, она не поймет. Меня признали мертвым после того, как Кайл ударил меня ножом. Убийство – это тоже бизнес, как и другие. Все зависит от знакомств. К счастью для меня, у меня есть связи, оказавшие мне тогда медицинскую помощь.

С той роковой ночи прошло уже шесть недель. Я недооценивал Кайла. Не ожидал, что он достойный противник. Я был дерзким и невнимательным. Но больше я такой ошибки не совершу.

Я следовал за ней прямо до главного входа в ее здание. Когда она останавливалась, я проходил вместе с потоком пешеходов. Я улыбался, зная, что наше с ней время только началось.

Скоро между нами не будет секретов.

Дерек

Всю ночь я вертелся в постели, думая о Кенне и о том, как она взаимодействует со мной. Никогда не знаю, каким я буду с ней. Когда, когда я стараюсь быть с ней милым, она зло огрызается со мной, и вот я обнаруживаю себя, отвечающим ей той же монетой. Мы вместе взрывоопасны, да это вообще плохая идея, но не важно сколько раз я говорю себе отбросить ее, и сколько я напоминаю, себе о том, что этого не должно случиться, я, кажется, не могу остановиться. Надежда – опасная сука. Она заставляет тебя желать того, что ты вообще не должен желать, и все из–за слабой надежды, что желаемое может осуществиться.

Я никогда не был мечтателем. Рано выучил, что в жизни, возможность не всегда предоставляется тому, кто этого заслуживает. Иногда хорошие парни заканчивают плохо, а настоящие задницы, не достойные хорошего будущего, именно его и получают. Наверное, это часть урока, который мы все должны выучить. Я не знаю причину всего этого, но хреново, когда ты думаешь, что все делаешь правильно, но в итоге ничего не достигнешь.

Я вырос в Дотчестере, штат Массачусетс, за три двери от байкерского бара и за один квартал от стрип-клуба «Кошечки».

Наш дом был наполнен любовью. Мои родители были старше других, они годами пытались забеременеть, но не слишком успешно. Этого не произошло, пока маме не перевалило за сорок, тогда она забеременела мной. К тому времени, как я стал подростком, родители уже были уставшими от прожитой жизни людьми, и я проводил большую часть времени, зависая на углу улицы с живущими по соседству отвратительными типами старше меня. Я приходил и уходил, когда хотел, и у меня были проблемы с властями, потому что мне не перед кем было отвечать дома. И не прошло много времени, как я начал совершать небольшие преступления: кражи в магазинах и вандализм. Однажды это переросло в большее, и прежде, чем я осознал, я уже взламывал и угонял машину. Шесть месяцев находился в колонии для несовершеннолетних, и когда освободился, мой отец, наконец, предпринял то, что должен был сделать давно. Он записал меня на боевые искусства. И все время, когда мог бы торчать на углу, я начал проводить в школе боевых искусств с Мастером, изучая Хапкидо (корейское боевое искусство). Все эти захваты и перебрасывания через себя оппонентов были в моей природе. На сегодняшний день я каждую неделю занимаюсь со своим Мастером, и у меня чёрный пояс третьей степени.

Мои родители уже на пенсии и живут в Мексике, в похожем доме вырос мой отец. Все его братья, сестры и кузены живут в радиусе одной мили. Когда бы я не приехал, меня заваливают вопросами, большинство из которых, о том, почему я еще не женился. Родители постоянно об этом спрашивают. Я стараюсь не раздражаться. Они не знают, как больно мне об этом думать. Они не имеют понятия, что единственная девушка, с которой я бы хотел быть, никогда не будет моей.

Чуть позже этим утром, я встречаюсь с Кайлом, чтобы заняться бумажной работой для нашей компании «К.Д. Инвестигейшнс». Мы – частные сыщики. И занимаемся всем: от слежки за обманывающим супругом, до розыска потерянного любимого. Бизнес идет хорошо, мы наслаждаемся тем, что делаем. Оказалось, что мы в этом хороши.

Мы с Кайлом дружим уже восемь лет. Встретились в спортзале, где оба тренировались. Однажды вечером мы пошли выпить, и несколько засранцев из братства в местном колледже, попытались с нами связаться. Я всегда говорю, что если найдется какой-нибудь тупоголовый в толпе, он найдет какой–нибудь способ, чтобы задеть меня. И эти парни не были исключением, они пытались нас запугать, так как превосходили числом. Они рассчитывали на то, что мы два городских мальчика, которым достанется в потасовке. Я никогда не искал неприятностей, но от такого говна не собирался удирать. Они очень скоро осознали свою ошибку и быстро свалили с поджатыми хвостами.

Мы с Кайлом до сих пор прикрываем друг друга. Он клевый чувак, и когда мы куда-нибудь выбираемся вместе, девчонки так и стекаются к нам. Он классный второй пилот, то есть, был вторым пилотом (прим. Второй пилот – помощник при съеме девушек). На сегодняшний день он в этом не нуждается, удачливый ублюдок.

Прежде чем что–либо делать, надо позавтракать. Я сейчас очень голодный. Мой желудок урчит, на подъезде к магазину на следующем красном светофоре. Смотрю вокруг в поиске свободного места, ненавидя себя за то, что хочу, чтобы сейчас Кенна сидела рядом со мной. Мои глаза ловят вспышку чего–то на кожаных сиденьях сзади. Я поворачиваюсь и подбираю золотую цепочку с подвеской из буквы «К». Кенна. Это должно быть ее. Я целую вечность не подвозил другую девушку на машине, и точно никого, чье имя начинается с «К». Точно знаю, что нет, но я не беспокоюсь об именах. Обращение «милая» срабатывает со всеми женщинами, кого встречаю. После одного напитка любая хочет сосать мой член, какая разница кто, я никогда не заморачивался, запоминая такие детали, как ее имя.

Внезапно разворачиваюсь на следующем светофоре и еду к Кенне. Я ведь могу вернуть ей цепочку сейчас. Она, возможно, в неистовстве ищет ее сейчас или что хуже, думает, что потеряла ее в Квейке.

Я нахожу свободное место вдоль тротуара, и когда поднимаюсь по цементным ступеням крыльца, слышу шаги Талайи, владелицы дома Кенны, выходящей из двери. Ее глаза загораются, когда она меня видит, и она придерживает дверь: