– Никто, – тихо сказала Маред.

В голове каруселью крутились страницы Большого Кодекса Наказаний, мелькали составы преступлений с цифрами возможных сроков. Бригитта мудрая и справедливая… Что ей можно предъявить?

– Незаконное проникновение в частное жилище, кража с причинением значительного ущерба, предварительный сговор – не сами же вы мой код угадали, – словно отвечая на ее мысли, спокойно перечислил Алекс. – Рассказать, на сколько это потянет?

– Кражи не было, – едва слышно проговорила Маред. – И сговор… вы не докажете. Я… случайно угадала код. Перепутала квартиру. Вы ничего… не докажете.

Алекс удивленно поднял брови.

– А вы нахалка, тьена. И вдобавок разбираетесь в уголовном праве. Имеете опыт общения с полицией? Или…

Он присмотрелся к ней с новым интересом, совсем как тьен Оршез незадолго до этого, и медленно, с удовлетворением человека, видящего любопытную загадку, спросил:

– Форма настоящая? Это легко проверить, так что врать не советую. Неужели Королевский Университет теперь готовит воров? Точнее, воровок…

Маред сжалась в кресле, глядя на собеседника с ужасом. А тот все с той же опасной мягкостью продолжил:

– Я задал вам вопрос. Или вы предпочитаете отвечать полиции? Форма – настоящая? Факультет правоведения?

– Да… – выдохнула Маред и с отчаянием обреченной выпалила: – Хотите вызвать полицию – вызывайте! Про свою… вечеринку вы им тоже расскажете? И как с подарком меня перепутали? А ваши гости пойдут в свидетели?

– Наха-алка, – с явным удовольствием протянул Алекс, поднося к губам стакан.

Глотнув, потянулся, поставил его на столик.

– Кошечка показывает коготки? Ну-ну… Что ж, в чем-то ты, девочка, права. Моим гостям светиться перед полицией не с руки. Да и мне тоже. Только тебе это не поможет. Сама подумай: сейчас ночь, и до утра, пока прибудет следователь, тебя отправят в камеру к обычным воровкам, нищенкам и шлюхам. А при моих связях… В общем, с такой нахальной милашкой там очень многое может случиться. И возможно, что уже утром тебе окажется не до разоблачений. Веришь?

Он подался вперед, улыбаясь весело и азартно, явно наслаждаясь происходящим.

– Поверь мне, девочка, попасть в тюрьму, хоть и ненадолго, будет ужасной глупостью с твоей стороны. Особенно если ты действительно студентка. Но есть и другая перспектива…

– Какая? – почти всхлипнула Маред, не в силах отвести взгляд.

Вместо ответа собеседник взял ее фониль, покрутил в пальцах и бросил в ящик стола. Потом продолжил, роняя слова спокойно, почти скучающе:

– Допустим, я тебя просто отпущу, чтобы не расстраивать своих друзей возможной оглаской. Из Университета, конечно, придется уйти. Согласись, воровке не место в этой профессии. Если посмеешь остаться, я пущу такие слухи, что после обучения тебя ни в одну вшивую купеческую конторку не возьмут даже поломойкой. Разве что очень далеко от столицы! И то для правильно запущенных слухов расстояния не существуют. А слово Александра Монтроза стоит дорого. Ты обо мне, случайно, не слышала?

Монтроз?! Так вот почему его так назвали в гостиной – лэрдом Корсаром! Темные боги… Маред задохнулась глотком воздуха. Она пыталась обокрасть Александра Монтроза? Хозяина юридического дома «Корсар»? Одного из дюжины королевских стряпчих? Дура, трижды три раза дура! И винить же теперь некого…

– Вижу – слышала, – удовлетворенно кивнул Монтроз.

Из гостиной даже сквозь плотно запертую дверь доносилась музыка, там вовсю развлекались. Маред вспомнила местную публику – и содрогнулась. И это гости королевского стряпчего, оплота законности? А сам хозяин! Приходилось ей слышать о закрытых клубах для аристократов, где процветали немыслимые пороки, но такие места обычно принадлежали Ночному народу, как в столице вежливо называли вампиров. У нежити нет морали и понятий о приличии, как нет бессмертной души. Но люди! Бригитта милосердная, ведь Монтроз не врет. Ее просто не выпустят отсюда…

И без того красные щеки запылали еще сильнее, губы мгновенно пересохли. Маред представила, что с ней сделают в полиции, если она хотя бы намекнет, что королевский стряпчий Монтроз… Да ему слово стоит обронить – и ее сотрут в порошок! Но… если бы он собирался вызвать полицию, то уже вызвал бы. Значит, об этом можно не думать. Это он ее просто пугает, как пугал возможным скандалом Оршез. Второй раз она на такую уловку не попадется. А вот вторая угроза – это серьезно. Ее вышвырнут из Университета. Если Монтроз пожелает – найдут к чему придраться и вышвырнут. Тем более что денег на оплату все равно нет. Мерзавец Монтроз… Какой же негодяй! Но… он прав. Маред сама виновата во всем. Только… чего же он хочет? К чему ведет?

– А третий вариант какой? – изо всех сил стараясь не сорваться в бесполезные слезы, проговорила Маред.

– А ты уверена, что есть третий вариант? – делано удивился Корсар и тут же рассмеялся. – Ну да, есть. Умница. Только, прежде чем я его назову, ответишь на один вопрос. Что ты должна была сделать или украсть?

Он расслабленно откинулся на спинку кресла, не сводя с Маред блестящих глаз и откровенно рассматривая ее. Выглядело это не так мерзко, как у Оршеза, потому что во взгляде Монтроза не было презрения, но тем… опаснее. Маред облизнула сухие губы. Говорить? Оршезу она ничем не обязана. Тот ее вообще заставил, если начистоту. Хотя и сама хороша… Сказать? Или нет?

– Я тебе, пожалуй, помогу с моральными терзаниями, – тихо сказал Монтроз. – Если будешь молчать, возможен еще и четвертый вариант. С участием кого-нибудь из нашего клуба. Например, Тима, как он и предлагал с самого начала. Тим очень любит симпатичных девушек. Правда, после общения с ним они перестают быть такими симпатичными… Ты любишь грубых мужчин, девочка? Сомневаюсь в этом. Значит, говори. И поверь, тебя саму сдали бы без малейших раздумий.

– Даблион, – решилась Маред. – Я… должна была взять даблион.

На душе было мерзко, словно она окунулась в грязь по уши, и теперь та стекает с лица, мерзкая, вонючая. Монтроз смотрел с удовлетворением, в котором Маред чудилась явная нотка презрения. Извращенец проклятый. И он, и его друзья. Разве ему понять? Сам-то, наверное, счета деньгам не знает! Но уговорить собственную совесть не получалось: никто сюда Маред силой не тянул. Могла бы отказаться!

– Понятно, – усмехнулся наконец Монтроз. – Я-то думал… не важно. А это просто чокнутый Эдвард со своей манией заполучить мой даблион? Сдал тебе код и прислал сюда. Прелесть какая. Ну спасибо, девочка, порадовала.

Он улыбался холодно и жестко – Маред сразу поняла, за что этого человека прозвали Корсаром. И посочувствовала себе и несчастному Эдварду Оршезу, пожалуй. Такой на рею уже не вздернет, не принято это в просвещенном девятом веке от Конца Тьмы, но и пакости не простит. А Оршез, как ни крути, задумал именно пакость.

– Третий вариант, – напомнила она. – Вы обещали.

– Разумеется, – откликнулся Монтроз, возвращаясь к прежнему ласково-насмешливому тону. – Я сам тебя накажу. Без участия полиции, лэрда декана и кого-либо еще.

– Накажете? Как?

Монтроз пожал плечами, посмотрел на стакан, потом снова на Маред – равнодушно, почти скучающе.

– Для начала выпорю. И не смотрите с таким ужасом, тьена студентка. А чего вы ждали за воровство? Или все-таки предпочитаете полицию? Разбирательство, суд и тюрьму?

Маред помотала головой, не в силах вымолвить ни слова – горло перехватило спазмом.

– Ну и правильно. Если вы первый раз решились на такое, то есть шанс, что поможет. А вот потом…

Он покачал стакан с темным золотом в руке.

– Потом вы проведете со мной остаток этой ночи. Должен же я получить компенсацию за беспокойство?

Потерянный было дар речи вернулся: от возмущения. Маред вспыхнула от ушей и до кончиков пальцев на руках, словно по жилам вместо крови полился кипяток. Вжалась в кресло, приготовившись вскочить, и выпалила:

– Да как вы смеете! Я не такая! Я…

– Так в этом и интерес, – хмыкнул Монтроз, не переставая ее рассматривать. – Вы же видели эту прелесть, что мне преподнесли? Очаровательна, правда? И наверняка скучна до одури, как всякая продажная женщина. А с вами, моя радость, все будет по-настоящему. Невинной девушке я бы подобное не предложил – слишком много мороки. Но вы-то вдова. Притом не простолюдинка, а все-таки тье, значит, болтать об этом приключении не будете – побережете репутацию. И терять вам, учитывая обстоятельства, решительно нечего. Придется, правда, потерпеть, привычки в постели у меня весьма… экстравагантные. Но уж точно не страшнее пяти-шести лет в Шестронской женской тюрьме. Ничего с вами от одного раза не случится. Зато будете спокойно учиться дальше: без полиции, без проблем, с чистой репутацией…