Кофе, кофе, кофе… Не то третья, не то четвертая чашка за вечер. Но не пятая: после пятой начинает ломить виски, а сейчас голова не болит, разве что во рту поселился противный железистый привкус. Вода в Западном районе плохая, никаким кофе не перебить, тем более дешевым. Зато можно сделать еще чашку и закончить проклятый диплом. Обязательно сегодня! Завтра последний срок платы за квартиру, да и туфли купить пора. Ходить в полусапожках всю весну – еще куда ни шло, но не в начале же лета? Скоро на улицах начнут коситься и хихикать…

Маред откинулась на скрипнувшую спинку стула, потерла глаза, в которые словно песку насыпали. Закрыла очередную книгу, из которой переносила данные в список использованной литературы. Интересно, все ли преподаватели Королевского Университета уже знают ее почерк? Ровный, четкий, округлый, но с уверенным твердым нажимом – так пишут нотариусы, такому почерку ее научил отец. Да, наверное, знают. Но всегда можно сделать вид, что она лишь переписчица студенческих работ, по традиции предоставляемых в рукописной форме. Традиции – основа Королевского Университета, как не устают твердить господа преподаватели и лэрд декан.

А своевременная оплата учебы – самая, пожалуй, незыблемая из традиций. И кого Маред обманывает? Если даже за летние вакации сделать дюжину дипломов, работая, как крестьянская лошадь, на оплату семестра все равно не хватит. Десять тысяч… И надо думать, чем платить за обучение дальше. Да, она сама виновата, не рассчитала. Получить осложнение от обычной простуды и проболеть всю весну – это умудриться надо. И пришлось в конце концов идти к дорогому частному целителю, чтобы преподаватели на лекциях не морщились недовольно от ее кашля.

Да еще квартира, в дешевом районе, но отдельная и с ванной, студенческая форма, еда и абонемент в библиотеку. Фониль, без которого пришлось бы назначать встречи, бегая за клиентами и теряя драгоценное время. Оплата астерона для старенького вычислителя и омнибус по утрам… Вот и влипла, как муха в патоку. Не рассчитала. Бросить правоведческий факультет Королевского Университета после четырех лет обучения! И куда она пойдет? В посудомойки? Или в какую-нибудь контору секретаршей? Отец никогда не простил бы ей такого провала! Он мечтал видеть свою наследницу успешным правоведом, продолжателем семейного дела. Сдаться так близко от почти достигнутой цели – оскорбить его память!

Слезы так и просились на глаза, но Маред решительно поморгала. Она задолжала всего за семестр. Вот об его оплате и надо думать. Может, не варить кофе? Еще несколько строчек – и все! Правда, строчки плывут перед глазами, но писать она, кажется, может и с закрытыми веками, научилась… Да будут благословенны преподаватели, требующие от студентов столько самостоятельных работ: без заказов ей не остаться, даже если… Нет, никаких если! Она заплатит. Вот получит сегодня деньги от Изабель и заплатит за квартиру. Купит туфли – сапожник с Каштановой улицы делает скидку на хорошую, почти не ношенную обувь. А от овсянки еще никто не умер, даже если есть ее не только на завтрак, но и на ужин.

Маред дописала последние пять пунктов в список, лизнула и торопливо потерла промокашкой чернильное пятно на большом пальце, иначе потом не отмыть. И так вечно руки в чернилах. Мозоль на указательном, хоть и совсем затвердевшая, побаливала… Где же взять еще десять тысяч? А ведь кому-то эта сумма кажется смешной, ее соученики оставляют столько за пару вечеров в игорном доме или салонах модных портних, спускают на скачках, или вот еще, последнее увлечение столицы – мобилеры. Металлические лаковые монстры, урчащие и пахнущие смазочным маслом… Ох, не о том она думает, совсем не о том.

Готовый диплом лежал на столе, аккуратные красивые строчки на последней странице подсыхали, и Маред прикинула, что успеет все-таки выпить кофе. До Старого города неблизко, потом еще возвращаться, а Изабель вряд ли предложит чаю.

После целого дня за столом даже три шага до кухонного угла показались удовольствием. Маред сполоснула джезву, налила воды и скупо отмерила кофе. Не глядя, повернула ручку, и астероновая плита тихонько загудела, быстро раскаляясь и светя на стену алым отблеском вделанного кристалла. Вот и еще расходы. Газ был бы куда дешевле магического элемента, но газ…

Синие язычки, резкий запах, ровное гудение… Одна мысль об открытом пламени стянула внутренности узлом. Опираясь на раковину, Маред глубоко вдохнула раз, другой… Отдышавшись, вернулась к столу и бережно убрала диплом в кожаную папку. Надо с этим что-то делать. Ой, надо! А то так и придется всю жизнь от каждого подсвечника шарахаться, не говоря уж о зажигалках, газовых горелках и просто каминах.

Спохватившись, она кинулась к плите. Успела! Пока кофе остывал, торопливо скинула домашнее платье, сняла с вешалки форменное, служившее заодно и выходным. Тоже надо бы сменить на что-то полегче, но это подождет. Все равно летом она будет сидеть дома точно так же, как и осенью, зимой, весной…

Кофе горчил. Крепкий дешевый кофе – никакого вкуса, лишь бы взбодриться – отдавал горечью поражения. Все экзамены на «превосходно», четыре курса яростной учебы наперегонки с теми, кто с детства мог позволить себе лучших учителей. Любые подработки! За эти четыре года она написала дипломов, курсовых работ, эссе и контрольных не на одну группу! И декан ставил в пример всему курсу прилежание тьены Уинни, что, конечно, было приятно, только любви однокурсников не добавляло. Но плевать, ее и так не любили бы. Кто она такая? Нищая сирота, дочь провинциального адвоката и по совместительству нотариуса. Чернильная Мышь, библиотечная гусеница, свод законов ходячий…

Ох, как изощрялись в остроумии те, кто и близко не приближался к ее баллам за сданную сессию. Маред терпела. Старалась не замечать взглядов и шепотков, пропускала мимо ушей ядовитые советы купить новое платье и сходить наконец к парикмахеру. Ах, какие славные ботинки, почти незаметно, что они старше хозяйки. Милочка Уинни, на Портовом рынке, говорят, по четвергам распродажа, там даже вы сможете подобрать себе что-то по карману.

Она терпела. Иногда ночью, обхватив себя за плечи и съежившись под одеялом, плакала в подушку. Зато утром – кофе, омнибус, мраморные ступени Университета. Зато преподаватели благожелательно улыбались при встрече и ставили зачеты по результатам семестровой работы, не требуя сдачи предмета. Чтобы у Уинни не было конспектов? Чтобы Уинни не была готова к любому семинару или коллоквиуму? Шутить изволите, коллеги! А те, кто в глаза смеялся над ее чинеными ботинками, ближе к сессии начинал узнавать, сколько выскочка Уинни берет за контрольные. И это помогало держаться дальше.

Пусть она не может носить платья от дорогих модисток и приезжать на занятия в мобилере с личным шофером, но отец гордился бы ее баллами. Как и тем, что его дочь учится на факультете, куда девушкам еще недавно было немыслимо даже поступить. Боги, храните королеву Хельтруду, издавшую «Указ о благонамеренных девицах, склонных к учению». Маред Уинни выдержит все. Маред Уинни будет не просто адвокатом или нотариусом, а первым королевским стряпчим в юбке, даже если придется просидеть оставшийся год учебы на сухом хлебе и воде. Лишь бы сейчас достать проклятые десять тысяч. Только бы заплатить за учебу. Ах, если бы банк не отказал ей в кредите на обучение…

Проверив, выключена ли плита, Маред сполоснула чашку, стараясь, чтобы брызги не попали на платье. Надо было раньше это сделать, но задумалась, а оставлять грязную посуду нельзя. В Западном районе полчища тараканов, дай слабину – и от мерзких тварей не избавишься. Поморщившись, надела ботинки. Хорошо, что ночью прохладнее, можно сделать вид, что она просто боится простуды. Хотя кого это обманет? Изабель еще ничего, она взбалмошная и больше думает о юношах и нарядах, чем об учебе, но вроде не злая. Маред она обычно просто не замечала, пока не требовалась очередная работа. И уж точно не травила, как некоторые другие.