— Вероника, а Артём был в курсе вашей болезни? — спросила я и отхлебнула из бокала с виски.

— Да, он знал, что мне осталось совсем немного, поэтому и записал всё на меня.

— Простите, но я ничего не понимаю. Зачем ему это? Ведь у вас могли оказаться родственники, которые впоследствии претендовали бы на ваше имущество?

— Мы составили контракт. Он знал — у меня никого нет, и более того, Артём был очень хитёр и расчётлив. Я уверена перед тем, как пойти на такой шаг, он всё неоднократно проверил.

— Но, зачем, он женился на вас?

— Понимаете, Артём был очень падок на красивых женщин. А я всё-таки довольно известная модель. Предложения о замужестве, поступали ко мне от многих мужчин. Он понимал, не он так другой. Это же своего рода аукцион, кто больше даст. В мире бизнеса это считается приемлемо, и даже модно. А ещё, позже, я поняла, что он меня любит. Когда, Артём узнал о моей болезни, задал один вопрос: Скажи и я сделаю, всё, лишь бы это продлило твою жизнь навечно. Я сказала.

— И он так запросто согласился?

— Да.

— М..да! Выходит, этот мерзавец действительно вас любил.

Рассказ Вероники растрогал меня, задев в душе самые тонкие струнки сочувствия. Предположим, её повествование является чистейшей правдой, тогда почему она приехала после похорон? Её поступку надеюсь, найдётся разумное объяснение.

— Вероника, зачем вы приехали? Ведь на церемонию погребения вы опоздали, — задала я свой вопрос, который волновал сейчас больше всего.

— Я ждала этого вопроса. О смерти Артёма, я узнала только на третий день. Перед Рождеством по всему миру проблема с билетами, поэтому, как появилась возможность купить билет, я прилетела.

— Если я правильно вас понимаю, существует по крайне мере ещё одна причина вашего визита.

— Да, верно. — Таня, я знаю о том, что Светлана находится в больнице, и не в состоянии принимать какие-либо решения, поэтому я буду вести беседу с вами, а потом, когда её состояние улучшится, свяжется со мной. Перед смертью Артёма, я проходила обследования в онкологической клиники. После сдачи ряда тестов и анализов, врачи пообещали мне год жизни — это максимум. У меня никого нет: ни детей, ни родственников, на сегодняшний день моё состояние составляет пятьдесят миллионов долларов. Теперь посудите сами: таким состоянием необходимо управлять. Увы, я совсем скоро вряд ли смогу управлять всеми магазинами и ресторанами. Я приехала чтобы весь свой бизнес передать Светлане и её сыну, думаю, мы не чужие люди, хотя не видели друг друга и ничего незнаем друг о друге. Нас связывает любовь к одному мужчине, причём не просто любовь, а законный брак. Получается, ближе Светланы у меня никого нет.

— А, как же вы?

Вероника многозначительно пожала плечами и улыбнулась.

— Когда подойдёт время, я съеду на квартиру, там буде значительно легче умирать. Таня, пообещайте, мне, что похороните меня, рядом с мужем.

Мне хотелось утешить её и сказать, что возможно врачи ошибаются, но я понимала передо мной реалистка и сильная женщина, которую чужие сочувствия введут в раздражения. Так же я осознавала серьёзность её намерений, а это значит — всё обстоит так — как она говорит. Как жаль, но помочь ей, никому не удастся. Красивая, гордая, волевая женщина, встречает свою смерть с достоинством и улыбкой. Одному Богу известно, сколько требуется мужества, чтобы покинуть мир с гордо поднятой головой, без жалоб и слёз, без лишней показухи. Просто исчезнуть в один прекрасный день, словно тебя и не было никогда. Я только вздохнула и кивнула в знак согласия.

— Спасибо вам, теперь я могу спокойно доживать оставшиеся месяцы.

Вероника потянулась к бокалу с виски. Отхлебнув немножко, она продолжила:

— И ещё, Татьяна, может вам покажется всё это странным, но я хочу помочь Светлане.

— Каким образом? Разве вы уже не осчастливили её?

— Да, вы правы, миллионное состояние само собой подарок небес, но так сложились обстоятельства. Видите ли, я разговаривала с профессором Ленским Львом Валерьяновичем, по поводу Светланы. Хочу поздравить, ваша подруга прекрасно борется с болезнью, и успехи на лицо. Но последний рентгеновский снимок показал, позвоночник не срастается, из-за нервных окончаний.

— И, что это значит? — взволновано спросила я.

— Если не сделать операцию, Светлана не сможет передвигаться самостоятельно. Но, прошу вас, не переживайте. В Штатах есть клиника, которая специализируется на нейрохирургии. Я созвонилась, и записала Светлану на операцию. Операцию назначили через неделю. Видите, у меня была не одна причина, чтобы приехать в Россию.

— Но Вероника, подобные операции стоят целое состояние! — изумилась я.

Вероника, сделала успокаивающий жест рукой.

— И на этот счёт не волнуйтесь. Я уже всё оплатила, вам нужно только приехать.

Я захлебнулась от эмоций. Чувство радости переполняло меня. С этим, я думаю, Светка вынуждена будет согласиться.

Когда я закончила свой рассказ, который занял несколько часов, за окном уже стемнело. Больничный городок зажёг свои фонари, освещающие пустынные асфальтовые дорожки. Скамейки, словно часовые хранили суровое молчание, летних дней, где вечерами собирались толпы посетителей, и разговоры лились ручьём. Всё это время, Светка внимательно слушала, иногда задавая вопросы. Я посмотрела на часы и вздохнула. Ровно семь. Через час закроют главные ворота, и тогда придётся выходить через подвал. Я сидела на краешке кровати и теребила в руках носовой платок, когда Светка наклонилась ко мне и слезинки предательски капнули на пододеяльник.

— Ты плачешь? — прошептала я.

— Да. — Я наверно должна ненавидеть эту женщину. Но в моей душе, только восхищение и жалость.

— Светка, ты же сильная.

— Сейчас нет, — сказала Светка и улыбнулась сквозь слёзы. — Знаешь, Таня, мне не нужны её миллионы. Она глубоко несчастная женщина, совершившая мужественный поступок. Я откажусь.

— Светка, что с тобой случилось? На тебя так подействовал рассказ второй жены твоего мужа? Запомни: тебе не нужны, подумай о сыне. Не глупи! Одумайся! Этот поддонок, задолжал тебе огромную сумму, за моральный ущерб. Я понимаю, тебе жалко Веронику, и мне тоже. Такой шанс, выпадает не каждому, и тебе это прекрасно известно. Никто, слышишь, никто, не виноват в её болезни. Она сама по доброй воле, приняла это решение. Я уверена, будучи, она совсем здоровая, или имейся у неё хоть малейший шанс на выздоровление, вряд ли бы она от презентовала тебе своё состояние. А это значит, что у неё всё очень серьёзно, и деваться ей некуда. А, как хорошо, она с клиникой всё устроила?! Я надеюсь, от операции ты не собираешься отказываться?

— Мне до сих пор, ручку бывает трудно в руках держать, а ты говоришь об отказе. — Разумеется, нет. Вот, к примеру, сейчас, я совершенно не чувствую руку.