- Без проблем, - ответил я, взглянув на Гели. Девушка подмигнула мне. – Что я в городе не видел?
Так мы остались только вдвоем.
Впервые мы могли дать волю нашим чувствам. Обнимать ее, и не делать вид, что мы просто друзья – как же я мечтал об этом! А теперь я мог ласкать ее, целовать, сколько мне вздумается…
- Вот оно, счастье, - прошептала она, сидя у меня на коленях.
Тогда это звучало настолько наивно. Но все же, я любил ее не меньше…
Вечером она пришла ко мне в комнату:
- Можно я посижу с тобой? – спросила она.
Я повернулся к Гели. Она была такая трогательная, милая. Уже готовая ко сну, она пришла, накинув себе на плечи одеяло.
- Конечно, если тебе интересно. Я хочу дорисовать картину…
- Конечно, интересно, - Гели посмотрела на набросок. – Ты рисуешь с фотографий, и они оживают, - улыбнулась она.
- Спасибо. Сейчас я закончу…
Гели села на мою кровать. Я стоял к ней спиной, и не мог видеть ее.
Малышка рассказывала мне о чем-то, смеялась. Я старался отвечать ей, хотя и был очень занят. Но ее голос, само ее присутствие рядом стоило намного дороже, чем картина.
- Ты сказал маме, что вряд ли чего-то не видел в городе, - заметила она.
- Конечно вряд ли. Я очень много путешествию. Рассказать, как и куда?
- Конечно!
Я рассказывал ей, где был в молодости. После про войну. И про партийные командировки. Я оглянулся, чтобы посмотреть на нее, и заметил, что моя девочка уже уснула:
- Наверное, я утомил тебя, - заметил я, улыбнувшись.
Я выключил свет и лег рядом с ней. Я прижал Гели к себе.
Это было невероятно. Ее шелковая ночная рубашка была столь тонка, как будто на Ангелике совершенно не было одежды. Я чувствовал ее тело, ее запах, и это сводило меня с ума. Но я не посмел перейти установленных границ…
Утром я проснулся раньше Ангелики. Я посмотрел на нее: в утренних солнечных лучах она казалась совсем хрупкой. Ее кожа казалась ровной и мягкой, как у младенца…
Я подвинулся поближе к ней и осторожно положил ее голову себе на руку. Гели улыбнулась во сне.
- Я тебя люблю, - прошептал я и осторожно поцеловал ее. Гели открыла глаза:
- Альф…
Она повернулась ко мне и улыбнулась. Я обнял ее:
- Солнышко мое, - я снова поцеловал ее. – Как поспала?
- Хорошо…
Неожиданно Гели отстранилась от меня:
- Альф, неужели…
- Что случилось, маленькая? – я не понял, в чем причина ее испуга.
- Но почему я ничего не помню? – Гели была растеряна. – Не может же так быть, чтобы я все забыла… - я понял, о чем она говорит.
- Потому, что ничего такого не было. Ты уснула здесь, у меня на кровати, и я просто лег рядом, - Гели виновато улыбнулась. – А ты уж решила, что я воспользовался этим?
Девушка покраснела:
- Вообще-то да…
- Запомни, я не сделаю этого. Пока ты сама не захочешь. Это решать только тебе, маленькая. Иди ко мне…
Гели прижалась ко мне:
- Я очень испугалась. Я хочу, чтобы все было так, как положено, после помолвки и свадьбы…
- Я понимаю, - «Ведь я не могу поступить иначе» - подумал я. – Твое доверие мне важнее, чем пара часов удовольствия. Понимаешь, важнее? – я взял ее руку и поцеловал ее пальчики. - Но ласкать-то тебя мне можно?
- Конечно…
Я поцеловал ее шею. Гели улыбнулась:
- Мне так это нравится…
- Расслабься, котенок. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Не бойся ничего, мне ты можешь доверять.
- А я и не боюсь…
Я расстегнул ее ночную рубашку и освободил ее плечи. Я осторожно прикасался к ней, целовал ее плечи, шею, грудь, ласкал ее…
- Мне очень хорошо с тобой…
- А мне с тобой. Ты сводишь меня с ума! - и почему она решила, что я воспользуюсь ею? Ведь мы уже так долго вместе. Неужели она еще не поняла этого? - От тебя так приятно пахнет, милая. Будь моя воля – не отпустил бы тебя…
- Ведь мы будем вместе, да? – она взяла мое лицо в свои руки
- Конечно, котенок, - я лег, и она снова прижалась ко мне. – Столько, сколько позволит судьба. А что случилось?
- Ничего. Просто я вдруг поняла, что хочу ребенка только от тебя…
Я засмеялся. И только потом понял, что зря: малышка говорила это абсолютно серьезно. О, женщины, как же сложно иногда вас понять! Или же это мы, мужчины, отказываем вам в понимании?
Три дня только вдвоем…
Разве до встречи с ней я не воспользовался бы таким шансом? Ведь я мог позволить себе все что угодно, и вряд ли она смогла бы мне отказать. Но я любил ее слишком сильно, чтобы поступить с ней так жестоко.
Ведь уже тогда я понимал, что наши отношения не смогут продлиться вечно. Она была так молода, так свежа и так наивна. Тогда я думал, что не достоин этой красавицы. Но она думала совсем иначе…
«…Становится легче. Надеюсь, совсем скоро я смогу забыть его, и первая любовь станет не больше, чем глупым увлечением молодости…»
Как я мог? Я тоже задавал себе этот вопрос. Теперь я винил себя еще в том, что не уволил Марию. Сколько раз малышка просила меня об этом! Быть может, тогда и Элен не удалось бы так быстро войти в доверие…
«Эта служанка пугает меня. Зачем она ходит по дому с ножом? Может, она ненормальная? Иногда мне кажется, что Мария хочет убить меня. Я боюсь ее, боюсь оставаться с ней наедине.
Альф не хочет увольнять ее: говорит, что она справляется с работой, и что обещал другу помочь его родственнице. Неужели нельзя перевести ее в другое место? Я очень боюсь за себя и моего малыша. Альф считает, что причина страха – моя беременность…»
Я вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Дневник я забрал с собой: его я спрятал в моем кабинете. Никто не должен узнать, что я догадался, кто виноват в смерти моего ангела.
Я запер ящик стола, сел на диван: тот самый, который так любила Ангелика. Я взял со стола ее фото:
- Девочка моя, простишь ли? Если нет – я пойму. Я, идиот, не понял, о чем ты мне говорила, - обратился я к ней. На фото Ангелике было всего шестнадцать. Милая, юная девушка. Ее улыбка была такой искренней, настоящей! Этого невозможно подделать!
И снова воспоминания.
Вспомнился один из наших вечеров. Тогда она ждала меня, здесь, в кабинете, и случайно задремала на диване.
«Какая же она нежная. Как ребенок. И в то же время - взрослая, по-настоящему красивая девушка» - подумал я, сев рядом с ней. Я наклонился к ней, и еле коснувшись поцеловал ее ресницы. Она приоткрыла глаза:
- Ты мне снишься? – Гели улыбнулась.
- Если и так – это самый лучший сон. И он снится нам обоим, - я обнял ее. – Ты чудо!
Я ласкал ее, целовал ее лицо, плечи, шею. Я видел, что ей нравится. Я расстегнул пуговицу на ее блузке, вторую…
- Альф, - прошептала она.
- Да, милая, - я посмотрел ей в глаза.
- Альф, ты любишь меня? – «И почему женщины задают этот вопрос в такой момент? Неужели и так не понятно, как я люблю ее? Неужели она думает, что о нелюбимых женщинах я заботился точно так же? Что я думал о них каждый миг моей жизни, что я заботился, прежде всего, о них. Нет, так я вел себя только с ней! Почему она не понимает?» - подумал я, глядя на нее. Похоже, она и правда хотела получить ответ.
- Конечно, люблю, моя королева! Очень люблю! Милая…
Ночью, когда Гели уже уснула, я снова вспомнил мою реакцию на ее вопрос. По сути, чего такого она спросила? Всего лишь хотела услышать, что я люблю ее. И зачем было сердиться? Слава Богу, я вовремя опомнился.
- Я очень люблю тебя, - прошептал я, глядя на мою девочку, уснувшую у меня на плече. – И буду говорить тебе это всегда, когда ты захочешь…
«Моя маленькая! Я должен был говорить тебе намного больше теплых слов, намного чаще быть с тобой! Я слишком привык к тому, что ты рядом, перестал ценить каждый миг, проведенный с тобой. Как можно было сердиться на тебя, мой ангел?» - подумал я, коснувшись фотографии. Если бы она могла услышать меня!
