- Это все из-за Греты. Успокойся, все будет хорошо! – он прижал меня к себе. – У нас еще много времени. Так что лучше не думай об этом, - «Господи, за что? Почему ты отбираешь у меня Грету?» - я заплакала. – Тихо, маленькая, тихо. Не плачь, - он поцеловал меня в макушку. – Не следует оплакивать нашу девочку заранее.
- Но я не могу! Не могу! – я посмотрела ему в глаза. – За что? Что мы сделали не так? Что Грета сделала не так?
- Гели, никто тебе не ответит, - жестом он предложил мне сесть. Мы сели на траву, и он снова обнял меня. – Маленькая, жизнь не такая уж радостная, как хотелось бы. Не все доживают до старости, некоторые уходят от нас совсем маленькими. Ты знаешь об этом, но не хочешь понимать, - он нежно поцеловал меня в лоб. – До того, как я родился, у моей мамы было четверо детей. И все они умерли еще до моего рождения. После была еще сестра. Я помню ее смерть. Я первый увидел ее мертвой… не важно, в прочем. Я не хочу вспоминать об этом.
- Альф, - я обняла его. – Я не знала.
- Это было шоком для нас. Для всех, кроме отца, - он помедлил. – Мама всегда говорила нам, что теперь наша сестренка на небе, и что ей там хорошо. Маленькие детки безгрешны, они попадают прямиком в рай. Там они живут рядом с Богом, и помогают нам. Не плачь, особенно по тем, кто еще с нами. Мы успеем попрощаться…
Когда в следующий раз мы пришли в больницу к девочке, она уже не смогла встать. «Слишком слабенькая, химиотерапия не продлит ей жизнь» - сказала нам доктор. Альф остался с врачами: он хотел, чтобы последние дни девочка провела с нами, а я ушла к Греете.
Я сидела рядом с ней, рассказывала ей о чем-то, а сама с трудом сдерживала слезы. Такая маленькая, такая нежная…
За что тебе это мучение, малышка?
- Грета, что тебе привезти? Может быть, ты хочешь чего-то? – спросила я.
- Ничего, - девочка уткнулась лицом в подушку. – Я знаю, что скоро умру. Гели, доктора говорят слишком громко. Я все слышала. Хоть ты не обманывай меня!
Я обняла девочку. Что можно сказать ребенку, который знает о приближающейся смерти?
- Ну, все-таки? Мне ничего не жалко…
- Принеси косынку. Я не хочу, чтобы все видели мою лысую голову, - Грета прижалась ко мне и заплакала. – Гели, ты мне как мама! Мне бы так хотелось остаться с тобой и дядей Вольфом…
- Грета…
У меня не было слов. Что сказать ей? Я тоже хотела бы стать ее мамой. Я уже любила ее, как свою родную дочку, как будто я вырастила ее.
Девочка уснула у меня на руках. Я боялась пошевелиться: Грета спала очень неспокойно, реагировала на малейший шум. Я осторожно гладила ее по головке, успокаивала, и малышка снова засыпала.
«Ты наверное так устала» - подумала я, глядя на ее бледное личико: «Маленьким деткам не должно быть так больно. Но как, как тебе помочь?».
Альф вошел в палату, почти бесшумно закрыл дверь и сел рядом со мной. Я посмотрела на него, в ответ он лишь отрицательно покачал головой: не позволили.
- Поехали домой, - сказал он, заметив слезы на моих глазах. – Завтра приедем. С самого утра. Она важнее работы…
Греты не стало осенью. Она умерла во сне, тихо и почти безболезненно. Мы узнали об этом только утром, когда приехали навестить малышку. Хотя мы и ожидали этого, все равно ее смерть стала для нас шоком.
- Вот и все, - сказал мне Альф, когда мы вышли из больницы. – Зато теперь ей лучше…
- Я так хотела поговорить с ней, - мы остановились. Я закрыла глаза и подставила лицо под лучи солнца. – Я выбирала ей подарок, хотела порадовать. Чтобы наша девочка еще раз улыбнулась…
Я держала игрушечную собачку, предназначавшуюся Грете, в руках:
- Альф, я хотела подарить ее первому же встретившемуся ребенку. Но теперь хочу оставить себе, на память…
- Если хочешь – оставь. Не верь ты в эти приметы…
Он обнял меня за плечи:
- Пошли домой. Нам больше нечего здесь делать…
Мы не стали устраивать пышных похорон: Альф не хотел, чтобы газеты трезвонили об этом. Это не то событие, о котором должен знать каждый житель страны.
Были приглашены только самые близкие люди, несколько врачей и штурмовики. Последние были вместо охраны, и справлялись намного лучше: ни в одной газете не появились фотографии с похорон.
Отец Бернард не знал, что говорить. Было понятно: он скорбит вместе с нами. Это был наш знакомый священник: именно он дал нам разрешение на свадьбу, он исповедовал меня…
Я не могла отвести глаз от нашей маленькой девочки. Она была похожа на маленького ангелочка.
- Она как будто спит, - сказала я Альфу. Вместо ответа он обнял меня.
- Она уснула и не проснулась. Так лучше. Теперь ей не больно, не страшно…
Я отстранила его и подошла к Грете: попрощаться.
«Грета, мне будет тебя не хватать» - мысленно сказала я ей, поправляя шапочку у нее на головке. Из-за химиотерапии волос у девочки не осталось, а одеть ребенка в парик мы посчитали кощунством.
Я взяла ее любимую игрушку, лежавшую почему-то в углу гробика, и положила рядом с ручкой девочки: так будет лучше. Еще несколько секунд я просто смотрела на нее, вспоминала, как много мы пережили вместе.
- Ты научила нас быть добрее. Спасибо, - я поцеловала ее в лобик и вернулась к Альфу. Он снова обнял меня. Это было лучшей поддержкой.
Похороны подходили к концу.
- Пусть отец девочки подойдет ко мне! – сказал Святой Отец. Мы переглянулись: как мы могли забыть! Конечно, он решил, что это дочь наших друзей или родственников!
- У нее не было родителей, - сказал Альф. – Я ее крестный отец. Точнее она меня им считала…
- Да, конечно, герр Вольф. Вы вполне можете заменить отца. Я уверен, что при жизни вы сделали достаточно для этой сиротки.
Альф снял путы с рук малышки. Священник дал ему горсть земли, и он посыпал ее на малышку. Крест-накрест, по традиции. После этого гроб закрыли.
Альф вернулся ко мне.
- А вот теперь и правда все, - Альф один из немногих, кто лично знал Грету, не проронил ни слезы. Я никогда не видела его слез: могло показаться, что стеснялся своего горя. На самом же деле он просто не мог плакать. «Я понимаю, слезы помогут, но их как будто нет» - сказал он мне утром, когда я попросила его не сдерживать себя на похоронах: от этого только тяжелее.
Все выразили нам свои соболезнования. Как – будто мы были родителями девочки. Хотя кем, как не ее родителями, мы были последние пол года? Я любила ее, как свою дочь. И она в свои последние дни называла меня мамой…
Поздно вечером я вышла на лоджию. Я любила сидеть здесь: тихо и спокойно. Можно подумать о чем- то личном.
Я смотрела на усыпанное звездами небо. Обычно оно заставляло меня улыбаться, но в этот раз раздражало. Сейчас моему настроению подошел бы ливень, гроза. Но погода была ясной…
Альф присоединился ко мне. Он вошел, не постучав:
- Я так и знал, что ты здесь. Хочешь побыть одна? Я уйду…
- Нет, - я посмотрела на него: он старался держаться, но все равно не мог скрыть горя. – Останься со мной.
Он сел рядом и обнял меня за плечи:
- Я буду с тобой всегда. Теперь нас снова двое…
- Да. Уже второй шанс у нас отняли…
Он прижал меня к себе и провел рукой по волосам:
- Бедная моя, как же тебе хочется стать мамой! Но, увы, кто – то там, за гранью реального, не позволяет этого. Может быть, время еще не пришло? – он смахнул слезинку с моих ресниц: - Слезами тут не помочь. Хотя тебе может стать легче.
- Все так же светит луна, все так же на небе появляются звезды, а наша девочка их уже не увидит.
- Звезды, - повторил он. – Раньше люди верили, что звезды – это глаза ангелов. Они смотрят на нас, радуются, когда нам хорошо, и грустят, если нам плохо. Целых два маленьких ангелочка смотрят на нас. Они оберегают нас, помогают нам. Там мы все встретимся, снова будем вместе.
