— Про что это все было, черт возьми, — спросил я.

— Так, ни про что.

Я приподнял бровь.

— О, в самом деле?

— В самом деле… — ответил он, но я заметил отсутствие уверенности в его голосе.

Я знал Ируку долгое время, и знал, как он выглядит, когда он чем-то обеспокоен. У меня было забавное ощущение, что бы ни происходило между ним и Какаши, это тяжелым грузом лежало у него на душе. Я глядел на него, молча размышляя, стоит ли вытягивать из него правду, но мои мысли были прерваны внезапной слишком уж теплой улыбкой и шлепком по плечу.

— Хочешь чашку чаю?

— Конечно.

Я скинул сандалии и прошел за Ирукой вглубь квартиры.

За чаем он спросил:

— Итак, что там происходит у тебя с Саске?

— Что там происходит у тебя с Какаши? – парировал я. Наверное, со стороны это выглядело так, словно я защищаюсь.

Он покраснел от кончиков волос до самого низа. Я наблюдал за этой его реакцией, и хотя я уже был в курсе того, что происходит, но я не дал себе труда произнести что-нибудь вслух до тех пор, пока Ирука сам во всем не признается.

— Ничего особенного, — сказал он в кружку чая, которую держал рядом с нижней губой.

Я пил свой чай.

— Что касается Саске и меня… все несколько усложнилось.

— Почему?

— Это будет звучать банально, если я скажу, что не могу перестать думать о нем?

Кружка Ируки сделала паузу на дороге к своему месту на столе между нами.

— Банально, — согласился он и поставил свою кружку на стол. – И что ты собираешься с этим делать?

— Понятия не имею, — признался я. – Но он заставляет меня так беситься, что он использовал меня. Он знал, что Сакура бы никогда… — я проглотил комок в горле, — никогда…

— Он знал, что она была беременна ребенком Ли, когда он пришел в тот раз.

Я был унижен. Моя гордость была оскорблена. Я не особенно хорошо справляюсь с унижениями, и возможно, это было причиной того, что я так неумело пытался уладить дела с Саске. А еще он ставил меня в тупик. Я не должен был чувствовать то, что чувствовал, буквально потому, что он так тщательно проманипулировал мной, чтобы получить желаемое, и даже не чувствовал за собой никакой вины! Ублюдок никогда не чувствовал – и не мог чувствовать вину. Я даже не был полностью уверен в том, что он ощущал вину за свой уход к Орочимару на эти несколько лет. Его предательство стало причиной войны, а он не выказал ни малейших угрызений совести. Ни единого. Как, черт возьми, такой, как Саске мог научиться любить, когда все, что он когда-либо знал, были печаль и гнев? Как можно показать Саске, как любить? Любовь? Когда это неизвестное появилось в нашем уравнении? Когда это Саскина способность любить могла появиться в нашей шахматной партии?

Я взглянул на Ируку, внутренне ужасаясь тому, что он мог определить ход моих мыслей. Он выглядел так, словно был озабочен своими собственными мыслями, поэтому я опустил глаза, чтобы его не отвлекать. Я, молча, пил чай, обдумывая свой следующий ход. Вернуть его? Это звучало как отвратительная строчка одного из грязных романчиков Джирайи. Может быть я сумею ему продать этот сюжетец, когда увижу его в следующий раз? Я мог бы разделить прибыль пополам с Саске … хотя ублюдку такого не требовалось. Он и так по любому был отвратительно богат.

Следующий взгляд на Ируку, и я понял, что он ушел в свои мысли еще глубже. Я резко выдал:

— Знаешь, тебе просто стоит сказать ему, что ты его любишь.

Затем я поставил свою кружку в раковину и вышел под звуки громкого хохота Ируки и его неистовые отрицания по поводу того, что он не знает, кому он должен сделать такое признание.

Ночной воздух был холодным, несмотря на середину лета. Меня немного передернуло, и я взглянул в обе стороны улицы перед тем, как отправиться назад в свою квартиру. Возможно, если я пересплю с этим чуть подольше, я придумаю, что делать… или все волшебным образом исправится само собой: надежда умирает последней.

Я не заморачивался включением света, пока шел по квартире, сбрасывая одежду, я шел и оставлял ее за собой словно хлебные крошки. На кровать, я забрался под одеяло и содрогнулся, когда холодные простыни коснулись моей плоти. Я зарылся глубоко в одеяло, искренне желая зарыться в матрац с головой.

Меня вырвали из сна, в который я не помнил, как провалился. Я рывком сорвал скрученные вокруг ног простыни и оглядел свою темную комнату, удивляясь тому, что нечто меня разбудило. Я осторожно встал с кунаем в руке и выскользнул из комнаты в гостиную. Дверь балкона была раскрыта. Я прокрался и плавно закрыл ее.

Сильные руки обняли мое тело, одна из них обездвижила мою руку с кунаем. Я не сопротивлялся, но позволил этим мягким рукам с длинными пальцами высвободить оружие из моей ладони. Оно со звоном упало на пол и откатилось под книжную полку. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто это был. Его запах раздражал мой нос, а сердце пропустило удар, когда его имя вспыхнуло у меня в уме.

— Не двигайся, Наруто, — глухо произнес он, его губы были так близко к моему уху, что почти касались моей мочки.

Я не двигался. Я стоял неподвижно, как смерть, пока эти руки путешествовали по моему телу. В конце концов, когда они остановились на моих бедрах, прижимая меня плотно к его телу, я снова вспомнил про свой голос.

— Какого черта ты творишь, ублюдок? – прошипел я сквозь сжатые зубы.

Горячий рот прошелся по боку моей шеи и, словно кто-то выдернул затычку из ванной, весь гнев мгновенно вытек из меня. Я откинулся назад в это твердое тело, чувствуя его успокаивающие ладони, едва касающиеся моей обнаженной кожи. Зубы прикусывали, раздражая мои чувства. Я резво вдохнул, когда теплый язык прошелся по месту, которое только что укусили.

— Я тебя не отпущу, Наруто. Никогда. Ни за что. — Каждое слово было подчеркнуто поцелуем, запечатленным по обеим сторонам моей шеи. – Я лишь едва попробовал… тебя на вкус… я думал, этого будет достаточно. Но нет, — прошипел он голосом, полным разочарования.

Мои тело и разум единодушно пришли к одному выводу, я повернулся в его объятиях и уставился в его глаза, полные тревоги. Я разглядывал каждую мелочь и малейшее движение, ища подтверждение того, что он вводил меня в заблуждение. С Саске это всегда было сложно определить. В противовес словам, я подался вперед и, сделав глубокий вдох носом, слегка поцеловал твердую линию его губ. Его вкус напоминал нечто пряное, что он съел перед тем, как прийти ко мне.

Словно открылись ворота плотины, я обнаружил его руки, крепко обвившиеся вокруг моего тела. Он поцеловал меня с такой силой, что заставила меня ощутить себя совершенно поглощенным им. С трудом дыша в его губы, я оттолкнулся от его груди, чтобы дать себе немного места, чтобы вздохнуть и подумать.