— У тебя, — прорычала я, кривя губы: — нет никакого права что-либо говорить мне! Ты вывалил все это на наши головы. Мои пациенты мертвы из-за тебя! Мэгги и Дженна мертвы из-за тебя! Весь город, весь мир, возможно, катится к чертям. Из-за тебя! — с каждым новым моим обвинением, брошенным ему, он вздрагивал, как будто мои слова были камнями. У меня перехватило дыхание, и я попыталась сделать вдох, чтобы прийти в себя. — Всю мою жизнь, — прошептала я: — я хотела помогать людям, спасать их. Поэтому стала врачом, поэтому для меня это имеет значение. Я так сильно хотела победить эту штуку. И все, над чем я так тяжело работала, рухнуло, когда ты появился в моей клинике со своим демоническим другом!

— Тогда убей меня, — он опустил руки на этих словах, смотря на меня мертвыми полуприкрытыми глазами. Я в шоке смотрела на него, но он не двигался. — Ты права, — тихо проговорил он. — То, что мы сделали, то, что произошло в лаборатории, этому нет прощения. Мы высвободили что-то, что может уничтожить все. И если я… — он замолчал, закрыв глаза. — Если я заслуживаю смерти, если, убив меня, ты все расставишь на свои места, тогда… сделай это, — открыв глаза, он встретился со мной взглядом, с печалью, но без страха. — Если это тебя утешит, — отрывисто сказал он. — За Мэгги и Дженну, и всех остальных, делай то, что должна. Никто не осудит тебя за то, что ты нажала на курок.

Мои руки дрожали, оружие было ледяным, извилистый изгиб металлического курка впивался в кожу. Я поняла, что это могло бы быть так просто — быстрое нажатие, едва заметное действие. Я смотрела поверх дула дробовика на мужчину, стоящего под дождем, в груди стало тесно, дыхание перехватило, мозг лихорадочно работал. Никто не услышит выстрел, поскольку мы далеко от города. И даже если услышат, то вряд ли кому-то будет до этого дело.

Бен стоял, не двигаясь, под осыпавшими плечи каплями дождя. Он ждал моего решения, убью ли я его.

Господи, Кайли, что же ты делаешь? Ты действительно собираешься хладнокровно убить этого мужчину? Ужас быстро и неожиданно пронзил меня. Я была врачом, давала клятву спасать жизни вне зависимости от обстоятельств и личных эмоций. Бен спас мне жизнь. Если бы его не было рядом, когда существа напали, я бы превратилась в груду костей и крови на полу клиники. Так же, как и Мэгги с Дженной.

И затем весь страх, отчаяние, сожаление и вина за все прошедшие последние три дня поднялись черной накрывающей меня волной. Я ослепла от слез, дыхание сперло и весь мир как будто погрузился в туман. Дробовик упал из моих поникших рук грязь, когда к моему великому ужасу я заплакала.

Мгновение спустя меня обняли сильные руки, прижимая к широкой груди. На долю секунды меня обуяла злость, но она тут же отступила. Я потерпела поражение. Я потеряла все. Не только пациентов, которых поклялась спасти, свою семью, друзей. Вдобавок ко всему я потеряла свою человечность. Теперь мир наполнен монстрами и вещами, которых я не понимаю, меня чуть не съели мои собственные мертвые пациенты, мне некуда идти, нет больше дорогих и знакомых мне мест. Я прильнула к Бену и зарыдала, безобразно хватая ртом воздух, рубашка Бена покрылась пятнами и вся промокла от моих слез.

Бен ничего не сказал, просто держал меня, пока я плакала, мы оба стояли под дождем. Моя спина и плечи заледенели, они насквозь промокли, но мои руки, прижатые к его телу, и та часть лица, к которой прижималась его щека, были очень теплыми. В конце концов, слезы прекратились, и мое дыхание снова пришло в норму, но он меня так и не отпустил. Одна рука обвила мою поясницу, вторая обнимала плечи, прижимая меня к нему. Его голова была склонена ко мне, щекой я чувствовала его щетину.

Руками, что прижимала к его груди и животу, я обхватила его за пояс, желая прижаться теснее, но остановила саму себя. «Нет,» — подумала я, и наконец ко мне вернулись все чувства. — «То, что он спас тебя, вовсе не снимает с него вины за то, что он сделал. Дженна и Мэгги мертвы. Если бы он никогда не приходил в твою клинику, они были бы все еще живы.»

Я застыла, и Бен, очевидно, ощутил перемену во мне и отпустил. Я отступила, чтобы собраться с силами, вытирая лицо и откидывая назад волосы, сознательно не смотря на мужчину перед собой. Потому что, если бы я подняла взгляд и встретила эти обеспокоенные, проникновенные карие глаза, то не смогла бы удержаться от того, чтобы снова прижаться к нему.

Дробовик все еще лежал в грязи между нами, и Бен спокойно нагнулся за ним, как будто он просто упал и вовсе не был направлен ему в грудь всего пару минут назад. Я посмотрела на оружие и вздрогнула, придя в ужас от самой себя и того, что чуть не сделала.

— И что теперь? — прошептала я, потирая руки, поскольку дождь снова усилился. Бен облокотил оружие о плечо, всматриваясь в темноту.

— Я отправляюсь домой, — ответил он, не оборачиваясь. — обратно на ферму. Прошло… слишком много времени с тех пор, как я видел кого-то из родных. Если они все еще там, — он замолчал, а затем добавил, очень тихо: — Если хочешь, ты можешь отправиться со мной.

Я пораженно кивнула.

— Спасибо. Я… наверное соглашусь. Пойти с тобой, я имею ввиду, — наконец-то, он оглянулся, удивленно приподняв брови. Я пожала плечами, хотя и сама не ожидала от себя такого решения. — Почему бы и нет. Мне больше некуда идти.

Он ничего не ответил на это, и мы в тишине вернулись к фургону. Бен открыл пассажирскую дверь, и я забралась внутрь, удивленно моргнув после того, как он протянул мне дробовик, как будто ничего плохого и не произошло. Дрожа, я положила его на приборную доску и стала наблюдать, как Бен использует резиновую трубку, чтобы слить топливо с одной из покинутых машин в канистру. Это был медленный и трудоемкий процесс, но я ничем не могла помочь. Большая часть современных удобств — сотовая связь, смартфоны и бензонасосы — не работают с тех пор, как началась эпидемия и рухнул социальный устрой. Больше не было людей, способных обеспечить бесперебойную работу электросетей, вышек и интернет-серверов. Это был тревожный звоночек для всех о том, насколько сильно мы полагаемся на такие вещи как электричество, водоснабжение и простую связь, и насколько мы неспособны обойтись без всего этого.

Закончив, Бен скользнул на водительское сидение, закрыл дверь и какое-то время так и сидел, уставившись в стекло.

— Ты уверена насчет своего решения? — спросил он почти шепотом, его взгляд был прикован к дробовику на приборной панели. — Я не буду принуждать тебя отправляться со мной. Я могу высадить тебя в любом месте по дороге домой.

— Нет, — я покачала головой. — Как я и сказала, мне больше некуда идти. И я не хочу остаться в одиночестве сейчас, учитывая происходящее вокруг и то, что эти существа могут распространиться по стране так же, как и эпидемия до них, — Бен отвел взгляд, ссутулившись, и я вовсе не жалела о своих словах. — Я решу, что делать дальше, когда мы прибудем на место. И если твоя семья не будет против моего присутствия…

— Они не будут против. Особенно мама. Она будет в восторге от того, что я наконец-то привел домой девушку.

Толика юмора, какой бы притворной она не была, наконец вызвала у меня улыбку. Я откинулась на кожаное сиденье и пристегнула ремень безопасности.

— Тогда не будем заставлять их ждать.

Бен кивнул. Повернув ключ зажигания, он направил фургон со съезда автомагистрали на пустую дорогу, и мы помчались навстречу нашей судьбе.

Глава 6

Мы ехали сквозь ночь по заброшенной и пустынной дороге, пробираясь сквозь тьму. Мимо нас не проезжали машины, темноту не разрезал свет чужих фар, только наш. Мы с Беном много не разговаривали, просто наслаждались тишиной, за окном проносился ничем не примечательный мир. Здесь, вдали от городов и плохо освещенных окраин, на самом деле казалось, что мы единственные остались в живых. Два последних человека на земле.

Я прислонилась к стеклу и задремала, а когда проснулась, Бен уже въезжал на парковку небольшого мотеля и выключал зажигание. Уличные фонари, окружавшие парковку не работали, но, что странно, знак «Свободные места» вспыхивал и гаснул в окне офиса.