- Вряд ли, - честно призналась я.

- Конечно. Ты же не специалист из Академии искусств. К тому же поверхность изделия можно так обработать, что оно будет выглядеть, словно много веков пролежало где-нибудь под землёй. Все знают, что, приобретая картины и всякие предметы старины в антикварных лавках на базаре, можно купить подделку.

- Выходит, Шаим обманывает покупателей?

- Только тех, кому лучше обмануться, нежели переплатить. Так что, если ты увлекаешься стариной, но у тебя не очень много денег, либо сама научись отличать подделки от оригиналов, либо заранее смирись с тем, что тебя могут надуть. Но антиквары не всегда врут. У Шаима действительно много старинных вещиц. Вот насчёт икон не знаю, я в них не разбираюсь. Да и какое мне дело? Торговцы - они всегда лукавили, испокон веков. Тут главное меру знать. Власти на многое смотрят сквозь пальцы, но наглеть не стоит. К этому старому пройдохе и за травкой ходят. Вся местная полиция об этом знает и делает вид, будто ничего не замечает. Толку-то воевать с этими любителями дешёвого кайфа...

В лавке Шаима действительно частенько толклись типы, которых трудно было заподозрить в интересе к предметам старины. В основном какие-то бледные, лохматые юнцы с тенями вокруг глаз и пустым, блуждающим взором. Я их не боялась. Каждый ребёнок, живущий на Торговой Площади и в её окрестностях, знал, что наркоман бывает агрессивным только в одном случае - если не получил очередную порцию ситры, а у Шаима это добро можно было купить дешевле, чем в других местах. Если у клиентов не было денег, а это случалось не так уж и редко, они в качестве платы за "травку" соглашались выполнять кое-какие поручения Шаима. Старик время от времени посылал их куда-то с записками или свёртками.

Большинство покупателей Шаима - туристы среднего достатка, в основном с планет Федерации - особого интереса у меня не вызывали. Я давно привыкла к тому, что на Старом Рынке можно встретить кого угодно. Даже мутантов. Я видела и прилетавших с далёкого Кена безволосых людей с перепончатыми пальцами, и темнокожих карликов с Таркаса, и тонких, как жерди, двухметровых обитателей Миона, обычно путешествовавших с охраной. У мионитов был очень хрупкий костяк. Физически слабые, они плохо переносили нашу силу тяжести, равную земной, и смертельно боялись всякого рода заварушек. Зато у себя на Мионе они прекрасно уживались с лиммиферами - разумными и весьма коварными существами, которые обитали среди скал и прекрасно умели маскироваться под окружающую среду.

Как-то раз двое мионитов зашли в лавку Шаима. Одному из них стало дурно - возможно, из-за жары, а кто-то из местных, толком не разобрав, что им нужно (миониты очень невнятно говорили на койне), направил их туда, "где можно достать бодрящую травку". "Травка" гостям не понадобилась, зато они купили две иконы. Может быть, потому что сами были похожи на скорбных узколицых святых, изображённых неизвестным мастером "девятнадцатого" века.

- Кто бы мог подумать, что это потомки землян, - сказал Шаим, глядя вслед двум долговязым фигурам, закутанным в белые балахоны.

- Это планета Мион сделала их такими? - спросила я. - Интересно, а на планете Харм у всех вырастают ногти? Такие, как у меня...

- Твои коготки - дар богини-кошки, - улыбнулся Шаим. - Думаю, это не единственный её дар. И не переживай ты из-за этих ногтей. Когда-то на Земле лучше было мутантом быть, чем евреем. Знаю, тебя многие не любят. Те же сверстники. Но ведь это не потому, что ты якобы мутант. Твои ногти - только повод для нападок, поверь мне. Их не ногти твои раздражают.

- А что?

- Это ты и сама скоро поймёшь.

Старый Шаим настолько привык видеть меня в своей лавке, что, если я не появлялась там несколько дней подряд, спрашивал, где я пропадала. Случалось, когда ему надо было ненадолго отлучиться, он оставлял меня в магазине одну. Правда, просил, чтобы я закрылась хотя бы на один замок.

- Чёрт с ним, со всем этим хламом, - шутил антиквар. - Я боюсь, как бы не похитили принцессу.

Я и впрямь воображала себя принцессой, запертой в замке старого чародея. В отсутствие хозяина я обследовала каждый закуток магазина, а однажды даже побывала в кладовой. Шаим забыл закрыть её на ключ. Я привыкла считать, что там хранится всё самое ценное, и очень удивилась, увидев узенькую каморку, где помещались лишь несколько больших, покрытых лепными узорами глиняных ваз да железный сундук, забитый позеленевшими медными подсвечниками, серебряными блюдами и допотопными пистолетами, которые сочли бы антиквариатом ещё в двадцатом веке. Кое-какие вещи были завёрнуты в куски бархатистой ткани. Сама не знаю, почему моё внимание привлёк тот маленький свёрток. Может быть, как раз потому, что он был такой маленький и такой аккуратный. Осторожно развернув пыльную тряпицу, я обнаружила гладко отполированный овальный камень размером со спелую сливу, похожий на светлый, полупрозрачный агат. И хотя на первый взгляд в этой штуковине не было ничего особенного, чутьё подсказывало мне, что этот овальный камешек - самое ценное из всего, что только есть в антикварной лавке старого Шаима.

Словно желая подтвердить мою догадку, таинственный камень начал светиться. Внутри у него, проступая всё чётче, пульсировало что-то золотисто-оранжевое, и теперь он напоминал волшебное яйцо, желток которого способен излучать свет. Я подумала, уж не яйцо ли это сказочной Жар-птицы? Правда, судя по размерам этой птицы, вернее, судя по её изображениям, оно должно быть гораздо крупнее. "Яйцо" светилось всё ярче и ярче. Оно даже стало нагреваться, и я испугалась - вдруг оно сейчас превратится во что-нибудь наподобие шаровой молнии! Теперь я почувствовала себя не принцессой, запертой в замке чародея, а его глупым учеником, который, украдкой взяв волшебный предмет, не знает, что с ним делать.

Похоже, этот таинственный предмет обладал либо разумом, либо способностью чувствовать настроение того, в чьих руках он находился. Золотистый "желток" погас, и вскоре "яйцо" снова превратилось в полупрозрачный матовый камешек, напоминающий гладко отшлифованный агат. Испуг мой быстро прошёл. Я смотрела на таинственный овальный предмет, и мне не хотелось выпускать его из рук. Он так и притягивал к себе. Кое-как справившись с желанием сунуть его в карман юбки-шорт, я поспешно завернула его в тёмную бархатистую ткань и, положив на прежнее место, закрыла сундук.

Я была воспитана в убеждении, что воровать нехорошо, даже у того, кто сам не особенно честен с другими, - это, как говорится, уже на его совести, и всё же одну вещицу я у Шаима стащила.

Ярко разрисованные глиняные игрушки, занимавшие целую полку почти у самого входа, относились к двадцатому веку. Не ахти какая старина, но имён мастеров, которые их сделали, никто не знал. Это были изделия народного промысла, процветавшего где-то на территории России. Стоили эти фигурки недорого, потому что мало кого интересовали. А между тем, они были очень забавные. Человечки и разные зверушки, раскрашенные по-детски ярко, может быть, даже несколько аляповато, но в этой нарочитой небрежности чувствовались мастерство, фантазия и безупречное чувство цвета. Мне особенно понравился ярко-оранжевый кот в красную и чёрную крапинку, с жёлтой, похожей на львиную гривой. Его морда напоминала человеческое лицо - лукавое и немного жутковатое. Маленький сфинкс загадочно улыбался, зажав между передними лапами добычу - тоже довольно странное существо, похожее одновременно на рыбу и на змею. По идее, это, наверное, должна была быть рыба, любимая пища земных кошек. Другое дело что неизвестный мастер двадцатого века явно не стремился к правдоподобию.

Вообще-то я не собиралась воровать. Я решила заменить фигурку на копию. Мне хотелось проверить, сумею ли я изготовить подделку так, что никто ничего не заметит.

Я стащила глиняного кота сразу после очередной уборки. Шаим протирал фигурки от пыли не чаще, чем раз в неделю, так что до следующей уборки я успела. Копия удалась на славу. Подобрать нужные краски не составляло труда. К тому же эти глиняные игрушки так хорошо сохранились, что выглядели совсем как новые. Не пришлось даже шоркать подделку песком, чтобы придать ей "древний" вид. Незаметно поставив своего кота на полку, я наблюдала за Шаимом несколько дней подряд. Я видела, как он перебирает фигурки, смахивая с них пыль специальной мягкой щёткой. Создавалось впечатление, что он ничего не заметил. Сначала я радовалась, а потом в душу закрался страх. Вдруг какой-нибудь въедливый покупатель, заинтересовавшись русскими глиняными игрушками, пригласит эксперта. У рыночных антикваров такие клиенты появляются редко, но мало ли...