- Амулет! Амулет! - кричит мне ребёнок.

Он уже почему-то не младенец, а почти мой ровесник. Он срывает с меня кулон-звезду и бросает её в огонь. Пламя становится всё ниже и ниже, как будто уходит в землю, и принимает форму звезды, вписанной в ровный круг. Мы стоим в центре этой пылающей звезды, а за пределами огненного кольца простирается ночь. Я знаю, что мы ещё не спаслись. Чудовище караулит нас во тьме, и мы должны найти выход...

Утром я первым делом достала из шкатулки амулет. Я была уверена, что увижу ехидно оскаленную звериную морду, но внутри золотисто-оранжевой звезды нежно светилась человеческая фигурка.

- Не придавай этому такого значения, детка, - улыбнулась Пианха, когда я рассказала ей свой сон. - Толкование сновидений нынче в моде, но тебе, с твоим воображением, лучше этим не заниматься, а то вообще перестанешь спать.

О планете Харм Пианха знала не больше моей матери. А может, просто не хотела говорить. Она вдруг вспомнила о каких-то срочных делах и, потрепав меня по щеке, посоветовала не пускать в ход кулаки по каждому поводу.

- Эта девочка сказала глупость. Все девчонки говорят глупости. И ты иногда тоже. Не будь такой резкой, Арда, а то у тебя никогда не будет подруг.

Глава 3. Сирина.

В Доме Баст я была единственным ребёнком. При храме жили только незамужние уабы, среди которых имелась лишь одна мать-одиночка - моя мама. Не все низшие жрицы, выходя замуж, увольнялись, но все считали делом чести тут же покинуть примыкающий к питомнику корпус с бесплатными тесными квартирками. Какой смысл выходить за того, кто не может обеспечить тебя нормальным жильём? Наши уабы были девушки практичные. Каждый год то одна, то другая находила себе подходящего парня. Я уже привыкла наблюдать, как устроившие свою личную жизнь жрицы радостно перетаскивают свои пожитки в воздушное или наземное такси, чтобы отправиться в дом жениха. Ну или хотя бы в арендуемую им квартиру. Я также не раз замечала, какие взгляды они при этом бросали на мою мать - если она оказывалась поблизости. Одни счастливицы смотрели на неё с сочувствием, другие - и их было больше - с таким самодовольством и пренебрежением, что у меня возникало желание надавать им пинков. Я знала: матери-одиночке без денег, родни и связей найти мужа очень трудно, а если она при этом чужеземка и мутант - невозможно. Моя мама уже смирилась с тем, что проведёт остаток жизни одинокой, и, похоже, не особенно из-за этого расстраивалась. А я и не хотела, чтобы она выходила замуж. Чем старше я становилась, тем чаще общалась с детьми из ближайшего посёлка. У большинства из них были отцы, и у некоторых такие, что меня даже радовала моя безотцовщина. Если родные отцы порой обращаются с детьми грубо и жестоко, то чего ждать от отчима?

Я иногда играла с мальчишками и девчонками из посёлка (чаще с мальчишками), но друзей среди них так и не завела, а в школе и вовсе отношения не складывались, поэтому мама очень обрадовалась, когда в третьем классе у меня неожиданно появилась подружка.

Сирина Дамьен была старше меня на год - ей уже исполнилось десять. Она отстала от своих одноклассников из-за болезни. Сирина страдала тяжёлой формой хризосомы и периодически проходила длительный курс лечения. Причём оплачивала это лечение принцесса-небет Анхиера. Бастиани всегда активно занимались благотворительностью.

Сирина была маленькая, худая и очень застенчивая. Она почти всегда носила одежду с длинными рукавами. Отвратительные желтоватые коросты чаще всего появлялись у неё на груди, животе и на руках, а иногда даже на лице. Стоит ли говорить, как она от этого страдала. Наша дружба началась с того, что я защитила её от нападок Альмека Парси. Этот смазливый глазастый потомок арабо-иранцев ещё в первом классе завоевал славу любимца всех девчонок нашей школы.

- Представляю, что из него вырастет, - сказала однажды моя мама.

Я не поняла, что именно она представляла, но поняла, что ничего хорошего. Я этого Альмека терпеть не могла уже таким, каким он был на данный момент. Он меня - тем более. Я была едва ли не единственной девчонкой в школе, которая не добивалась его внимания, и единственной, которая не боялась вступить с ним в драку. Ко мне мало кто задирался. Альмек - никогда. Зато, увидев слабого, он не мог пройти мимо, не дав ему пинка, тычка или хотя бы щелчка. Было бы даже странно, если бы появившаяся в середине учебного года новенькая не стала очередным объектом его издевательств. Он сразу дал ей прозвище - Принцесса Жёлтое Лицо.

- У моих предков даже красавицы закрывали лица, - заявил он как-то на большой перемене. - А тебе-то уж точно лучше чем-нибудь завесить свои жёлтые пятна!

Не знаю, что меня взбесило больше - выпады этого мерзавца в адрес беззащитной Сирины или угодливое хихиканье фавориток Альмека, которое начиналось каждый раз, когда их кумирчик изволил шутить. Я даже не стала тратить время на словесную перепалку, а сразу заехала ему в "поддыхало", как это называлось у мальчишек с Торговой Площади, где я в последнее время часто бывала. Наблюдая за их драками, я выяснила, куда этот удар наносится, и теперь, впервые применив его на практике, была очень довольна результатом. Альмек согнулся в три погибели, а идиотский смех тут же стих.

Парты у нас были двухместные, но Сирина всегда сидела одна. С ней никто не хотел садиться. Многие даже демонстративно обходили её стороной, хотя вся школа прекрасно знала, что её болезнь не заразна. Я уселась рядом с Сириной, всем своим видом показывая, что каждый, кто надумает её дразнить, будет иметь дело со мной. Класс всё понял правильно, но Альмек Парси не был бы Альмеком Парси, если бы не попытался отомстить мне за то унижение, которому я его подвергла на глазах у всего его "гарема".

Он подкараулил меня между рощей анданов и храмовым садом со своим приятелем постарше. Гадёныш знал, что в одиночку ему со мной не справиться.

Не справились они и вдвоём. Правда, я не знаю, что бы я делала, если бы случайно не наткнулась на тот камень...

- Вартан, давай стащим с неё шорты! - крикнул Альмек, когда им наконец удалось повалить меня на траву. - Может, у неё и хвост есть, а не только когти...

Падая, я ударилась обо что-то правой лопаткой и тут же сообразила, что это камень. Я сделала вид, будто перестала сопротивляться, и когда насевший на меня Вартан инстинктивно ослабил хватку, извернулась и ударила его камнем в лоб. Меня чуть не затошнило, когда в лицо мне брызнула тёплая кровь. Парень молча повалился на бок, а его приятель от испуга застыл на месте. Я, конечно, тоже испугалась, у меня даже мелькнула мысль, что я убила Вартана, но гораздо важней было отбиться от этих двух юных подонков. Воспользовавшись замешательством Альмека, я решила пнуть его в пах - как в фильмах, где героиня одна дерётся с несколькими плохими парнями, а пока он будет загибаться, убежать. Альмек, однако, разгадал мою уловку. Он хотел уклониться, но при этом не то запнулся, не то оступился и немного подался вперёд, так что удар пришёлся ему выше живота. Я почувствовала, как под ногой у меня что-то противно хрустнуло. Альмек завопил благим матом и упал на колени, а я во весь дух кинулась прочь.

Домой я прибежала залитая и своей, и чужой кровью. У меня была до кости рассечена бровь, а левое запястье распухло из-за растянутого сухожилия. Пришлось вызывать врача.

- Я вижу, на девочку кто-то напал, - сказал он матери, осмотрев моё покрытое синяками и ссадинами тело. - Если вы намерены подать жалобу, я составлю акт медицинского освидетельствования.

- Да, я намерена это сделать, - решительно заявила мама. - Мне уже надоело, что моего ребёнка постоянно травят.

Каково же было её возмущение, когда она узнала, что мать этого поганца Альмека опередила её. Алия Парси в тот же вечер подала на меня жалобу в местное полицейское управление, в отдел по работе с малолетними правонарушителями. В последние годы детская и подростковая преступность в бедняцких кварталах Кемта стала серьёзной проблемой, и подобные жалобы старались не оставлять без ответа. В своём заявлении госпожа Парси утверждала, что девочка-мутант, обладающая звериными когтями и нечеловеческой силой, напала на её сына и лишь по чистой случайности не убила его, но всё же мальчик сильно пострадал, и это засвидетельствовано врачом. Далее говорилось, что я затерроризировала весь класс, что меня все боятся и что меня следует изолировать от нормальных детей, пока ещё кто-нибудь не пострадал. Заканчивалась жалоба настоятельной просьбой рассмотреть вопрос о проживании мутантов Рены Ван-Дейхен и её ребёнка в цивилизованном государстве, которое до сих пор всегда обеспечивало защиту людей от чужеродных элементов, коими заселены многие планеты Федерации.