Няня приподняла голову девушки и медленно влила ей в рот жидкость с запахом и вкусом луговой травы и ягод. Приятное тепло разлилось по телу, и Жаннин немного успокоилась. Две пары глаз смотрели на неё с одинаковым выражением озабоченности.

- Адель... - начал лекарь, присаживаясь поближе к лежащей на постели девушке, когда Бэт хорошенько заперла дверь. - Так больше продолжаться не может. Вы напрасно изводите себя и ребёнка. Забудьте обо всём и помните только о себе, своём здоровье и ребёнке в вашем чреве.

- Давно вы знаете? - прошептала Жаннин, закрывая глаза.

- Это сейчас неважно. Ваша жизнь сейчас на первом месте. Слава господу, что та ночь не повредила вам.

- Лучше бы она избавила меня от этого ребёнка и жизни. Теперь все будут думать, что я зачала от Райса, но это не так.

- Я это знаю, - голос лекаря звучал успокаивающе.

- Это бастард от любимого человека.

- Никто не должен знать об этом, - вмешалась няня. - Никому ничего не нужно говорить, время покажет, как поступить. А пока пусть никто не знает об этом.

- Полностью с этим согласен. Сохраним пока всё в тайне, госпожа, - кивнул лекарь и пошёл к выходу, оставляя свою подопечную на поруки старой Бэт.

- Спи, моя девочка. Всё пройдёт. Всё будет хорошо. Я буду рядом, пока ты не поправишься.

На какое-то время воцарилась тишина, потом Жаннин тихо прошептала:

- Ах, Бэт, если бы ты видела мою Кати. Такой прелестный ребенок.

- Ещё увижу. Вот утрясётся всё, и мы ещё услышим в этих стенах не только её детский смех.

- Ты правда так думаешь?

- Я в этом уверена, моя дорогая...

Жаннин неподвижно лежала на своей постели, медленно перемещая взгляд с одной точки на другую. И когда её взгляд упал на глубокое кресло рядом с окном, она заметила на подлокотнике чёрный плащ, подбитый рыжим мехом.

- Бэт?

- А-а-а... - тут же зашаркала женщина к кровати своей подопечной.

- Что это за плащ лежит?

- Джон принёс. Попросил, чтобы ты приняла. Его перешили на твой рост и подбили беличьим мехом, - с вкрадчивой улыбкой произнесла Бэт, присаживаясь рядом с лежащей женщиной. - Ты ведь оставишь его себе? Он такой мягкий. Джон сказал, что пусть хотя бы он убережёт тебя от непогоды, если всего остального ему не дано...

- Хорошо, пусть останется, - выдохнула молодая женщина, смыкая глаза и отворачиваясь к стене. - Райс хоть и сволочь, но, слава богу, он уехал, и я больше не хочу думать о нём.

Жаннин вдруг подумала, снова зарываясь лицом в большую подушку: 'Как странно... со мной постоянно происходят какие-то приключения, связанные с мужскими плащами. Сначала Ален и его плащ, множество раз надвинутый на мои плечи и ещё больше сброшенный и утерянный в большом лесу совсем недавно. Теперь Райс... его плащ лежит на спинке стула, предлагая своё тепло и защиту'.

Жаннин вспомнила, как впервые Ален завернул её в свой лёгкий прохладный плащ, чтобы прикрыть разрезанный лиф платья. Невольно женщина улыбнулась, вспоминая его глаза, разглядывающие её во время обморока. Он не смог развязать лиф и разрезал лямки ножом, чтобы дать ей больше воздуха, а она подумала... какая глупость и нелепость! Она влепила ему увесистую пощёчину, отпечаток которой потом ещё долго рдел на его красивом лице. А потом они смеялись... и когда, он провожал её до комнаты, она попыталась вернуть ему плащ, снова распахнув порезанное платье. Господи... теперь всё казалось таким далёким и нереальным, словно мимолётный сон. Маленькая крупица счастья, оставшаяся там, в далёком Шатарье. Хотя? Кое-что от этой любви всё-таки осталось. И теперь это было внутри неё - его ребёнок. Он всё ещё жил в её чреве. Несмотря на все невзгоды и испытания, он рос в её животе. И теперь она должна смириться с его существованием, она должна скрыть от всех, что ждёт его. Но как?

Постепенно воспоминания и размышления усыпили Жаннин. Но это был сон, не приносящий ей желанного покоя. Сновидения каждый раз тревожные и даже кошмарные приходили на смену бдению. Теперь она стояла на краю смотровой площадки, глядя вниз с головокружительной высоты. Всё так же шёл проливной дождь. Босые ноги скользили по каменным мокрым плитам, заставляя Жаннин подходить к краю слишком близко. И в один миг почва под ногами исчезла, и холодный воздух понёсся ей навстречу, вместе с землёй. Вот ещё мгновение, и она со страшной силой ударится о голые камни там внизу у стен башни. Как страшно кружится голова, до тошноты страшно.

Жаннин попыталась расправить руки и полететь, чтобы избежать неминуемой гибели, и неожиданно ей это удалось. Скорость падения уменьшилась. Она почувствовала большие руки, обхватившие её за талию, где-то сзади. Существо странное и непонятное несло её над землёй, сдавливая рёбра огромными когтями. Но Жаннин чувствовала покой и защищённость, находясь в этих когтистых объятьях. Существо опустило её на самом побережье моря, навстречу закату. Жаннин обернулась. Существо стояло перед ней. Всё его тело, сплошь покрывала густая чёрная шерсть, через которую невозможно рассмотреть очертаний лица или морды, только зубы, белые, человеческие зубы в улыбке. Какое странное видение! Существо прижало её к себе. Тёплая и мягкая длинная шерсть окутала её тело так, что не хотелось двигаться, а просто заснуть в этих тёплых и странных объятьях.

***

Очнувшись, она не сразу поняла, что находится снова в своей комнате на своей кровати. Она поднялась и подошла к окну. Смеркалось. Что же это она опять проспала весь день, ни разу не просыпаясь?

Дождь, наконец, кончился, и сквозь облака проглядывали последние лучи засыпающего солнца. Жаннин машинальным движением смахнула с подлокотника плащ и завернулась в него прямо поверх тонкой сорочки. Это сразу согрело её. Она снова закрыла глаза, вспоминая уходящие отрывки сна. Незнакомое существо, скрытое под толстым слоем длинной шерсти и человеческая улыбка. Что это может значить?

Ещё не проснувшись окончательно, Жаннин не сразу уловила какое-то движение позади себя. Но, когда она всё-таки ощутила чьё-то едва уловимое дыхание, было уже слишком поздно. Она резко обернулась, и, увидев в двух шагах от себя стоящего человека, вскрикнула от испуга. У человека лицо было чёрным, Жаннин не могла его рассмотреть.

- Тише, леди Адель. Я не хотел вас испугать своим видом. Простите, я должен был предупредить о своём приходе, - человек боялся подходить ближе к напуганной до смерти девушке. Её сердце колотилось так громко, что казалось, оно стучит не в груди, а у неё в ушах.

В комнату вошла девушка-прислуга, вытаращив глаза и молча стоя у порога. Человек сделал ей знак выйти, и она испуганно сорвалась с места, быстро выбегая из комнаты.

- Простите меня, леди Адель, - шёпот человека подействовал на неё успокаивающе, и после нескольких глубоких вдохов, она, наконец, пришла в себя.

- Простите меня, дорогая Адель, не бойтесь меня, - снова прошептал он в третий раз, и Жаннин смогла ответить, разглядывая человека перед собой:

- Вы до смерти напугали меня...

- Поверьте, я вовсе не хотел этого...

- Кто вы? - теперь Жаннин видела: перед ней действительно человек - мужчина.

Верхнюю часть лица до носа скрывала кожаная чёрная маска, и именно поэтому, оказавшись с ним лицом к лицу, женщина подумала, что у него чёрное лицо, с ужасом отпрянув.

- Джеймс Сандорс, рыцарь войска герцога Монфора, - прохрипел он, вращая под маской белками глаз.

- Англичанин... - констатировала Жаннин, испуганно разглядывая мужчину.

Он оказался невысокого роста, крепкий и широкий в плечах, волосы до плеч, тёмные и волнистые спадали прядями. В остальном, невозможно было хорошенько рассмотреть. Его чёрная маска из тонкой, обтягивающей кожи закрывала большую часть лица, не давая возможности видеть цвет и форму глаз. Жаннин видела лишь белки, когда он смотрел в сторону. Нижнюю часть лица покрывала аккуратная борода и тонкие усы. И Жаннин обратила внимание, что на этом лице живет только рот. Он то растягивается в улыбке, показывая крепкие зубы, то сжимается, заставляя усы покачиваться над верхней губой.