Морской причал и огромная кровать, окружённая со всех сторон прозрачной вуалью. Вокруг так светло и красиво. От лёгкого бриза ткань развивается на ветерке. Жаннин стоит рядом с ней, глядя на человека, идущего к ней навстречу. Его походка ей знакома. Он светится белозубой улыбкой, только вот лица невозможно рассмотреть, только улыбка... такая знакомая. Жаннин улыбается, делая шаг навстречу человеку, но он приближается к ней так стремительно, что она не удерживается и падает навзничь назад. И это не пугает её, ведь позади кровать, большая и мягкая. Она падает на неё спиной так медленно, увлекая за собой мужчину. Нежным движением она касается его лица, и оно начинает принимать очертания. Это Ален. Жаннин улыбается. Она снова касается его лица, и оно снова меняется. Это Франсуа. Лицо теперь словно мерцает, принимая облик то одного, то другого.

Наконец её затылок коснулся постели, и она резко пришла в себя...

Возвращение в реальность оказалось не очень-то приятным.

Перед ней нависло сморщенное лицо лекаря.

- Госпожа, вы слышите меня?

- Где я? - прошептала она, прикладывая усилия.

- У себя в комнате, - послышался рядом голос Бэт.

- Вы слишком долго находились без сознания, госпожа, - снова проговорил лекарь, озабоченно протирая ей лицо и тыча в нос нюхательную соль.

Жаннин устало закрыла глаза.

- Нет, не закрывайте глаза, моя госпожа, - лекарь тряс Жаннин за плечи. - Слышите меня?

- Да, я пришла в себя. Вы оторвали меня от такого чудесного сна. Море, солнце и мужчина моей мечты... не хочу находиться здесь... хочу там.

- Рано тебе ещё, моя девочка, - снова послышался голос Бэт, и её круглое лицо возникло перед Жаннин.

- О, Бэт. Не морщи лоб, будут морщины, - постаралась улыбнуться девушка, ощущая ладонь старухи у своей руки и погладив её.

- Ну, да. Мне ж ещё замуж выходить, - подхватила Бэт, смеясь сквозь проступившие слёзы.

- Как я здесь оказалась? - Жаннин слегка привстала, но лекарь снова уложил её на постель. Только сейчас она почувствовала, что под толстым одеялом абсолютно голая. - Что случилось?

- Сэр Джон нашёл тебя на крыше, принёс сюда. Ты вся промокла и замёрзла. Зачем ты пошла туда? Ты могла упасть или остаться под дождём без сознания. Слава небесам тебя увидел Райс, - голос Бэт снова задрожал, а из глаз полились слёзы.

- Перестань причитать, Бэт. Прошу тебя. Мир не перевернётся, если меня не станет. Всем будет только легче. У меня нет ни дома, ни мужа, ни верных людей в поддержку. Я как ночной горшок, которым каждый норовит попользоваться. Я устала... - Жаннин закрыла глаза, сглатывая слёзы, подступившие к горлу.

- Что ты такое говоришь, девочка? А как же Ингрид и твой ребёнок?

- Перестань, Бэт. Они прекрасно живут без меня на чужбине, дай бог здоровья тётушке, она не выгонит их на улицу.

Бэт испуганно выпучила глаза, перекрестившись несколько раз.

- Господи, не уж-то разум твой помутился?

Лекарь отвёл старуху в сторону и прошептал ей:

- Дай ей тёплого молока с мёдом. Больше не оставляйте её одну, пусть прислуга всё время присматривает за ней. Если поднимется жар, сразу зовите меня. Но будем надеяться, что ничего серьёзного не произойдёт. Она сильная и обязательно поправится. Я оставил баночку на столе, давай по ложке после еды.

Бэт несколько раз кивнула в знак согласия, и лекарь ушёл.

Жаннин не слышала их разговор, да и не хотела слышать. Ей было всё равно.

За окном настал день, но пасмурный и дождливый, под стать её настроению.

Джон Райс в это время мчался с небольшой свитой из замка, оставляя в ненастный день за спиной его мрачные стены и унося в своём сердце воспоминания о женщине с горящими волосами.

***

Ален в компании своего лекаря, сквайра и слуги, подошёл к таверне "Пряная курица", рядом с выцветшей вывеской, которой висел труп лохматого рыжего пройдохи, с со сломанной лютней на шее вместо петли. Запах разлагающегося тела и вороны, сидящие на мертвеце, отбили бы аппетит у любого, но не у путников, которые были в дороге очень долго. Сквайр, что-то промямлил по поводу плохой приметы - висящий у таверны труп, но Ален только сплюнул в сторону и шагнул внутрь небольшого помещения.

Здесь как будто никто и не знал о висящем у входа мертвеце. Наверное, запах спиртного, перемешанный с потом и едой, ударивший вошедшим в нос, перебил всё остальное. Здесь было душно и мрачно. Пьяные мужчины сидели по лавкам вперемежку с полураздетыми женщинами, попивая кислый сидр и сладкий эль.

Граф де Шатарье опустился на свободное место в углу, за ним последовали его люди. Большегрудая хозяйка подошла к столу, улыбаясь и выставляя напоказ гнилые зубы.

- Что желаете, господа?

- Нам бы чего-нибудь поесть свежего и штоф вина получше, - проговорил граф, протягивая монету хозяйке.

- Баг! - заорала она гортанным голосом, запрокидывая голову. - Принеси-ка нам сюда блинчики, кур и овощи! Да поживее!

Затем она снова повернулась к столу, наклоняясь так, что грудь грозила выкатиться из тесного лифа, и добавила:

- А вина принесу сама, самого лучшего...

- Отлично.

- Поспеши, дорогуша, а то, глядя на тебя, некоторые из нас слюной захлебнутся, - проговорил слуга, намекая на молодого сквайра слева от себя, отрывисто засмеявшись.

Все подхватили его смех и тоже рассмеялись.

Тем временем шустрый паренёк, по всей видимости, Баг принёс чашки и поставил перед мужчинами.

- Как приятно ощутить запах курятины, а не тощего жилистого зайца... - задумчиво проговорил прыщавый сквайр и поскрёб в заросшем подбородке.

- Да-а-а-а, - протянул угрюмый слуга и пригладил остатки волос на затылке. - И уж куда приятнее смотреть на грудастую бабёнку, чем на острый хребет на твоей спине, когда ты ползёшь впереди меня.

- Тебе ли жаловаться? Ты уже оприходовал дикарку в лесу, в отличие от меня.

Все снова рассмеялись.

Через несколько минут к столику снова подошла женщина, поставив большой штоф вина, и наклонившись, негромко произнесла:

- Что принесло вас сюда, незнакомцы?

- Ветер, дорогуша. Лучше скажи, почему труп висит прямо у входа? Что натворил этот юнец? - проговорил Ален, улыбнувшись и откровенно разглядывая её большую грудь.

- Меня зовут Кристин... - улыбнулась женщина, наклоняясь над столом ещё ниже. - А паренёк, что там висит, пел неугодные песенки... Говорила я ему, что это плохо кончится...

- Что ж за песенки он распевал? Раз так рано оказался на том свете? - вмешался в разговор лекарь.

Женщина присела на край скамейки, и перешла почти на шёпот, хотя вокруг было так шумно, что даже если бы она кричала, её бы всё равно никто не услышал:

- Про норманна - наместника замка, и это глупому певцу дорого стоило. Райс -наместник прознал, а он сюда частенько заходит, ну и намотал струны ему вокруг шеи, да пригрозил, кто раньше трёх дней снимет, будет иметь дело с ним. Вот и боимся пока трогать труп, хоть и народу в таверне из-за этого поубавилось, мухи и вороны роем над ним вьются.

- Что ж, этот норманн такой лютый? - снова спросил Ален.

- Это вы верно подметили, милорд, лютый. Огромный как скала, силы немеренно, молодой, горячий. Не дай бог попасть под его руку, в один миг шею свернёт. Мне даже жаль нашу госпожу. Она попала в его плен бедняга, теперь уж пока англичанин не вернётся в дом, терпеть ей от него насилие и побои. Да лишь бы живой осталась. А наши дурни осуждают её, стены замка грязью закидывают, а она там как мышь в ловушке. Уж я-то знаю...