Человек живет и работает в магнитном поле. Ему не безразлично, как пронизывают его тело магнитные силовые линии. В последние годы замечено, что сон у человека лучше, если тело его во время сна ориентировано по магнитному меридиану, то есть магнитные силовые линии пронизывают человеческое тело вдоль или параллельно основному направлению нервов, лимфатических и кровеносных сосудов…

— Завтра следует проехать на аномалию, — заключил Юрий Гаврилович, — я захватил с собой магнитометр. Сделаем с ним несколько профилей, посмотрим, что получится.

На другой день, когда Юрий Гаврилович, Владимир и дядя Саша снова ушли во впадину, прилетела из Нижнеангарска комиссия врачей. Конечно, все оказались здоровыми, но повально у всех обнаружилось повышенное кровяное давление. С нормальным давлением, как у космонавтов, были только двое — Чернокопытов и дядя Саша. Их обследовали, когда, как всегда, бодрые, они вернулись из впадины, принеся новость: на магнитометре вообще зашкаливает, что значит — более десяти тысяч гамм, а сколько больше — не скажешь.

Теперь стало ясно, что во впадине действительно магнитная яма, магнитная дыра. И гипертоники не могут вынести этой магнитной дыры, хорошо себя чувствуют только гипотоники, у кого пониженное кровяное давление.

На этом было решено поставить точку на вопрос с магнитной дырой, с этой злополучной впадиной. Главный геолог и геофизик вместе с врачами улетели в Нижнеангарск. В геологическое управление ушла радиограмма, что в партии Киселева все обошлось благополучно.

Впадину и вокруг нее все-таки закартировали. Владимир Чернокопытов с остервенением бегал маршрутами здесь один. Правда, все это вопреки технике безопасности, но разве всегда ее соблюдают геологи?

Анортозиты кольцом окружали всю впадину. Надо было полагать, что и фундамент впадины под рыхлыми наносами тоже сложен анортозитами. Значит, только они одни причина появления отрицательной магнитной аномалии. Но требовались надежные подтверждения. Владимир старательно отобрал в анортозитах ориентированные образцы, чтобы измерить, по совету Юрия Гавриловича, остаточную намагниченность. Но позднее при лабораторных испытаниях остаточной намагниченности не оказалось — породы не несли груза прошлого, сведения о магнитном поле, их пеленавшем, об их родине стерлись, выветрились, не сохранились. Да и вообще анортозиты оказались столь слабомагнитными, что стрелки даже самых чувствительных магнитометров на них не реагировали. Это подтверждало, что анортозиты определили и вызвали здесь отрицательную магнитную аномалию.

Зимой у геологов партии ушло много времени на обработку материалов. Хорошие результаты были получены по золоту. Уделили геологи много времени на поиски материалов по влиянию отрицательных магнитных аномалий на человека. В этом нм постоянно помогал Юрий Гаврилович, посылая из Улан-Удэ то научный журнал со статьей, то газетную вырезку.

Любопытная неожиданность поджидала геологов зимой в Нижнеангарске.

Как-то к Киселеву в партию зашел Иван Тулбоконов из Уояна. Тулбоконов несколько лет назад, придя из армии, устроился на работу в партию Василия Андреевича. Радист первого класса, он подходил геологам. Но у геологов издавна принято, что радисты, выполняя сеансы радиопереговоров в ранние утренние часы, свободное время отдают на хозяйственные нужды партии. Радист у геологов это одновременно и пекарь, и повар, и завхоз, словом, и кузнец, и жнец, и на дуде игрец. Делается это по обоюдному согласию, за побочную работу партия приплачивает. Тулбоконов же сразу резко отказался выполнять что-либо, не связанное с его работой на рации. Днем он обычно надолго уходил в лес, в горы, часто с ружьем, и возвращался то с копылухой, то с рябчиком. Однажды он угостил тарбаганьим мясом, которое надо обязательно жарить, а не варить. Видно было, что человек, с детства выросший в тайге, тоскует по ней, по издавна привычной ему жизни. После первого же полевого сезона, осенью, Тулбоконов попросил у Василия Андреевича расчет и ушел работать в родной колхоз. Расстались они тогда по-дружески.

Василий Андреевич стал расспрашивать Тулбоконова о житье-бытье. После долгих расспросов и рассказов Василий Андреевич спросил:

— Иван, скажи, как перевести на русский эвенкийское название речки — Чикольтоджек?

— Чикольтоджек? — переспросил Иван. — Как же, как же, помню. Это левый приток Верхней Ангары, и самом ее верху. Выше слева только два притока. Ходил я там пацаном, вместе с отцом. Ну, что можно об этой речке сказать? Плохое место, никудышное. Так говорят все тунгусы. Зверь там не бегает, рыба не плавает, птица не летает. И человеку там бывает плохо…

— Как плохо?

— Видишь, Чикольтоджек по-нашему означает место… Как бы это перевести… По-русски трудно передать. Одним словом, срамное место. О нем у нас даже рассказывают, ну, легенду, что ли.

— Вот-вот, расскажи, пожалуйста, подробнее.

— Рассказывают, что однажды заночевали в этом месте молодые парень и девка. Ну, сам знаешь, что надо молодым…

— Уже давно позабыл, — рассмеялся Василий Андреевич.

— Э-э, — лукаво подмигнул Иван.

— Ну, ладно, ладно, дальше-то что?

— Что дальше. Легли они у костра на шкуры, одеялом укрылись. Но ничего не вышло. Парень почему-то обессилел, как раненый сохатый. И мясо жирное он днем ел — без этого нельзя, и панты до этого пил, а вот силы покинули его. Да и с девкой произошла беда. Под одеялом она нужду свою маленькую сделала. Вот, говорят, с тех пор вес эвенки эту речку называют Чикольтоджек.

В разговор вмешался Юрий Николаевич.

— Знаете, Василий Андреевич, надо вообще посмотреть и перевести все эвенкийские названии. Надо обратиться с этим вопросом к Королеву. Он ведь писал об открытии Нама некого месторождения меди. Открыли его эвенки, а позднее об этом узнали баргузинскне золотопромышленники. Узнали они и о том, что название речки Чирикты переводится как медная. Об этом Королев несколько раз писал. Собирает он также старинные сведения о названиях Байкала. Я с ним встречался. Он рассказывал, что на карте Семена Ремезова, составленной в тысяча семьсот первом году, почему-то встречаются якутские названия рек. Видимо, первые русские на Верхней Ангаре встретили не только эвенков, но и якутов.

«Странные вещи, — думал Василий Андреевич, — связываются воедино магнитные силовые линии, горные породы и минералы, атомы и электроны в них, древние легенды, названия рек. Надо бы присмотреться к эвенкийским названиям, сколько лет работаю, а названиями не интересовался и, видимо, зря».

Зимой, во время камералки, вообще не утихали разговоры о происшествии в партии Киселева. Общую картину все представляли, знали ее по тем оживленным радиопереговорам, которые велись в начале лета и которые во всех геологических партиях и отрядах, конечно, слушали. Всех интересовали детали, ощущения, переживания, объяснения…

Главный вопрос заключатся во влиянии отрицательного магнитного поля на человека. Если человек лучше чувствует себя, когда его тело вытянуто вдоль силовых линий магнитного поля, то почему же в отрицательном поле человек чувствует себя прескверно? Ведь там силовые линии уходят почти вертикально вниз и человек днем работает стоя. Почему пониженное магнитное поле действует на гипертоников н не реагируют на него люди с нормальным и пониженным кровяным давлением?

Василий Андреевич, находясь в отпуске и проезжая через Москву, приложил невероятные усилия, чтобы найти человека, занимающегося исследованием влияния магнитного поля на человека. Наконец, он попал на прием к профессору из института эндопсихологии. Профессор оказался человеком примерно одних с ним лет, с такой же сединой в голове, как и у него.

Выслушав длинный рассказ теолога, его вопросы, сомнения, догадки, профессор ответил:

— Ваши наблюдения очень ценны. У меня возникла сразу же мысль — не организовать ли к вам экспедицию? Поэкспериментировать там. Привезти туда подопытных животных. Ну, это надо обсуждать и не здесь. Вообще не могли бы вы сделать у нас сообщение об этой магнитной дыре?