Кроме того, между ним и графом Адольфом возникла вражда. Господин избранник говорил, что граф во многом несправедливо угнетает его людей, что некоторые епископские земли силой захвачены им и что его люди часто мешают ему совершать правосудие, которое полагалось отправлять ему на правах фогта, в его городе Утине⁴⁴. Поскольку из-за великодушия графа он ничего не мог с этим поделать, то относился к этому терпеливо, но не без горечи. Когда же он рассказал об этом императору, но и тут ничего не добился, то начал постепенно отходить от начатого намерения и возвращаться к собственным выгодам. Наконец, уладив свои дела, он ушёл к Зигфриду, архиепископу Бременскому. Всё, что он мог получить в серебре, утвари и превосходных конях, которые он отбирал у некоторых даже силой, - ибо был довольно жаден, - он увёз с собой. Возвратив архиепископу должность, которую получил от него, он написал своему духовенству, что уже не вернётся, и освободил его от обещанного ему послушания. Итак, не спросив ни у кого совета, он ушёл то ли по указанным выше причинам, то ли по другим, неизвестным нам, то ли потому что стремился к большему.

А Кнут, король Дании, непрерывно опустошал землю славян. Те же, готовясь к сопротивлению, заняли брод, через который должны были пройти датчане, укрепив по обеим его сторонам крепости, с которых намеревались обстреливать пиратов. Они также попытались преградить дорогу железными цепями, но так ничего и не добились. Ибо датчане, придя с большим войском, разрушили эти укрепления и, рассеявшись по их областям, подобно саранче, заполнили собой всю землю. А славяне, не в силах вынести их натиск, укрылись в своих крепостях. Те же, рассыпавшись по их провинциям, съели мёд этой земли⁴⁵ и вернулись домой. Так, в течение нескольких лет они приходили во время жатвы и урожая и пожрали их землю, и без всякого кровопролития, одним голодом, вынудили их к подчинению.

Однажды Богуслав, князь или король поморян, напал на своего родственника Геромара, князя ругиев, желая отомстить ему за деятельную помощь королю Дании в покорении славян, ибо Геромар, с тех пор как принял христианство, находился под его властью. Итак, он явился к нему с 600 пиратами, твёрдо веря в то, что уничтожит всю его землю, как огонь сжигает лес⁴⁶. А тот, выйдя ему навстречу, хоть и с неравными силами, но обратил его в бегство. Кроме того, датчане устроили ему неподалёку засаду, и славяне, думая, что это - свои, подплыли к ним, ничего не подозревая. Те же, напав на славян, гнали их вместе с ругиями, и одних из них убили, других взяли в плен, а третьи погибли в море. Ибо славяне, видя, что окружены, в замешательстве не знали, что делать, ибо бежать им было некуда; надеясь спастись вплавь, они бросились в море и утонули. Другие же, добравшись до берега, оставили корабли и, блуждая по лесам и чащам, погибли от голода и жажды в тех болотистых местах. И воздал им Господь в этот день за то, что они увели в плен по морю многих датчан, и они сами теперь были уведены в плен и на погибель. Так, в рабство датчанам были обращены те, которые всегда были враждебны их свободе. Геромар, оставив прочих, преследовал Богу слава. А тот, спасаясь, бежал так быстро, как только мог. И Геромар, крича ему вослед, говорил: «Что это значит, о князь Богуслав? Разве ты не намерен вязать этого чёрного и ужасного Геромара? Однако погоди уводить как раба того, кого ты не хотел иметь другом!». В конце концов тот всё-таки убежал и спасся. Так, силы славян были сокрушены, и они служили теперь датчанам, платя им дань и передав в руки короля крепость Вольгост вместе с 12 заложниками⁴⁷.

Всё это произошло не без недовольства со стороны императора, который говорил, что дважды оскорблён королём Кнутом, ибо тот, во-первых, не захотел принять корону из рук императора, а во-вторых, подчинил своей власти славян, подданных империи, заставив их принести оммаж и платить дань. Отпавших от герцога Бернгарда вельмож, то есть графа Адольфа, а также Бернгарда и Гунцелина, он по указанным выше причинам заставил примириться с ним на следующих условиях. Так, граф Адольф должен был уплатить ему 700 марок и тем самым заслужить его милость за разрушенный замок⁴⁸ и свободно владеть областью, относившейся к Ратекау, вместе с городом Ольдесло, на которую притязал герцог Бернгард. А граф Бернгард должен был уплатить 300 марок и столько же Гунцелин. Все они обязаны были восстановить разрушенный замок.

В это же время умер благородный Мануил, греческий царь⁴⁹, и оставил править вместо себя своего малолетнего сына⁵⁰, ещё при жизни обручив его с дочерью короля Франции⁵¹. И вот в городе Константинополе и во всём этом царстве произошло удивительное смятение, ибо, после того как был поражён пастырь, овцы рассеялись⁵², и хищные волки, которые злоумышляли в тиши против их спокойствия, вышли наружу, чиня воровство, убийства и грабежи. Ибо был там некий закоренелый преступник по имени Андроник⁵³, сын брата умершего царя. Соблазнённый жаждой власти он объявил себя защитником малолетнего царя и начал править⁵⁴, собираясь якобы честно блюсти его интересы и сохранить трон за племянником. Укрепившись таким образом, он начал сеять смуты, преследовать и убивать тех, которые, казалось, были на стороне царя. Когда он устранил всех, кто стоял на его стороне, одних усмирив, а других предав смерти, то велел тайно увести и сбросить в море царицу, мать царя. Так, всех, которые, как он боялся, будут противиться его восшествию на престол, он или лишил жизни, или изувечил, или осудил на изгнание. У него был некий наперсник, по виду монах, а по сути настоящий дьявол, который на погибель людям принимал под маской благочестия вид ангела света. Следуя его советам, Андроник всех, к кому тот питал подозрение, тут же предавал смерти. И вот, когда мальчик однажды спросил его об отсутствии матери, он ответил: «Не беспокойся об отсутствии своей матери. Она здорова и находится в безопасном месте». Когда же мальчик стал каждый день докучать ему вопросами о матери, он сказал: «Твоя мать здорова, но чтобы ты не горевал более об её отсутствии, ты очень скоро лично отправишься к ней». И приказал тайно увести этого ребёнка и умертвить также, как и его мать. Сделав это, Андроник взял в жёны его невесту, хотя уже дважды был разведён. После этого он сказал своему наперснику: «Как ты считаешь, не остался ли кто-нибудь, кто мог бы злоумышлять против моего достоинства?». А тот отвечал: «Всё ещё жив один из твоих родственников, который вызывает у меня подозрения. Но поскольку ты не можешь лишить его жизни из-за близкого родства, то заключи его в монастырь, чтобы он таким образом перестал вредить тебе и твоему царству». Когда это было сделано, Андроник вновь спросил: «Всё ли теперь хорошо?». А тот отвечал: «Да, теперь всё хорошо, но вот о твоей невесте я не могу сказать ничего хорошего, ибо она по всей видимости затаила против тебя зло, помня о своём прежнем женихе. Впрочем, следует выслушать её исповедь и таким образом вызнать все тайны её сердца. А потому переоденься в священника и исполни его обязанности». Услышав это, Андроник сказал: «До каких же пор будут пребывать в тебе злобные мысли? Я вижу в тебе злобу, но уходи и исповедуйся в своих грехах, чтобы, очистившись тем самым от неправды своего сердца, ты мог спокойно видеть моё лицо». Когда же тот ушёл, старик, переодевшись в священника, пришёл к ней и сказал: «Дочь моя, исповедуйся мне в своих грехах и не скрывай от меня своих мыслей. Ибо я представляю здесь самого Христа, и, поскольку он знает всё, ничего не скрывай в своей исповеди». Когда та в простоте духа призналась ему в некоторых пустяках, ибо была ещё слишком юной и не знала за собой никаких преступлений, он продолжал: «Искренне ли ты любишь царя, своего супруга?». А она отвечала: «Да, я люблю царя, как моего супруга и господина, но если бы я вышла замуж за того царского сына, который умер, то любила бы его гораздо сильнее, ибо была обручена с ним. Теперь же, поскольку так вышло, я искренне люблю царя и честно блюду супружескую верность». Услышав это, Андроник недовольно поднялся и ушёл. Что же дальше? Он развёлся с ней и обрёк её на смерть вместе с другими. После этого, когда наконец исполнилась мера его нечестия, и Бог по справедливому приговору решил положить предел его злобе, старик вновь обратился к своему наперснику со словами: «Неужели теперь, когда устранены соперники, можно надеяться на то, что я смогу спокойно сидеть на своём троне, ничего не опасаясь?». А тот отвечал: «Да, ты можешь жить совершенно спокойно, но я всё-таки питаю пусть небольшое, но беспокойство относительно того монаха, твоего родственника. Вот если бы он был убит, ты впредь наслаждался бы полным спокойствием». И Андроник, послав гонца, велел призвать к себе этого монаха. А тот, услышав об этом, ужаснулся и отказался явиться. Тут же разослав гонцов, он призвал друзей и знакомых, рассказал им о царском послании и, уверенный в том, что его вызвали для того, чтобы убить, просил их тайно взять с собой оружие и пойти во дворец вместе с ним. И вот они все разом вооружились и отправились вместе с ним. Дойдя до первой стражи, он тут же убил привратника и точно так же поступил со вторым и третьим. Таким образом, с шумом ворвавшись в залу, он сказал царю: «Я здесь, ибо ты звал меня». А царь вместе с немногими людьми находился в спальне, ибо сознавал за собой множество преступлений и нигде не чувствовал себя в безопасности. «Да, я звал тебя, - отвечал он, -но уходи и возвращайся восвояси, ибо ты ворвался сюда без всякого порядка». «Я не вернусь, - заявил тот, - ибо знаю, что ты, убив очень многих, ищешь теперь и моей смерти. Так что или я лишу тебя жизни, или ты меня». И бросился на него. А тот, обратившись в бегство, миновал несколько тайных переходов и спасся, прибыв к замку некоего вельможи, которого он по несправедливой причине ослепил, лишив зрения. И сказал ему: «Мои враги ищут моей смерти. Поэтому я прошу тебя проявить милосердие и взять меня под защиту». А тот отвечал: «Хотя ты обошёлся со мной крайне несправедливо, я всё-таки, если смогу, постараюсь спасти твою жизнь». И принял его в крепости. А царский родственник, узнав, где он находится, погнался за ним с сильным отрядом. Далее, когда стало известно, что царь бежал, его преследовал весь народ, старики и молодёжь, - ибо он был ненавистен всем людям; они силой вывели его из крепости, отвели в город и, протащив по улицам, подвергли разного рода надругательствам, после чего без всякого милосердия лишили жизни, поступив с ним так же дурно, как и он сам поступал со своими близкими. Кровь невинных была отомщена в этот день. Затем царство было передано его сопернику Эммануилу⁵⁵. Всё спорилось в руках последнего, ибо при благоденствии праведников веселится город, и при погибели нечестивых бывает торжество⁵⁶.