MAGISTRI ADAM BREMENSIS

GESTA HAMMABURGENSIS ECCLESIAE PONTIFICUM

HELMOLDI PRESBYTERI BOZOVIENSIS

CHRONICA SLAVORUM

ARNOLDI ABBATIS LUBECENSIS

CHRONICA SLAVORUM

В книге собраны три произведения: хрониста Адама Бременского (Adam von Bremen, ум. после 1081) «Деяния архиепископов Гамбургской церкви», священника и миссионера Гельмольда (Helmold, ок. 1125- после 1177) «Славянская хроника» и аббата Арнольда Любекского (Arnold von Lubeck, ум. 1212), продолжившего труд Гельмольда под тем же названием. Вместе они представляют непрерывную летопись событий на протяжении почти трех столетий на одной и той же территории (на севере нынешней Германии).

Хроника Адама, каноника собора в Бремене, («Деяния архиепископов...» (ок. 1075, в 4 кн.)) написана по древним рукописям и является единственным столь подробным источником по истории, быту, культуре, географии северных скандинавских и славянских народов, а также по истории славяно-германских отношений.

«Славянская хроника» Гельмольда является как бы продолжением труда Адама Бременского, описав в ней события за период, освещенный у Адама, Гельмольд продолжил свое изложение, закончив его 1171 годом. События XII века описаны им на основании собственных наблюдений и сведений, полученных от современников. Несмотря на ярко выраженную тенденциозную немецкую католическую точку зрения и фактические неточности, «Хроника» Гельмольда - один из главных (а для ряда случаев и единственный) источников по истории полабов, вагров, бодричей и некоторых других славянских племен. В «Славянской хронике» славяне занимают хотя и значительное, но не самое большое место. Большая часть «Хроники» отведена истории Германии, Дании, а также истории церкви и жизнеописанию отдельных ее представителей, поэтому «Хроника» представляет интерес не только для историков-славистов, но и для историков-специалистов в этих областях.

Арнольд, монах, а впоследствии аббат из Любека, поместил последнюю главу «Славянской хроники» Гельмольда в качестве первой главы своего труда и продолжил хронику, доведя ее до 1209 г. Он описывает историю главным образом полабских славян на последнем этапе их борьбы против германской феодальной агрессии.

Хроника Адама Бременского («Деяния архиепископов Гамбургской церкви») издается в новом переводе, «Славянская хроника» Арнольда Любекского на русском языке публикуется впервые. Все три хроники имеют общие указатели имен и географических названий, что потребовало внесения соответствующих изменений в сделанный значительно ранее перевод «Славянской хроники» Гельмольда.

Гиперссылки в тексте и комментариях, там, где они имеются, ведут не непосредственно к обсуждаемому фрагменту текста (строке, цитате), а на начало упоминаемой главы (в связи с техническими причинами). В начале хроник Гельмольда и Арнольда для удобства дополнительно к тексту бумажной публикации добавлены перечни глав.

Если в сноске (комментарии) к тексту есть упоминание каких-то глав этой книги, то читателю следует перейти по ссылке к тексту этой сноски,  где, как правило, будет находиться гиперссылка на упомянутую главу (в статье И.М.Лаппенберга непосредственно в тексте дополнительно расставлены дублирующие прямые ссылки, обозначенные знаком ⇒). Фрагменты  вида [Schol.XX] в тексте хроники Адама Бременского - гиперссылки на текст соответствующих схолий.

Первая страница манускрипта Адама Бременского с посвящением архиепископу Лиемару (1072-1101)

(«Beatissimo patri et electo celitus archiepiscopo Hammaburgensi Liemaro A., minimus sanctae Bremensis ecclesiae canonicus...»)

Блаженнейшему отцу и избраннику небес, архиепископу Гамбургскому Лиемару¹, А[дам], нижайший каноник святой Бременской церкви, с глубочайшим благоговением посвящает сей малый дар.

О евангельский пастырь! С тех пор как я был принят вашим предшественником² в состав вашей паствы, я, «прозелит и пришелец»³, прилагал многочисленные усилия к тому, чтобы не оказаться неблагодарным за столь великое благодеяние. Итак, вскоре я «увидел и услышал»⁴, что церковь ваша чересчур умалена в привилегиях древней чести⁵ и сильно нуждается во многих руках строителей, а потому долго думал, каким памятником нашего труда я мог бы помочь обессиленной матери. Так вот, я много читал и много слышал о совершённых вашими предшественниками деяниях, которые кажутся достойными упоминания как благодаря своему величию, так и ввиду необходимости этого для церкви. Но, поскольку память об этих событиях угасает, а история местных епископов ещё никем не написана, то возможно кто-нибудь скажет, «что либо они не сделали в свои дни ничего достойного памяти, либо если что-то и сделали, то у писателей, которые должны были передать это потомкам, не было к тому особого рвения»⁶. Движимый этой необходимостью я и приступил к написанию труда о епископах Бременских или Гамбургских, считая прямым долгом моего благоговения и делом вашей миссии, если я, сын церкви, оживлю деяния святейших отцов, благодаря которым возвысилась наша церковь и христианство распространилось среди язычников.

Я прошу о снисхождении к этому чрезвычайно трудному и превосходящему мои возможности произведению с тем большим основанием, что я, почти не имея предшественников, по следам которых мог бы идти, не побоялся вступить на незнакомый путь и, «пробираясь на ощупь во мраке»⁷, предпочёл «переносить в винограднике Господнем тягость дня и зной, нежели праздно стоять вне виноградника»⁸. Так вот, о святейший епископ, я смело доверяю моё начинание твоему суждению и умоляю тебя быть мне судьёй и защитником, хотя знаю, что не могу предложить тебе ничего соответствующего твоей мудрости, ибо ты прошёл уже этап светской мудрости и с тем большей славой поднялся ныне к изучению божественной философии, «презрев земное и помышляя только о небесном»⁹. Своей учёностью и правдивостью, словом и пастырским примером ты легко превосходишь очень многих, но наибольшей из твоих добродетелей является смирение, которое делает тебя снисходительным ко всем и придаёт мне уверенности, так что я, косноязычный, дерзаю говорить с философом и казаться «Саулом во пророках»¹⁰. Тем не менее я знаю, что у меня, - как то обычно бывает при всяком новом деле, - найдётся множество противников, которые скажут, что всё это выдумки и басни, как те сны Сципиона, что выдуманы Туллием, и, возможно, добавят, что всё это вышло через роговые ворота Марона¹¹. Однако наше намерение - угодить не всем, но только тебе, отец, и твоей церкви. Ибо чрезвычайно трудно угодить завистникам. Но, поскольку того требует злоба недоброжелателей, я признаюсь тебе, из каких лугов сплёл я этот венок, чтобы не сказали потом, будто я вместо истинного создал лживый образ. Итак, из того, что я написал, я кое-что собрал по различным источникам, многое взял из римских историй и грамот, но ещё больше узнал из устных преданий стариков, которым были ведомы эти события, беря в свидетели саму истину, что я ничего не «пророчил от собственного сердца»¹², ничего не утверждал безосновательно. Всё, что я намерен изложить, я подкреплю правдивыми свидетельствами, чтобы в том случае, если не поверят мне, то оказали доверие по крайней мере их авторитету. Пусть все знают, что и в этом труде, и в «прочих дерзаниях»¹³ я не стремлюсь стяжать себе славу как историк и не боюсь подвергнуться осуждению как лжец; однако, если я не смог сделать это хорошо, то я оставил прочим материал для того, чтобы написать лучше.