Ему наследовал господин Исфрид²⁸, бывший ранее приором в Иерихоне²⁹, муж большого благочестия, ибо он жил в этом приорстве не как каноник, но как монах. Я говорю это отнюдь не в укор регулярным каноникам, которые в большинстве своём живут свято и праведно, но лишь потому, что звание монаха - вершина святости и нет в этом имени недостатка ни в каком совершенстве; однако это - удел немногих. Миряне, не зная тонкостей устава монахов и регулярных каноников, обычно и этих каноников называют монахами. Став епископом, Исфрид не оставил путь смирения, был кроток со всеми и ко всем проявлял сочувствие. И хотя мы, очевидно, нарушаем порядок изложения, забегая немного вперёд, но всё-таки скажем, - раз уж мы начали о нём говорить, - сколько бед испытал этот муж и с каким удивительным терпением переносил их. Поскольку Господь выделяет две основные напасти, говоря: «Когда услышите о войнах и смятениях, не ужасайтесь»³⁰, что блаженный Григорий объяснял так: «Войны, - говорил он, - относятся к врагам, а смятения - к горожанам», то и мы скажем, что дома он терпел от горожан, то есть братии, а снаружи - от врагов.

Итак, с того времени, как произошла смена герцогов³¹, он, лишившись утешения со стороны герцога Генриха, который за его верность и преданность оказывал его церкви всяческую поддержку, никогда более не имел мира с приором Отто. Последний, притязая на сан епископа, беспокоил Исфрида как только мог и настраивал против него братию. Он ненавидел и самого герцога и с бранью обрушивался на того, кому не мог повредить силой. Граф Бернгард³² также причинил епископу много зла, ибо не мог отвратить его от дружбы с герцогом Генрихом. Но тяжелее всего Исфриду было переносить гнев герцога Бернгарда³³. Дело в том, что этот герцог потребовал от него оммажа, а епископ отказался, говоря, что негоже, мол, епископу приносить оммаж двум синьорам. Однако он охотно будет служить его власти, если его церковь обретёт благодаря герцогу мир и процветание. А герцогу Генриху, - говорил епископ, - он принёс оммаж не только из-за того, что тот обладал властью, но и потому, что благодаря ему его церковь приобрела очень многое, в том числе мир и рост благочестия. Оскорблённый этим герцог Бернгард забрал у него все его десятины в области, что зовётся Задельбент³⁴, а людей его брал в плен и заставлял платить выкуп. Однако епископ по-прежнему твёрдо стоял на своём, предпочитая временно стерпеть всё это, нежели навлечь на себя и церковь какую-нибудь новую напасть.

Около того времени, как умер Эвермод, умер и Балдуин³⁵, архиепископ Бременский, который не заботился о своей церкви и об образе жизни которого лучше умолчать, нежели говорить. Ему наследовал господин Бертольд³⁶, мудрый и весьма начитанный муж, ревнитель справедливости, к которому герцог Генрих поначалу относился с большой симпатией, но затем невзлюбил. Поскольку его избрание прошло с некоторым нарушением священной процедуры, избраннику показалось, что он был избран не канонически. Отправив посольство к папе, он поведал ему о процедуре избрания, целиком положившись на суд верховного понтифика - или тот признает выборы законными и утвердит, или сочтёт недействительными. А папа, зная мудрость этого мужа, а также тот факт, что он может принести церкви много пользы, одобрил его избрание и утвердил своей грамотой. Итак, Бертольд был возведён сначала в сан иподьякона, а затем вновь избран епископом, чтобы в случае, если что-то в первом избрании прошло не канонически, теперь канонически и по закону было исправлено апостольской властью.

В это же время папой Александром был созван генеральный собор, который состоялся в Латеране, во дворце Константина. Туда съехалось множество прелатов, в том числе многие из тех, которые были поставлены раскольниками, в надежде обрести папскую милость и добиться от него разрешения исполнять свои должности. Особенно много монахов и клириков прибыло за милостью апостольского престола из Хальберштадтской церкви, которая сильно пострадала от деятельности Геро. Наиболее видным в этой процессии был аббат Дитрих фон Хильзенбург, ибо почти вся община его монахов «повесила на вербах свои арфы»³⁷, за исключением нескольких стариков, которые были рукоположены ещё до раскола. Поскольку они просили очень настойчиво, взывая к апостольской милости, относительно рукоположенных Геро лиц было наконец принято следующее решение: так как Геро был посвящён не раскольником, но католиком, а именно, Гартвигом, архиепископом Бремена, то рукоположенные им лица должны быть утверждены апостольской милостью в своих должностях и благодаря милости Господней могут рассчитывать на большее. Даже Геро получил милостивое разрешение свободно отправлять должность епископа в любом другом месте, кроме Хальберштадтской епархии. Туда прибыл также господин Бертольд, Бременский избранник, чтобы получить апостольское благословение на вступление в должность. Господин папа, радушно приняв его, начал весьма настойчиво говорить с ним о его избрании и оказал ему всевозможные почести. Так, он предоставил ему в собрании прелатов свою собственную кафедру среди высших владык и велел ему в торжественном одеянии сидеть рядом с собой. Когда в ближайшую субботу его должны были возвести в священники, а в следующее затем воскресенье - в епископы, накануне в пятницу прибыл приор Генрих, посол герцога Генриха и искуснейший интриган. Поскольку верховный понтифик был с ним знаком, его тут же проводили к папе. И вот, когда наступило утро и Бременский избранник приготовился к принятию сана, а кардинал Хубальд, который стал после Александра [папой под именем] Луций³⁸ и от которого в римской курии зависело очень многое, передал ему своё облачение, -ибо более достойного там просто не было, - кубикулярии папа объявили: «Пусть войдут бременцы». И господин избранник вошёл вместе со своими людьми. А господин папа, выйдя из своей комнаты, сказал ему: «Брат, поскольку ты избран в сан епископа с нарушением процедуры, мы объявляем твоё избрание недействительным». И, хотя некоторые из присутствовавших сказали: «О господин, пусть ваша милость вспомнит, что вы уже одобрили его избрание», папа вернулся в ту комнату, откуда вышел. А Бертольд не без стыда удалился. Позже ему наследовал Зигфрид³⁹, сын маркграфа Адальберта, которому герцог во всём оказывал самое верное содействие, как ради него самого, так и ради его брата Бернгарда, графа Ангальтского⁴⁰. Тогда они были лучшими друзьями, но впоследствии отдалились друг от друга и стали злейшими врагами.

В это время⁴¹ Филипп Кёльнский, выйдя из своих пределов с огромным войском, обошёл землю герцога, разорив её огнём и мечом и дойдя таким образом до Хамельна⁴². Дальше он не пошёл и вернулся в свою землю. Около этого времени император как раз вернулся из Италии⁴³; герцог вышел ему навстречу в Шпейере и в присутствии архиепископа Кёльнского пожаловался на обиды, которые тот ему причинил. Однако император, на время отложив рассмотрение дела, назначил им обоим хофтаг в Вормсе⁴⁴, а герцога в особенности призвал явиться туда, чтобы дать ответ на жалобы князей. Узнав об этом, герцог не счёл нужным туда идти. Тогда император назначил ему второй хофтаг в Магдебурге⁴⁵, где Дитрих⁴⁶, маркграф Ландсберга, потребовал поединка с герцогом, вменяя тому в вину ряд преступлений против империи. Следует думать, что он поступил так целиком из личной ненависти, ибо поднятые герцогом славяне страшно разорили всю его землю, ту, что зовётся Лаузиц. Герцог, узнав об этом, отказался прийти. Будучи в Хальден-слебене⁴⁷, он через посредников просил господина императора о переговорах. В результате император отправился к нему в условленное место, и герцог попытался смягчить его приветливыми словами. Тогда император потребовал от него 5000 марок, дав ему совет оказать тем самым честь его императорскому величеству и обрести через его посредничество милость князей, которых он обидел. Однако герцог счёл указанную сумму слишком большой и удалился, не вняв словам императора. Тогда император назначил ему третий хофтаг в Госларе, но тот проигнорировал его также, как и предыдущие. Итак, войдя в собрание, император потребовал вынести против него приговор и спросил, что законом предусмотрено против того, кто в законном порядке был вызван в суд, но отказался явиться и, проявив неуважение к суду, не пожелал оправдаться. По решению князей ему был дан ответ, что по закону этого человека следует лишить чести, осудить как врага государства и отобрать у него герцогство и все лены, а на его место нужно назначить другого. Итак, утвердив это решение, император заявил, что так и должно быть. Однако герцогу по просьбе князей всё-таки назначили ещё и четвёртый хофтаг. Когда же он не явился и на него, император поступил так, как было предложено ему выше по решению князей, а именно: назначил вместо него герцогом Бернгарда, графа Ангальта, епископам посоветовал вернуть себе те земли, которые герцог держал в качестве лена, а собственность его велел отобрать в казну. В итоге, пользуясь случаем, от герцога отпали некоторые из его вассалов. А герцог заявил, что осуждён незаконно, ибо родился в Швеции, а никто не может быть осуждён иначе, как только в стране своего рождения.