И все же, я понимал, что вряд ли это действительно был сон. Все было уж слишком реальным, чтобы было сном.

На наручных часах было половина десятого. В любой другой раз, я пролежал бы тут еще как минимум два с половиной часа, но сейчас, желание возвратить те вчерашние счастливые минуты взяло верх, и я встал и спустился и вышел на улицу. Свежий утренний ветер взбодрил меня и я потянулся, протянув руки к голубому безоблачному небу. А потом кинулся со всех ног по ступенькам к калитке, направляясь к "Титанику". Уж если он и вправду мне не приснился, то сейчас самое время на его борт.

За полчаса я добрался до небольшого ресторана, дорожка от которого вела к "Титанику". Здесь было менее людно, и гораздо тише. Музыки, сотрясающей все вокруг, не звучало из дебаркадера, и я был рад этому. Сейчас не было желания снова танцевать, хотелось просто посидеть в тишине на свежем воздухе и выпить газировки. Спускаясь к трапу, ведущему на судно, я заволновался, вспомнив о деньгах. Если я захочу купить что-нибудь съестного, и у меня окажется в кармане пусто, возвращаться домой точно не захочется, а если здесь вчера было все бесплатно, то сейчас уж вряд ли будет так же, ведь ночная вечеринка уже закончилась. Но к счастью, какая-то мелочь у меня нашлась.

В каюте, которая вчера теснилась от танцующей толпы, сейчас было людей поменьше и было потише. Опустевшая каюта словно намекала на то, что вся танцующая движуха, отрывавшаяся всю ночь, настолько выбилась из сил, что сейчас наверняка отсыпалась в своих кроватях, трезвела и восстанавливалась. Несколько моих ровесников небольшими группами сидели за столиками. Я отыскал витрину с газированной водой, купил спрайт, и вышел на узкую палубу. Здесь так же было почти пусто, не считая двух молодых людей, курящих и слушающих музыку. Я оперся локтями на леера, и, глядя на речную гладь и противоположные заросшие листвой и камышом берега, короткими глотками пил из горла. Воздух был таким приятным, что не хотелось ни о чем думать, а только стоять так и стоять.

Внезапно до моего слуха донеслись быстрые шаги, потом кто-то быстро прижался к моей спине, закрыл мне глаза ладонями и тот час же спросил приятным и хитроватым голоском:

- Угадай, кто?

- Маша! - протянул я довольно и обрадовано, и прикоснулся руками к ее рукам.

Девушка прижалась к моей спине всем телом, и головой к моему затылку, и хихикнула.

- Это самое лучшее начало дня - признался я ей.

- Правда?

Маша отпустила меня и резво облокотилась спиной к леерам рядом. Лицо ее пылало.

- Да, правда - искренне ответил я.

- И у меня тоже - сказала она следом.

Я протянулся к ней, и мы поцеловались. Причем это было настолько просто и легко, что я не чувствовал ни стеснения, ни медлил, ни собирался с силами.

- Эй, Владос, здорово! - крикнул сзади знакомый басовитый голос.

Я обернулся - так и есть - Антон с Андреем и Костей вышли из каюты, и каждый протянул руку.

- Ну, как отдыхается? - спросил Антон.

- Да ты знаешь, неплохо - ответил я.

- Память-то вернулась? - спросил Костя.

- Да ладно вам - вклинился Андрей - не видите, молодожены хотят побыть наедине, а вы им счастье портите.

Маша заулыбалась от смущения. Я не нашелся, чего сказать.

- Лады - понимающе ответил Антон - совет вам да любовь, развлекайтесь.

И они отошли на пару шагов, прислонились к леерам и заболтали о чем-то своем. Я смотрел на них, не зная, как поступить. Вроде бы они мои друзья, и следовало бы вступить в их беседу, но в словах Андрея была доля правды. Не хотелось забывать про Машу.

- Хочешь, пойдем ко мне - предложила она, оторвав меня от раздумий.

Глянув на нее, я увидел, как она смотрит на меня как-то внимательно и просто, и подумал про себя, что ни за что не захочу впредь отвести от нее взгляда и посмотреть на что-то другое.

- Давай - машинально согласился я.

Мы взялись за руки, махнули ребятам на прощание и покинули "Титаник". Поднимаясь к деревне, я думал, какой дом может быть у Маши. Какой-нибудь шикарный дом с отоплением и ухоженным дачным участком, или скромным дачным домиком, огражденным редким заборчиком. Я ведь даже не знал, живет ли она тут только летом и, так же как и я уезжает по окончанию августа в город, или живет здесь круглый год на протяжении всей жизни. Наверное, я бы спросил у нее об этом, если бы только что познакомился. Но сейчас, по стечению внезапных перемен в своей жизни, я уже всерьез начал подумывать насчет того, что и сам я живу здесь круглый год с рождения, и кроме этого года, в городе никогда не был. Я словно разрывался между двух жизней, и не понимал, что, правда, а что ложь. Ложь ли то, что Маша действительно знакома со мной давно? Ложь ли, что Антон, с Андреем и Костей мои друзья с детства? Ложь ли то, что заброшенный дебаркадер, который я привык видеть заброшенным, вдруг преобразился в ресторан "Титаник". Можно ли предположить, что все эти явления - не галлюцинации, а, правда, и что я просто сам все это забыл? Или у меня есть двойник, схожий и по характеру, и по внешности на все сто процентов, и с которым меня просто перепутали и Антон, и Андрей, и Костя, и Маша. Но даже если предположить, что у меня и вправду появился двойник, с которым меня спутали, то и это не может объяснить внезапное появление ресторана "Титаник", на месте дебаркадера.

Что ж, довольно глубоко сидели у меня эти мысли в голове, и давно уже не беспокоили. Просто гораздо проще было забыть о них и наслаждаться этой переменой в жизни, не думая о причине этой перемены. Гораздо лучше было просто идти по деревне не одному, как это было последние предыдущие года, когда я один ходил в деревенский магазин, а вместе с девушкой Машей, держась с ней за руки и радоваться утренним и теплым солнечным лучам. Потому я и выбросил из головы все мысли, тем более, что в деревне это было сделать гораздо проще, чем в городе. Здесь и дышалось легче и думалось легче.

Мы проходили мимо деревенских домиков, огражденных низкими заборчиками, из которых тянулись к дороге склонившиеся сливы или яблони, а под некоторыми заборчиками на лавочках сидели старушки с внуками, и я подумал, что можно было бы так и идти бесконечно, только любуясь на все вокруг. Но тут, Маша вдруг потянула меня за руку в сторону от дороги и подвела к калитке очередной дачи.

- Вот и пришли - сказала она мне и впустила в садик.

Как и в случае с рестораном "Титаник", я увидел то, что и хотел увидеть. Садик был ухоженным, подстриженным, с красивыми клумбами, домик же был скромным, но красивым, со ставнями, с маленькой верандой, перед которой склонялась слива со спелыми желтыми сливами. К дому вела бетонная дорожка. Я стоял и любовался ее дачей, только как вошел в сад, а потом Маша снова схватила меня за руку и напомнила:

- Ну, пойдем, чаю попьем.

Я пошел вслед за ней, поднялся по ступенькам и вошел в дом.

На своей памяти, в этой деревне я был в семерых деревенских домах, в которые, в основном, мы ходили с бабушкой за молоком, а однажды за рыбой, или я ходил к одному своему, давно забытому другу. И я помнил, что в этих домах была не одна общая комната, служившая, как у нас на даче, сразу и кухней, и спальней и прихожей. Там было по две, а то и по три комнаты. Здесь тоже была не одна комната. Из прихожей я увидел две комнаты и кухню. Я ожидал, что из кухни, или из комнаты выйдет кто-нибудь из взрослых, и приготовился поздороваться, хоть и не знал, как зовут Машиных родителей, а так же не знал их отношения к себе, учитывая тот факт, что мы с Машей давно знакомы. Но из кухни не было слышно скрипа ложки, и молчание в доме говорило о том, что в нем, кроме нас с Машей никого нет.

Маша привела меня на кухню и стала нагревать чайник. Я смотрел на стены, обклеенные обоями, на розовые занавески, наполовину скрывавшие вид из окна, на холодильник и телевизор. Все это было далеко не старым, и можно было сказать, что семья у Маши не бедная. Но вот живет ли она здесь круглый год, или приезжает только на лето, сказать было трудно.