Но когда мы приблизились друг к другу, и я увидел ее спокойное и милое лицо, то уже перестал волноваться и только сказал:

- Маша...

А она прошептала:

- Ты...

Тут ее глаза наполнились слезами, а губы дрогнули в улыбке. И я уже и сам невольно улыбнулся ей. Казалось, будто глядя друг на друга, мы согревались. А потом одновременно потянулись друг к другу и прижались. Прикоснувшись к ее волосам, я обхватил ее за спину, и почувствовал, как она вздрогнула всем телом, и всхлипнула. И тогда я все понял. Были иллюзии, были сны, и не более того. Не было "Титаника", не было парка. Не было ничего, и только Маша из всего этого была настоящей. Я же видел ее тогда, когда Хранительница мечты вела меня по коридору! Дверь с правой стены, в которой лежала без чувств девушка, к которой сразу и подскочила Хранительница. Это же и была Маша, такая же обессиленная и заточенная, как и я! И что же это значит? Так это же... Выходит... Маша тоже была одной из таких мечтательных людей, как и я, и Губитель душ поймал ее, точно так же как и меня, устроив ей ловушку, приведя в жизнь все ее мечты, в которых она жила. Но они же были иллюзией! И Маша не должна была узнать меня, но она узнала! Это значит, что она... Она видела меня в своих мечтах, таким, какой я есть? Значит, она так же придумала меня в своих мечтах, как своего возлюбленного, как и я ее?! И Губитель душ, навевая на нас ложные картины счастливой жизни, сам того не замечая, свел нас друг с другом?! Мы уже познакомились, мы уже влюбились, и теперь не важно, было это все сном или реальностью, было ли все иллюзиями Губителя душ, или нет. Ничто теперь не важно.

Уж не знаю, сколько времени мы так стояли, сплетаясь в объятиях, но вот мы оторвались друг от друга, и теперь Маша смотрела на меня, счастливая и живая. Она тоже все поняла, и слова были не нужны.

- Я не думала, мы снова найдем друг друга - сказала она, не сводя с меня влюбленных глаз.

- Я тоже не верил - признался я, так же глядя на нее - теперь уж некому нам помешать.

- Некому! - повторила она со смешинкой в голосе, и теперь уже готовая смеяться.

- Некому - повторил я.

- Да ты просто поэт красноречивый - усмехнулась она.

- Тебе виднее - согласился я.

Теперь уже безо всякого стеснения мы оба потянулись и поцеловались. И уж не знаю, толи благодаря этому, а то, это снова Хранительница мечты незримо наблюдала за нами, но облака вдруг стали расходиться, и солнечные лучи пробились к реке, и согрели природу. Обернувшись на солнце, мы, все еще держа друг друга в объятиях, были счастливы, и теперь ничто не мешало нам отправиться на Мечту, и я мог без всякого сомнения спросить Машу, живет ли она в городе, или в деревне, уверенный, что не появится рядом Мэри Шоу, и я услышу свой ответ. Хотя, я почему-то был теперь уверен, что Маша как и я живет в городе, и что это только лучше для нас двоих.

Озарялось все вокруг, день наполнялся летними красками, и мы шли с Машей, держась за руки, и я думал про себя, что теперь мне не надо ни ресторана "Титаника", ни супермаркета в деревне, ни парка, ни яхт. Только часы, проведенные вместе с Машей, а то, может, и найдется у нее здесь знакомая или сестра, с которой можно было бы познакомить и брата, который наверняка скоро приедет сюда. Но это после. Пока нам надо побыть только вдвоем. А на следующий день ко мне приедут родители, и, увидев Машу, сами поймут, почему я не брал телефон и не звонил им. Они познакомятся с ней, и наверное, оба признают Машу, как свою дочь. А уж папа-то как будет рад!