— Поселок Колядино — сам по себе небольшой, — трещал словоохотливый Максим, — Тысячи две обитателей. Но в нем сходятся дороги из Мозжерово, Крюкина и Дубовска, поэтому народу, как на демонстрации. На обратной стороне железки, кстати, имеется небольшой аэродром, авиаклуб, раньше там проходили авиашоу, тысячи людей приезжали из Тулы, потом все это дело отдали в частные руки, и хрен его знает, что там сейчас… А вообще, места у нас красивые, чуете? — Максим высунул ладошку в открытое окно. — Воздух не успели изгадить.
Воздух действительно был вкусный — это чувствовалось даже в машине. В утреннем небе носились стрижи, где-то в стороне паслось рогатое стадо — виднелись коровьи головы в высокой траве.
— Эклектичная смесь города и деревни, — трещал Максим. — За лесополосой начинается Дубовск. Минут через десять приедем. Вы не обращайте внимания, что вокзал далеко от города, так уж повелось исторически, наш город был закрытым «почтовым ящиком», в нем по определению не могло быть вокзала…
— С пропажей Поличного ничего не прояснилось? — перебил Турецкий.
Леонович поморщился.
— Не наступайте на больную мозоль… Александр Борисович, правильно?
— Правильно. То есть новостей, как я уныло догадываюсь…
— Новостей пока не поступало. Поличного ищут, наш шеф Короленко заявил, что поимка «ценного» оборотня для милиции — дело чести. Что и правильно, Александр Борисович, наш босс в последнее время чувствует себя весьма неуверенно. И то сказать — под боком рядом с ним все годы трудился настоящий монстр…
— Видимо, внешне майор Поличный не производил впечатления чудовища?
— Абсолютно нормальный мужик, — пожал плечами Леонович, — не злой, приветливый, имеет богатый опыт работы в правоохранительных органах. Да ну его, — махнул рукой оперативник. — Говорят, отдел собственной безопасности разрабатывал эту фигуру больше двух месяцев. Информацию держали в тайне, знали о ней лишь несколько человек. С арестом не спешили, прорабатывали связи Поличного, никто не подозревал, что он решится на убийство. Ведь одно дело — махинации, крышевание, рэкет, и совсем другое… ну, вы поняли. Лично я Поличным не занимался — своей работы по горло. Мое дело маленькое — доставить вас пред светлые очи руководства. Подключать меня к расследованию пока не собираются… надеюсь. Ага, вот и город.
Лесополоса осталась за спиной, проехали щит, извещающий о начале населенного пункта, потянулись аккуратные невысокие дома. По мере продвижения росла их этажность, ширилась дорога, появлялись остановки общественного транспорта под фигурными навесами, улица заполнялась людьми, мелькали магазины, аптеки, здания относительно оригинальной архитектуры.
— Проспект Биологов, — тоном заправского гида вещал Максим, — визитная карточка, так сказать, нашего славного города. Неплохо, согласитесь, для провинции. Здесь располагаются основные институты и предприятия. Институт растениеводства, микробиологии, лаборатория по изучению онкологии, ветеринарный институт… У меня родители — профессора, очень талантливые люди в области фармакологии. К сожалению, талант не дурная болезнь, по наследству не передается, — Максим засмеялся. — Сестра ушла в науку, а сын по жизни оказался лодырем, с детства мечтал работать в милиции и домечтался до того, что мечта стала явью. А что с таких, как я, взять? Все знания, полученные в школе, можно выцарапать гвоздем на срезе рисового зернышка…
Водитель притормозил, уступая дорогу отходящему от остановки двойному троллейбусу. Салон трещал от избытка биомассы — местные труженики в последний раз на этой неделе спешили на работу. Турецкий обратил внимание, что люди хорошо и современно одеты, старых машин на дороге почти не видно, дома, выходящие на проспект (по крайней мере, их фасады) отремонтированы, окрашены в жизнеутверждающие цвета. Машина подходила к кольцевой развязке. Посреди опрятной площади, окаймленной клумбами, возвышался памятник. Каменный интеллигент в очках мечтательно смотрел вдаль.
— Академик Тавровский, — немедленно проинформировал Максим, — отец-основатель нашего научного центра. Лично обосновывал то ли Хрущеву, то ли Брежневу, необходимость строительства града науки и выбил у Косыгина деньги на проект. Бессменный руководитель института микробиологии. Скончался в девяносто четвертом году от обширного инфаркта. Жалко дядечку… Площадь Тавровского, если хотите, центр Дубовска. В ней сходятся три проспекта… ну, вроде как в Париже куча авеню сходится на площади Звезды. Налево — проспект маршала Конева, направо — проспект Матросова…
Машина повернула направо, проехала мимо остановки, где выстроились в ряд несколько маршрутных такси.
— Именем этого парня, что поскользнулся на амбразуре, еще и проспекты называют, — проворчал Нагибин. Он сидел, надутый, как пузырь, обнимал свой портфель, настороженно стрелял глазами по сторонам.
— Популярное заблуждение, — охотно объяснил Максим, — наш Матросов бросался на другую амбразуру. Лет пятнадцать назад проспект именовался Ленинским. Долго думали, как бы его переименовать. И тут очень кстати в институте генетики случился пожар, и лаборант Матросов, засидевшийся допоздна, ценой собственной жизни спас от уничтожения ценную лабораторию. Им и назвали. А чтобы у гостей города не возникало по данному поводу лишних вопросов, у истока проспекта водрузили стенд, популярно объясняющий, кто такой Матросов. Но эту подсказку мы уже проехали…
Машина приближалась к следующему рекламному щиту, прославляющему известную компанию по страхованию автомобилей. В столб, поддерживающий слоган с бодрым девизом «Все сделал правильно!», врезалась хорошенькая иномарка. Пострадавших не было. Девица, находившаяся за рулем, страстно жестикулируя, объясняла невозмутимому инспектору ГИБДД обстоятельства содеянного.
— Бывает, — прокомментировал Максим, — банальная истина: хочешь избавиться от девушки — подари ей водительские права. Слева вы можете наблюдать городское Управление внутренних дел — вон там, за голубыми елочками. Туда я вас доставлю после того, как устрою в гостинице. А до гостиницы еще минут пять, она будет на правой стороне. А дальше, через пару кварталов, проспект кончается, начинается «Матроска» — самый, пожалуй, большой микрорайон в Дубовске. В тех краях, кстати, и улица Левандовского, где проживал со своим добропорядочным семейством Поличный…
В кармане у Максима запищал телефон. Чертыхнувшись, он выхватил трубку.
— Все пропало, шеф? — начал слушать с открытым ртом. Сокрушенно зацокал, закачал головой. — Хорошо, шеф, я скоро подъеду. Надо же, какие страсти творятся, — он опустил телефон в карман и виновато посмотрел на Турецкого, — еще одно убийство на Майской. Задушили коммерсанта Заскокова. Этот парень, между прочим, был партнером покойного Дерябина… Вот черт, неужели Поличный из подполья продолжает свою преступную деятельность? Или следы заметает?
— Да у вас тут Чикаго непуганое, — проворчал Нагибин.
— Нет, обычно у нас тихо и скучно, — помрачневший Леонович уставился в окно. — Люди в городе интеллигентные, воспитанные, никого не убивают. Хотя всякое, конечно, случается. В позапрошлом году орудовала женщина-маньячка.
«Трупорезкой» ее окрестили. Убивала шилом — исключительно мужиков, после чего старательно отрезала им детородное хозяйство и уносила с собой. Четыре трупа. Несколько месяцев не могли поймать. Оказалось, у младшей научной сотрудницы одного из институтов поехала крыша после того, как муж ее бросил. Вбила себе в голову, что чем меньше на свете останется мужиков, тем лучше для света. А во всем остальном была абсолютно нормальна, оттого и не могли ее долго поймать… Мне очень жаль, господа, но, похоже, придется на какое-то время вас покинуть.
— Да конечно, забудь про нас, — поддержал Турецкий, — высади у гостиницы и езжай работай. Устроимся, сами добредем до вашей епархии. Сколько тут ходу — минут пятнадцать?
— Не больше. Простите, Александр Борисович, сплошные форс-мажоры. Давайте телефонами обменяемся.
Милиционеры высадили командировочных у отделанной плиточником трехэтажки. Машина сорвалась с места и растворилась в ближайшем переулке. Гостиница располагалась в оживленном месте на проспекте Матросова. Напротив разместился продуктовый магазин с пандусом для инвалидных колясок, двухэтажный торговый центр. Тротуары отделаны плиточкой, вдоль дороги высажены ели — все как на подбор, калиброванные, трудно поверить, глядя на них, что они не искусственные. Гостиница называлась «Славянка» — вывеска над крыльцом была не новая, но ее недавно подкрашивали. На парковке перед гостиницей стояли несколько машин.
