Пермь объявила нейтралитет, отказавшись подчиняться как Москве, так и Калуге. Однако узнать это Лжедмитрию II не довелось.

Старый касимовский хан Ураз Махмет присоединился к Лжедмитрию II еще в Тушине. После бегства самозванца в Калугу хан подался на службу к гетману Жолкевскому, но его любимый сын остался служить «вору». Ураз Махмет попросил разрешения Лжедмитрия II посетить Калугу для свидания с сыном. Но как только хан появился в Калуге, самозванец велел утопить его в Оке. Тогда крещеный татарин Петр (Арслан) Урусов, начальник татарской стражи самозванца, поклялся с товарищами отомстить за смерть хана.

11 декабря 1610 года Тушинский вор отправился на охоту на зайцев. Его сопровождали шут Кошелев и татарская стража. Внезапно Петр Урусов ударил «царя» саблей и рассек ему лицо. Другой татарин отрубил «царю» голову. Шута татары пощадили, а сами отправились в степь в направлении Крыма, грабя все по дороге.

Кошелев прискакал в Калугу к «царице». Марина находилась на последних днях беременности. Тем не менее, она бегала по улицам и кричала о мщении. Но мстить было некому, убийцы были уже слишком далеко, зато казаки перебили две сотни касимовских татар, служивших самозванцу.

Вечером 11 декабря в Калугу привезли обезглавленное тело самозванца. Труп пролежал в холодной церкви более месяца, и народ ходил смотреть на него и на голову, лежащую рядом. Затем тело похоронили в Троицком соборе. В вещах Лжедмитрия II нашли талмуд, письма и различные бумаги, написанные на еврейском языке. Это подтвердило давние толки о его происхождении.

Теперь воровское войско лишилось знамени. Тушинские бояре князь Григорий Шаховский и атаман Иван Заруцкий решили бежать из Калуги, но казаки удержали их силой. Через несколько дней Марина родила сына. По «деду» его назвали Иваном. Казаки немедленно провозгласили его царем. Петр Сапега предложил Марине с ребенком перейти под его покровительство, но она высокомерно отказалась. Марина хотела быть или московской царицей, или никем.

Происхождение патриарха Гермогена достоверно неизвестно. Известно лишь, что в миру его звали Ермолаем, а свое церковное имя он писал «Ермогей».

Польские источники утверждают, что в молодости Гермоген был донским казаком. Ермолай участвовал в боях, грабил и т. д., а позже стал попом.

Некоторые русские историки XIX века утверждают, что Гермоген принадлежал к княжескому роду Шуйских или Голицыных, но не приводят никаких фактов в подтверждение своей версии.

На мой взгляд, польская версия более достоверна. Известны десятки случаев, когда донские казаки и даже атаманы, вволю нагулявшись и нагрешив, уходили замаливать грехи в монастырь. Княжеское же происхождение Гермогена исключено. Родословные княжеских родов того времени достаточно хорошо изучены, да и просто невероятно, чтобы в Смутное время никто не знал о родственных связях такой крупной фигуры, как Гермоген.

Первое достоверное упоминание о Гермогене относится к 1579 году, когда он был приходским попом казанской церкви Святого Николая в Гостином дворе. К этому времени Гермогену было около пятидесяти лет.

Гермогену приписывают участие в «чудесном обретении» одной из главных православных святынь — иконы Казанской Богородицы. Также ему приписывают и сочинение «Сказания о явлении иконы и чудесах ее», отправленного духовенством Ивану Грозному.

В середине 80-х годов XVI века Гермоген потерял жену. В 1587 году он отправился в Москву и постригся в Чудовом монастыре. Затем Гермоген возвращается в Казань и быстро делает головокружительную карьеру. В 1588 году он уже игумен, а затем архимандрит казанского Спасо-Преображенского монастыря. 13 мая 1589 года в новоучрежденной Казанской и Астраханской митрополии Гермоген, возведенный в сан епископа, становится первым митрополитом.

Современники утверждают, что у Гермогена не было столь громкого голоса, как, к примеру, у патриарха Иова, звучавшего, «аки дивная труба». Но Гермоген был «словесен и хитроречив, но не сладкогласен», «нравом груб», «прикрут в словесах и возрениях».

Гермоген был вспыльчивым, властным и жестоким человеком. А как раз эти качества больше всего и учитывались в казанских священнослужителях. Во второй половине XVI века власти проводили массовое обращение в христианство населения Казани и окрестных земель. Местные жители — мусульмане или язычники — активно и пассивно сопротивлялись насильственному обращению в православие. То же самое можно сказать о немцах и чухонцах, взятых в плен в ходе Ливонской войны и сосланных на жительство в Казанский край.

В 1593 году казанский митрополит Гермоген писал царю Федору, что «в Казани и в уездах Казанском и Свияжском живут новокрещеные вместе с татарами, чувашами, черемисами и вотяками, едят и пьют с ними, к церквам божиим не приходят, крестов на себе не носят, в домах образов и крестов не держат, попов не призывают и отцов духовных не имеют. Обвенчавшись в церкви, перевенчиваются у попов татарских, едят скоромное в посты. Живут мимо своих жен с немецкими пленницами». Гермоген «призывал их и поучал, но они ученья не принимают и от татарских обычаев не отстают, и совершенно от христианской веры отстали, о том сильно скорбят, что от своей веры отстали, и в православной вере не утвердились, потому что живут с неверными вместе, от церквей далеко. И видя такое неверье в новокрещеных, иные татары не только не крестятся в православную веру, но и ругают ее. Да прежде, в сорок лет от казанского взятья, не бывали в татарской слободе мечети, а теперь стали мечети ставить близ посада на лучный выстрел». Гермоген писал далее, что многие русские люди живут у татар, черемис, чувашей, вступают с ними в браки. Много русских живет в слободах и деревнях у немцев, причем добровольно и «при деньгах». И все эти люди от православной веры отошли, живущие у татар приняли мусульманство, а у немцев — католичество и лютеранство.

Царь Федор, разумеется, с подачи Годунова, приказал казанским воеводам переписать всех новокрещеных, велел выделить им слободу в Казани с православной церковью и полным причтом. А если кто из них не захочет добровольно переселяться и строиться на слободе, тех отдавать на поруки богатым и благонадежным православным, а кого и в тюрьму сажать. Царь велел воеводам выбрать надежного сына боярского и поставить его за этой слободой следить, чтобы новокрещеные православные были крепки в вере, женились бы только на русских и дочерей своих выдавали за русских. А которые будут замечены в неверности, тех усмирять всеми способами: сажать в тюрьму, ковать в железа и в цепи, бить батогами, на особенно же неблагонадежных Гермогену велено было налагать епитимью. А все мечети царь Федор велел воеводам разрушить, чтоб и следа от них не осталось.

Далее царь приказывал воеводам запретить русским людям жить у татар и у немцев. Русских, отрабатывающих долги, по возможности выкупать, а задолжавших крупные суммы отправлять к новокрещеным в обмен на чухонцев, которых отдавать иноверцам. Последним запретить впредь русских людей нанимать на работу и денег им взаймы не давать.

Указания царя Федора казанским воеводам значительно укрепили авторитет Гермогена. Митрополиту удалось навести порядок в Казанском крае. До нас дошло «Послание наказа-тельное всем людям», где митрополит возмущается нарушением чинности церковной службы, когда попы и дьяконы для скорости читали и пели разные тексты хором (до пяти-шести голосов), а миряне в это время скучали, дремали или разговаривали. Гермоген стращал паству, утверждая, что «все ведает и зрит».

Бдительный Гермоген не мог не заметить и куда больший беспорядок: в такой огромной Казанско-Астраханской митрополии — и не было своих святых! Митрополит ретиво взялся за дело. Для начала Гермоген составил поименный список русских ратников, погибших при взятии Казани. Параллельно было найдено три случая убийств мусульманами православных в ходе конфликтов на религиозной почве. Один из погибших, Иван Новый, оказался русским из Нижнего Новгорода, а двое других, Стефан и Петр, крещеными татарами.