— Э! Что-о-о? — пробормотал сонный голос.

В тот же миг кок набросил на него мешок

и, схватив свою жертву за середину, попытался стащить ее с койки, не взирая на ее полузаглушенные крики. В эти критические минуты кок имел все основания предполагать, что он поймал сороконожку.

— Смирно! — крикнул он запыхавшись, — я не сделаю тебе больно.

Ему наконец удалось стащить свою ношу с койки и дотащить ее до трапа. Здесь ему пришлось остановиться, так как ноги, зацепившись за обе стенки узкого прохода, упрямо отказывались двигаться, а из верхнего конца раздалось злобное мычанье. Четыре раза удавалось измученному коку, взваливши ношу на плечо, протащить ее немного вверх по трапу, и все четыре раза его поклажа, извиваясь, сползала вниз. Потеряв голову от страха и бешенства, кок сделал было пятую попытку, как вдруг сверху раздался удивленный возглас штурмана, гневно требующего об'яснения.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — воскликнул штурман.

— Все в порядке, сэр, — ответил запыхавшийся кок, — старый Джем хватил лишнего и полез на корму, а я тащу его опять на бак.

— Джем?! — удивился штурман, — да вот же он сидит на решетке. Мы с ним вместе шли с берега.

— Сидит?! — с ужасом переспросил кок, — сидит… о боже!..

Он стоял, прижав к стене свою извивающуюся жертву, и с отчаянием смотрел на штурмана.

— Боюсь, что я ошибся, — проговорил он дрожащим голосом.

Штурман зажег спичку и посмотрел вниз.

— Сними-ка этот мешок, — строго приказал он.

Кок поставил свою жертву на ноги и дрожа взбежал по трапу вверх, к тому месту, где стоял шкипер. Последний зажег новую спичку; оба они стояли и с затаенным дыханием следили за извивающимся, странным существом внизу, которое постепенно высвобождалось из-под мешка. При четвертой спичке оно освободилось совершенно, и перед ними предстало побагровевшее лицо капитана "Сусанны".

Меньше секунды смотрел на него кок, потерявший от ужаса дар слова, и потом с безнадежным стоном, спрыгнул на берег и помчался со всех ног бежать от преследовавшей его взбешенной жертвы.

Так как кока не оказалось на лицо к моменту отчаливания, то капитан, не желая разлучать таких нежных друзей, по настойчивой просьбе взволнованной команды, отправил мистера Листера на поиски его.

The Madness of Mr. Lister (1905)

Шкипер "Сары Джен" исчез два дня тому назад, и все, кроме юнги, чьим мнением никто не интересовался, — были чрезвычайно обрадованы этим обстоятельством. Дважды уже случалось шкиперу опаздывать к отходу вверенного ему судна; его образ жизни отличался, мягко выражаясь, некоторой нерегулярностью, так что наконец начальством было приказано считать следующую подобную отлучку последней. Должность у шкипера была хорошая, и его помощник мечтал о ней взамен своей, на которую в свою очередь метил квалифицированный матрос Тэд Джонс.

— Еще два часа, — об'яснил взволнованный помощник столпившейся у борта команде, — и я вывожу шхуну.

— Это можно будет сделать даже раньше, чем через два часа, — заметил Тэд, перегнувшись через борт и рассматривая воду, которая медленно поднималась над илистым дном[3], интересно, куда девался старикашка.

— Не знаю, да и не интересуюсь, — ответил помощник, — поддержите меня, ребята, и всем нам будет лучше. М-р Пирсон[4] ясно сказал прошлый раз, что если шкипер еще раз опоздает на шхуну к отчаливанию, то больше он на ней не поедет, и в присутствии старика велел мне никогда не ждать лишней минуты, а отправляться без него.

— Старый дурак, — вставил второй матрос Билль Лок, — никто о нем плакать не будет, кроме мальчишки, — он уже с утра волнуется, а за обедом имел такой печальный вид, что я его пнул ногой, чтобы хоть немного развеселить его. Вон он, полюбуйтесь-ка!

Помощник бросил презрительный взгляд по направлению юнги и тотчас же отвернулся. Мальчик, не желая быть центром внимания, спрятался за брашпиль и, вытащив из кармана какое-то письмо, в четвертый раз перечитал его.

"Милый Томми", — гласило оно, — "беру перо, чтобы сообщить тебе, что я нахожусь здесь и не могу выйти по той причине, что вчера вечером проиграл в криббедж 2 мою одежу и деньги, и все. Не говори об этом ни одной живой душе, так как помощник метит на мое место, а собери мне какую-нибудь одежу и принеси ее сюда, не говоря никому ни слова.

О носках не беспокойся, так как они на мне. Голова так болит, что на сем кончаю. Твой любящий дядя и капитан

Джо Бросс.

P. S. Смотри, чтобы помощник не видел тебя, когда ты пойдешь, а то не пустит".

— Еще два часа, — вздохнул Томми, засовывая письмо обратно в карман, — как же мне достать одежу, когда она у всех заперта? А тетя еще наказывала, чтобы я заботился о нем и не давал бы ему попасть в беду…

Томми сидел, обдумывая положение; через некоторое время команда "Сары Джен" отправилась на берег, чтобы воспользоваться приглашением помощника выпить рюмочку. И тогда Томми осторожно спустился в каюту. Он решил сделать еще одну последнюю попытку, но единственные предметы из носильного платья, бывшие на виду, принадлежали миссис Бросс, которая до этого последнего плавания всегда ездила на шхуне для присмотра за ее капитаном. На эти вещи уставился теперь Томми.

— Возьму-ка я их, да попробую обменять на мужские, — вдруг решил он и тотчас же сорвал вещи с вешалки, — капитан ничего не будет иметь против, — добавил он, торопливо свертывая все в пакет и заталкивая его вместе с ковровыми ночными туфлями капитана в старый мешок из-под сухарей. Взвалив его на плечи и осторожно поднявшись на палубу, он сошел на берег и рысью побежал по указанному в письме адресу. Это было далеко от берега, а мешок казался ему тяжелым. Первая попытка обмена оказалась небезопасной. Владелец ломбарда только-что получил от полиции предостережение и был настроен строго и подозрительно, так что мальчик поспешил схватить свой узел и уйти подобру, поздорову. Сильно взволнованный, он быстро шел вперед, пока его взгляд не упал на стоящего за прилавком добродушного и, повидимому, благожелательного булочника.

— Извините, пожалуйста, сэр, — начал Томми, входя в булочную и опуская мешок на стойку, — нет ли у вас старой, ненужной одежды?

Булочник повернулся к полке, выбрал черствую булку и, разрезав ее на две части, протянул одну из них мальчику.

— Мне не нужно хлеба, — с отчаянием проговорил Томми, — мама только что умерла, а папе нужно траурное платье для похорон; у него есть один хороший костюм, и если б удалось мамины вещи обменять на старое мужское платье, то он продал бы его и устроил бы похороны на эти деньги.

Он высыпал содержимое на прилавок; только что вошедшая в лавку жена булочника принялась рассматривать их не без благосклонности.

— Бедный мальчик, ты потерял свою мать, — сказала она, разбирая вещи, — это хорошая юбка, Билль.

— Да, мэм, — горестным голосом произнес Томми.

— А отчего она умерла? — просил булочник.

— От скарлатины, — ответил Томми со слезами, назвав единственную болезнь, которую он знал.

— Скар… Убери эти вещи!! — заревел булочник, сбрасывая их на пол и убегая вслед за женой на другой конец лавки, — убери их сию минуту, разбойник!

Он кричал так громко и повелительно, что мальчик, не пытаясь даже уговорить его, быстро втолкал вещи обратно в мешок и исчез. Убегая, он взглянул на часы и приобрел такой же панический вид, какой только что был у булочника.

— Нельзя больше терять времени, — думал он, прибавляя шагу, — или старик оденет эти вещи, или останется там, где сейчас находится.

Он добежал до указанного дома, еле переводя дыхание и остановился при виде сидящего на пороге человека в старой, просаленной одежде, с видимым удовольствием покуривавшего глиняную трубку.