Увы, этот способ для Сен-Симона заказан. Он не может вернуться к прошлому. Он изжил в себе спекулянта. В нем проснулся проповедник, философ, социальный реформатор. И эта новая роль, подводящая итог всей жизни, не терпит размена.

Но есть и другой выход, по-видимому более приемлемый.

В былые дни Сен-Симон собирал в своих салонах множество людей. Да каких людей! Друзья, которых он кормил обедами и поил шампанским, весьма преуспели. Буасси д’Англа занял место в сенате, а Сегюр стал министром церемоний самого императора! Это, не говоря о Монже, Пуассоне и других ученых, для которых прежде всего был открыт его кошелек и которые ныне более чем обеспечены. Так почему бы не обратиться за помощью к кому-либо из них? Ведь, наверное, каждый с радостью поддержит своего прежнего благодетеля!

Но здесь его ожидало глубокое разочарование.

Никто из прежних друзей и не подумал о том, чтобы протянуть ему руку. Напротив, теперь его едва узнавали, а иногда и не раскланивались при встречах. Всем им, почтенным и уважаемым людям, не было ни малейшего дела до этого промотавшегося идеалиста и его химерических проектов.

Видя, что перед ним захлопываются все двери, Сен-Симон решает отправить письмо. Граф Сегюр ему обязан больше, чем другие. Ведь его-то бывший меценат не только кормил и поил: во времена якобинского террора он скрывал Сегюра у себя дома, иначе говоря, рисковал головой. Такие услуги не забываются. И Сен-Симон пишет Сегюру. Он не просит денег, ему не нужно милостыни. Он надеется, что всемогущий министр даст ему место, которое обеспечит сносным заработком.

Он ждет. Проходят дни, недели, месяцы. Он продает последнее. Вслед за безделушками в лавки перекупщиков уходят костюмы, шелковое белье и малоношеная обувь. Больше продавать нечего.

Ровно через полгода Сен-Симон получает письменный ответ от графа Сегюра.

Когда он прочитал письмо, то, несмотря на всю дикость своего положения, не смог не расхохотаться. Ему захотелось разыскать графа, чтобы швырнуть ему в лицо это послание. Впрочем, Сен-Симон быстро взял себя в руки. Выбирать не приходилось…

Всемогущий вельможа холодно уведомлял своего старого друга, что подыскал ему подходящую должность: место переписчика в ломбарде. Он будет работать девять часов в сутки и получать тысячу франков в год — ровно столько, чтобы не умереть с голоду…

Бывший аристократ и миллионер кое-как заштопывает локти своего единственного сюртука и садится у застекленного окошечка центрального парижского ломбарда. В течение девяти часов он исправно выписывает квитанции, чтобы затем оставшуюся часть суток в грязной каморке при том же ломбарде употребить на свою личную работу.

Такая система быстро приносит плоды: через пару месяцев Сен-Симон уже путает день с ночью и начинает харкать кровью. И когда он почти полностью теряет надежду выбиться из создавшегося положения, он встречает человека, которого позднее назовет своим единственным другом.

Диара Сен-Симон знал очень давно, с 1792 года. Тогда, начиная свои земельные спекуляции, он нанял этого уже немолодого человека для своих личных услуг. Верой и правдой служил ему Диар в течение шести лет, вплоть до момента, когда, рассорившись с Редерном и потеряв свои миллионы, Сен-Симон рассчитал всех своих людей. И вот теперь, почти девять лет спустя, они совершенно случайно встретились на улице…

В первый момент Диар едва узнал своего блестящего хозяина, в котором от прошлого не осталось ничего, кроме донкихотского носа. Зато хозяин сразу узнал своего прежнего слугу и протянул ему дрожащую руку.

После того как Сен-Симон поведал о всех своих горестях, Диар сказал:

— Место, которое вы занимаете, недостойно ни вашего имени, ни ваших способностей.

— Но что же можно поделать? Где найти лучшее?

— Я прошу вас переехать ко мне и располагать всем, что мне принадлежит. У меня вы сможете работать, не думая о завтрашнем дне.

На глазах Сен-Симона, быть может впервые в жизни, показались слезы. Он крепко обнял этого единственного человека из всех известных ему людей…

На мансарде у Диара было тепло и уютно. Сам он, занятый службой в городе, целые дни отсутствовал. Философ работал без помех. Теперь можно было эффективно наверстывать упущенное.

Над чем же работает Сен-Симон?

Со времени «Писем женевского обывателя» он непрерывно поглощен одной и той же идеей. Его волнует социальная организация общества. Но он не считает себя вправе прямо перейти к этому предмету. Он полагает, что указания на целесообразную структуру общества можно получить только в результате систематизации всех наук. В его уме возникает грандиозный план — объединить единым принципом тела неорганические, живую природу и социальные категории. Принцип этот ему подсказывает великая астрономическая теория — закон всемирного тяготения. Доказать неограниченную власть этого закона над миром материи, разума и чувства — отныне неотложная задача философа. Он начнет со вселенной, перейдет к солнечной системе, к Земле и, наконец, изучив человечество как одно из «подлунных» явлений, выведет законы социально-нравственной организации общества.

Такова цель.

Это будет «Новая энциклопедия».

Новая энциклопедия должна радикально отличаться от прежней, знаменитой «Энциклопедии» просветителей XVIII века.

Прежняя исходила из абстрактных принципов; новая будет черпать из наблюдений и фактов. Прежняя провозглашала вечные истины; новая покажет преходящий характер всех исторических категорий. Прежняя ставила негативные цели критики и отрицания: новая предложит позитивную программу творческой перестройки.

В «Новой энциклопедии» будет показан всеобщий прогресс развития природы и общества как постоянная борьба между разными видами материи, процесс единства противоположных начал — покоя и изменчивости, устойчивости и подвижности. Все явления здесь будут представлены во всеобщей связи, раскрыть которую позволит единство познания; и если философы-просветители подходили к науке лишь как эмпирики, то отныне опытный метод будет сочетаться с постижением общих закономерностей всего сущего.

Труд грандиозный, невероятный, едва ли посильный для одного человека.

Но Сен-Симон никогда не боялся трудностей. И он уверен, что поставленная задача ему по плечу.

Буквально не разгибая спины, он трудится три года подряд. Он недоволен своей работой. Все идет не так, как надо. Мысли остаются незаконченными, выводам недостает убедительности, с одного приходится перескакивать на другое. Ему не хватает знаний во многих областях. Как нелегко орудовать со звездными мирами человеку, малознакомому с астрономией! Он высказывает крайне смелые идеи вроде утверждения об одинаковом количестве жидких и твердых элементов в солнечной системе или гипотезы о том, что мысль есть материальное притяжение «нервной жидкости»…

Надо похвалить и Наполеона — покровителя новой науки. Сен-Симон делает это крайне неумеренно. Сам себя твердо уверив в том, что император его поймет и поддержит, он приписывает Наполеону свои собственные планы и помыслы.

Впрочем, он уже не претендует на единоличное выполнение всей «Энциклопедии». Он готов пригласить других ученых к себе в помощники и составить ассоциацию, которая могла бы совместно завершить этот эпохальный труд.

Завершить… Теперь он и сам чувствовал, что до завершения было бесконечно далеко. Понимая это, Сен-Симон называет свой незаконченный опус «Введением в научные работы XIX века».

В 1808 году книга издается на средства Диара. Отпечатав ее всего в ста экземплярах, Сен-Симон рассылает их наиболее известным ученым с просьбой дать отзывы и замечания, а также согласие на совместный дальнейший труд.

Но ожидаемого ответа автор не получает.

Та же судьба ждет и следующие его работы: «Письма в Бюро долгот»[30] (1808 г.) и проспект «Новой энциклопедии» (1810 г.).