Кестрел наблюдала, как они прошли по этому пути размышлений, пожали укутанными в меха плечами и снова принялись потягивать шоколад.
— Вы можете в это поверить, что мой отец плавал на южные острова без меня? — воскликнула Марис. — Он совершил приятнейшее путешествие в край голубого неба, пока его единственное дитя прозябало в зиме. Хотя можете быть уверены, если бы я тоже поехала, то ни за что не позволила бы солнцу опалить мою кожу. Загорелые люди выглядят так грубо! Будто портовые рабочие! Право, о чем только думал мой отец?
Кестрел не стоило спрашивать Марис о главе Сената. Ей следовало держаться подальше от всего, что его касалось. Она поклялась не впутываться больше в дела Герана.
Но она разозлилась. Она все еще была зла.
А глава Сената был очень загорелым.
И это было странным.
Разум Кестрел постоянно возвращался к этой детали, будто она нащупала изъян на отрезе шелка или бумажную шелуху на поверхности коры ядовитых деревьев.
Но почему она обращала так много внимания на то, что глава Сената загорел? Его загар объяснялся плаванием на южные острова. Кестрел снова приказала себе оставить эту тему.
Но не оставила.
— На южных островах множество диковинок, — сказала Кестрел. — Несомненно, отец привез вам подарки?
— Нет, — ответила Марис. — Бессовестный. О, разумеется, я люблю его, но неужели он не мог подумать обо мне? Привезти хоть малюсенький подарочек?
— Он ничего вам не привез? Но на южных островах есть лен, благовония, сахар, серебряный чай...
— Прекратите! Не напоминайте мне! Я не могу этого вынести!
— Бедняжка, — успокаивающе произнесла одна из ее подруг. — Подумай, Марис: теперь у твоих бесчисленных кавалеров больший выбор даров, которыми они смогут порадовать тебя.
— Так и есть, верно? И они должны меня радовать.
— Этим и занимаются столичные модники? — спросила Кестрел. — Раздают подарки?
— О, да... Хотя часто они просят о чем-нибудь взамен.
— О поцелуе! — воскликнула одна леди.
— Или об ответе на загадку, — проговорила другая. — Загадки очень популярны. А ответом всегда является любовь.
Это было неудивительно, ведь при дворе было множество молодых людей, которые предпочли женитьбу службе в армии. В возрасте двадцати лет каждый валорианец должен был либо отправиться сражаться за империю, либо стать родителем. Производить на свет будущих солдат, как говорил отец Кестрел. Империя должна разрастаться, добавлял он, а Кестрел гадала, все ли генералы, или только ее отец, могли смотреть на нежное дитя и представлять, как ребенок вырастет и возмужает достаточно, чтобы убивать. А затем Кестрел содрогалась при мысли о том, что станет такой, как ее отец, а он понимал, что ему не следовало так говорить, и они оба замолкали.
— Нет же, я слышала и другие загадки, — сказала еще одна девушка, возвращая Кестрел обратно к разговору. — У них могут быть разные ответы: зеркало, свеча, яйцо...
— Мне нравятся загадки, — произнесла Кестрел. — Загадайте мне какую-нибудь их них.
— Есть такая загадка, ответ к которой я никак не могу подобрать, — проговорила леди, которая сидела рядом с Марис. — Вот она:
Скачу — без ног, чтоб приземлиться,
А в голове моей — землица.
Без крыльев я летать пытаюсь.
Скажи-ка, как я называюсь?
Кестрел добавила в шоколад немного сливок. Она перестала злиться. Дело в том, что она, как и ее отец, знала, с какой легкостью можно сразить противника некоторыми видами оружия. Она сделала глоток побелевшего шоколада. Сливки прохладной пеной коснулись ее губ.
— Марис знает ответ на эту загадку, — произнесла Кестрел.
— Я? — переспросила Марис. — Вовсе нет. Я никак не могу догадаться.
— Не можете? Ответ — глупец.
Улыбка сползла с губ Марис. Тишину нарушил только легкий звон, с которым Кестрел опустила на поднос свою чашку. Она запахнула меха и отошла прочь.
Кестрел заметила, что восточная принцесса сделала ход в «Пограничных Землях». Ее всадник перескочил через фигуры Верекса, намереваясь убить инженера. Верекс рассмеялся. Этот звук удивил Кестрел. Смех принца звучал слишком беззаботно. Кестрел хотела было подойти к столу и узнать наконец, насколько хорошо играет принцесса и почему Верекс рассмеялся подобным образом, но император перехватил ее взгляд и поманил девушку к себе.
— У нас возникли сложности, — сказал император, когда Кестрел приблизилась. — Пройдите сюда и помогите нам.
Все сенаторы, окружавшие его, занимали высокое положение и имели места в Кворуме. Кестрел присоединилась к ним, радуясь, что глава Сената стоял спиной к компании, которая собралась вокруг его дочери.
— Сложности? — переспросила Кестрел. — Неужели у нас уже закончился шоколад?
— Все гораздо серьезнее, — ответил император. — Дело в варварских равнинах.
Кестрел бросила взгляд на восточную принцессу, но Риша была увлечена игрой с Верексом, а император не повышал голоса. Риша обладала грацией, которая прекрасно дополняла ее красоту. Ее черные волосы были заплетены так же, как и у валорианок. В отличие от истинных восточных девушек, она носила на пальцах кольца, и золото резко выделялось на фоне ее густо-темной кожи. Принцесса была примерно одного возраста с Кестрел. Возможно, с тех пор как ее похитили, она почти забыла свою родину. Возможно, она привыкла к столице и теперь считала ее своим домом. Кестрел не могла предсказать, что девушка подумала бы, если бы узнала, что император упоминает о ее стране как о проблеме и называет ее народ варварами. Ощущая неловкость, Кестрел вспомнила, что и сама недавно использовала это слово, просто потому, что так делали люди, которых она знала. Сейчас Кестрел уже не стала бы так говорить. Разница казалась такой значительной, но в то же время не стоила почти ничего.
— Ваш отец сообщает, что люди равнин оказались не так просты, — сказал император. — Восточные племена, которые обитают у границ наших земель, прекрасно владеют техникой скрытных атак. Генерал не успевает собрать против них армию, как они исчезают.
— Сожгите равнины, — сказала одна из сенаторов, женщина, которая раньше служила под началом отца Кестрел. — В это время года там засушливо.
— Это плодородные земли, — возразил император. — Я бы хотел превратить их в фермерские угодья. Огонь уничтожит мой выигрыш.
«И убьет жителей равнин», — подумала Кестрел, хотя об этом обстоятельстве никто не упоминал. Равнины были обширны и находились на севере Дакры, где в этой время года дождей шло мало. Валорианские солдаты подожгут равнины, пока их жители будут спать. Они проснутся и попытаются бежать к реке, но если пожар будет распространяться по сухой траве слишком быстро, то они не успеют и сгорят заживо.
Собравшиеся начали обсуждать, не подвергнет ли пожар опасности валорианские войска. Если нет, то победа будет значительной, утверждал глава Сената. Равнины лежали к северу от дельты, из которой правила восточная королева. Если Валория завоюет равнины, то дикари окажутся в ловушке на юго-восточной оконечности континента.
— И тогда это лишь вопрос времени, — заключил император, — когда Валория станет править на всем континенте.
— Тогда сожгите равнины, — сказала сенатор, служившая в армии. — Огонь в любом случае пойдет земле на пользу. В конечном итоге.
Кестрел смотрела, как Риша сняла с доски одну из второстепенных фигур Верекса. Риша дрожала в своих мехах. На востоке никогда не было холодно. Неужели это знание до сих пор жило в памяти Риши? Или она получила его так же, как и Кестрел, от кого-то другого? Когда принцессу похитили, она была так же мала, как и Кестрел, когда ее семья переехала из столицы в недавно завоеванный Геран. Возможно, Риша совсем не помнила дом.
Перед мысленным взглядом Кестрел предстал Геран, ее сад и семена под ее детскими пальцами — няня показывала малышке, как посадить их в мягкую землю.
Она увидела равнину, объятую пожаром. Пламя вздымалось вверх и трещало, лошади обезумели, палатки прогорали до самой основы, а затем вваливались внутрь. Родители хватали на руки своих детей. Воздух был удушающе горячим и черным.
