О переводе

Оригинальное название: Winner's Crime by Marie Rutkoski 

Серия: The Winner's Trilogy #2 

Перевод: Мария Морозова, Екатерина Балаш

Редактура: Светлана Егошина 

Вычитка: Елена Брежнева

Количество глав: 48

Переведено в рамках проекта  http://vk.com/bookish_addicted

Для бесплатного домашнего ознакомления

Релиз не для продажи

Она порезалась, распечатывая конверт.

Изнывая от нетерпения, Кестрел, как дурочка, набросилась на письмо только потому, что оно было подписано геранским алфавитом. Нож для бумаги соскользнул. На бумагу упали зернышки крови и расцвели яркими пятнами.

Письмо было, конечно, не от него. Оно было от нового министра земледелия Герана. В письме он представлялся и говорил, что с нетерпением ждёт встречи. «Я полагаю, у нас много общего, и нам есть о чём поговорить», — писал он.

Кестрел не была уверена в том, что он хотел этим сказать. Она не знала его, даже не слышала о нём. Хотя она допускала, что ей придётся встретиться с министром однажды — она всё же имперский посол в ныне независимом Геране, — Кестрел не горела желанием проводить время с министром земледелия. Ей нечего будет сказать о севообороте или удобрениях.

Кестрел уловила нотки высокомерия в своих мыслях. Она непроизвольно сжала губы и только сейчас поняла, что в ярости из-за письма.

В ярости на саму себя. Из-за того, как подпрыгнуло сердце при виде её имени, написанного геранским алфавитом на конверте. Она так сильно надеялась, что оно от Арина. Но она не имела с ним никаких связей уже почти месяц, с тех пор как предложила его стране свободу. И конверт был подписан не его рукой. Она знала его почерк. Она могла представить себе, как держат перо его пальцы. Коротко обрезанные ногти, серебристые шрамы от старых ожогов, загрубевшая кожа ладони — всё это так противоречило элегантному почерку. Кестрел тотчас бы поняла, что письмо от него.

И всё же — резкий рывок ножом по бумаге. Всё же — разочарование. Кестрел отложила письмо. Она взялась за шёлковый пояс, вытягивая его из-под кинжала, который она, как все валорианцы, носила у бедра. Она обмотала поясом свою кровоточащую руку. Шёлк цвета слоновой кости был загублен, теперь в пятнах её крови, но испорченный пояс не имел никакого значения, не для неё. Кестрел была обручена с принцем Верексом, наследником Валорианской империи. Доказательство этого ежедневно наносили ей на лоб в виде блестящей масляной линии. У неё были сотни поясов, горы платьев, реки драгоценностей — в будущем ей предстояло стать императрицей.

Однако встала со своего резного кресла из чёрного дерева она довольно нетвёрдо. Кестрел оглядела свой кабинет, одну из многих комнат её апартаментов. Её выбивали из колеи и каменные стены, сходившиеся в идеально прямых углах, и два узких коридора, ведущие отсюда. Кестрел понимала, к чему это, так как императорский дворец также являлся крепостью. Узкие коридоры должны были стать ловушкой для вражеских войск. И всё же дворец выглядел неприветливо и чуждо, и так отличался от дома.

Кестрел напомнила себе, что её дом в Геране никогда по-настоящему ей не принадлежал. Хотя её и вырастили в этой колонии, она была валорианкой. И сейчас она там, где и должна быть. Она выбрала сама.

Порез перестал кровоточить.

Кестрел оставила письмо и отправилась переодеваться к ужину. Такова была ее жизнь: роскошные ткани и муаровая шелковая отделка. Ужин с императором... и принцем.

Да, такой была ее жизнь.

Она должна к этому привыкнуть.

* * *

Император был один. Он улыбнулся, когда Кестрел вошла в обеденный зал с каменными стенами. Его седые волосы были острижены по-военному, точно так же, как и у ее отца, а темные глаза сверкали острым взглядом. Он сидел за длинным столом и не поднялся, чтобы поприветствовать Кестрел.

— Ваше императорское величество.

Кестрел склонила голову.

— Дочь моя. — Голос императора эхом отдался под высоким сводом, зазвенел о стенки пустых блюд и бокалов. — Садись.

Кестрел направилась к своему месту.

— Нет, — остановил ее император. — Сюда, по правую руку от меня.

— Это место принца.

— Принца, судя по всему, здесь нет.

Кестрел села. Рабы принесли первую смену блюд. Разлили белое вино. Кестрел могла бы спросить, зачем он пригласил ее на ужин или где принц. Однако она знала, как император умел превращать молчание в орудие, с помощью которого вытаскивал из своих собеседников то, что их тревожило. Кестрел позволила молчанию тянуться до тех пор, пока оно не стало ее в той же мере, что и его. Только когда принесли третью смену блюд, она заговорила:

— Я слышала, что военная кампания на востоке проходит хорошо.

— Так сообщает с фронта ваш отец. Я должен наградить его за прекрасное ведение войны. Или же, возможно, я должен наградить вас, леди Кестрел.

Кестрел сделала глоток из своего бокала.

— В его успехах нет моей заслуги.

— Разве? Ведь это вы так настоятельно советовали мне предоставить Герану право на самоуправление под моей властью, положив тем самым конец восстанию. Вы утверждали, что это освободит войска и средства для ведения войны на востоке, и — он взмахнул рукой, — так и вышло. Сколь мудрый совет от кого-то столь юного.

Слова императора обеспокоили Кестрел. Если он узнает настоящую причину, из-за которой она выступала за независимость Герана, то девушка дорого за это заплатит. Кестрел попробовала изысканные блюда. На столе стояли корабли мясных деликатесов с парусами из прозрачного желе. Она ела медленно.

— Вам не нравится? — спросил император.

— Я не слишком голодна.

Император позвонил в золотой колокольчик.

— Десерт, — приказал он немедленно появившемуся мальчику-прислужнику. — Мы перейдем сразу к десерту. Я знаю, насколько юные леди любят сладкое. — Однако, когда мальчик вернулся с двумя небольшими тарелками из столь тонкого фарфора, что через стенки проходил свет, император сказал: — Не для меня, — и одна тарелка оказалась перед Кестрел, вместе с удивительно легкой прозрачной вилкой, а другая была унесена.

Кестрел заставила себя успокоиться. Император не знал правду о том дне, когда она настояла на прекращении Геранского восстания. Никто не знал. Даже Арин не догадывался, что она купила его свободу несколькими расчетливыми словами... и обещанием выйти замуж за наследника короны.

Если бы Арин знал, то воспротивился бы. Он бы уничтожил сам себя.

Если бы император знал, почему она сделала это, то уничтожил бы ее.

Кестрел посмотрела на горку розовых взбитых сливок на своей тарелке и на прозрачную вилку так, будто из них состоял весь ее мир. Она должна была говорить осторожно:

— Зачем мне награда, когда вы отдали мне своего единственного сына?

— И он — достойный приз. Однако мы до сих пор не определились с днем свадьбы. Когда ее устроить? Вы никак не выразили своих предпочтений.

— Я думала, что это решать принцу Верексу.

Если бы решать мог принц, то свадьбы не было бы никогда.

— Почему бы не решить нам с вами?