солдат и офицеров, cреди них 507 чехов, 62 словака, 104 еврея. Они голодны,

измучены переходом, в жалком тряпье. Потрепанные батальоны размещают

под Каменец-Подольском в наспех сколоченных бараках с нарами в два-три

яруса. Чехи не очень понимают, почему их, с Красной армией не воевавших,

стерегут с собаками, как военнопленных. На чекистов они свалились

нежданно-негаданно.

«Начальнику управления по делам военнопленных НКВД СССР майору

Сопруненко, гор. Москва. Пункт интернированных чехов, находящийся в Ка-

менец-Подольске, 19.Х. с.г. был переброшен в местечко Ярмолинцы. Чехи в

количестве 700 чел. размещены в здании Ярмольницкого военкомата, вме-

стимость которого рассчитана на 450 чел., в связи с чем имеет место большая

скученность. Интернированные чехи раздеты, а также отсутствует обувь, бе-

лье и постельные принадлежности… Спят на нарах, покрытых соломой. Сре-

ди чехов имеются люди в одних трусах. Такое положение грозит возникно-

вением инфекционных заболеваний. В связи с этим просим срочно отгрузить

в адрес пункта: 1. Белья постельного 700 шт. 2. Костюмов теплых 700 пар. 3.

Обуви 700 пар. 4. Пальто или телогреек ватных 700 шт. 5. Головных уборов

зимних 700 шт. Постельных принадлежностей: одеял, матрацев, простынь и

наволочек 700 комплектов. По сообщению… у интернированных чехов на

руках имеется оружие системы “браунинг”, которое они носят повседневно с

собой. По существу затронутых вопросов просим срочно сообщить, так как

областное управление НКВД поставило перед нами вопрос о ликвидации

этого пункта» 7.

«Уважаемый т. Хохлов! Посылаю письмо исполняющего сейчас обязан-

ности командира чешского легиона штабс-капитана Крчак, адресованное

выехавшему в Москву полковнику Свобода 8. Отсутствие писем от Свободы

вызывает нежелательные здесь разговоры. Поговаривают даже о голодовке

протеста. Прошу передать т. Адамовичу, что крайне желательно немедленно

организовать письмо Свободы в легион. Если т. Адамович найдет нужным,

пусть письмо Крчака передаст Свободе.

Из пункта через Каменец-Подольск в Москву отправлено более 5000

писем чехов, как входящих, так и исходящих. Ни одно из них обратно не воз-

вращено. Это совершенно неправильно, ибо значительная часть писем – чи-

сто семейного характера. Такое положение с письмами отражается на

настроении чехов, они жаждут известий от своих родных, а мы их бюрокра-

тически задерживаем. Я считаю, что после проверки письма должны быть

немедленно возвращены адресатам…» 9

Две сотни чехов разбрелись по Западной Украине, перебиваясь случай-

ными заработками. Легионеры раздражали органы НКВД своим непослуша-

нием, самовольными выездами во Львов и в центральные районы СССР, а

еще больше полным отсутствием в их среде «агентурного обслуживания». В

селениях чехи открывали свои канцелярии с национальными флагами и

портретами Томаша Масарика. Навести порядок поручили Камбулову. «Со-

вершенно секретно. Комиссару Оранского лагеря лейтенанту тов. Кузнецову.

Оперуполномоченный 5-го отдела ГУГВ НКВД СССР лейтенант госбезопасно-

сти тов. Камбулов командируется в Оранский лагерь по особому заданию.

Вам надлежит оказывать тов. Камбулову максимальное содействие. Зам.

начальника управления НКВД СССР по делам о военнопленных лейтенант

госбезопасности Хохлов. 28 апр. 1940 г.» 10.

Из воспоминаний П.И.Камбулова:

«Мне надо было присмотреться, что за группа. В пограничном районе

оставлять чехов было нельзя, их погрузили в товарняки и по железной доро-

ге отправили в Поволжье. Из общей массы отбирали, нам казалось, надеж-

ных, наскоро обучали радиоделу и с поддельными документами возвращали

по воздуху на родину. Предпочтение отдавали чехам, у которых на советской

территории оставались родственники. Такими были чешские и словацкие

колонисты, романтики мировой революции, откликнувшиеся на призыв Ле-

нина к международному пролетариату помочь своим непосредственным

участием восстановлению и строительству страны Советов. Став агентами

советской разведки, тайно возвращенные на родину, они попадали в распо-

ряжение нашего резидента в Праге Леонида Мохова, сотрудника генераль-

ного консульства. Но многие, приземлившись в лесах, еще не успев развер-

нуть работу, заваливались…» 11

Когда машина неслась по Можайскому шоссе к Москве, Камбулов, по его

словам, склонялся к мысли о том, что его прегрешения, если они имелись,

могли относиться, скорее всего, к этому предвоенному времени. Среди чехов

и словаков, которых он готовил к заброске, были его ровесники, хотя встре-

чались постарше; в коммунистических и левых изданиях («Руде право»,

«Творба» и др.) они читали репортажи из СССР Юлиуса Фучика, его едино-

мышленников, которым Кремль позволял ездить по стране, чтобы видели,

как отсталая царская Россия превращается в мировую державу рабочих и

крестьян. Доверяясь агитаторам, люди вскладчину закупали оборудование и

в товарняках с семьями отправлялись в советскую Россию строить коопера-

тив «Интергельпо». Переселенцы оставляли свою страну, которая слыла

«Швецией Центральной Европы», надеясь подтянуть будущую новую родину

до уровня покинутой. Среди переселенцев была словацкая семья столяра

Штефана Дубчека. Перед Первой мировой войной Штефан отправился в Аме-

рику на заработки, вернулся в начале 1920-х годов с рожденным в Чикаго

сыном Юлиусом и женой, ожидавшей второго ребенка, который появится на

свет в Словакии и будет назван Александром. Отец семейства был обязан

Америке не скудными деньгами, а вскружившими его голову социалистиче-

скими идеями. Они и привели его с другими земляками в Киргизию. У под-

ножия Тянь-Шаня переселенцам указали, где обосноваться; они изумляли

местное население: все были грамотными, технически квалифицированны-

ми, по-европейски раскованными. Но предвидение своей судьбы к их пре-

имуществам не относилось. Многие потом будут репрессированы, другие

спасутся, подавшись в войско Людвика Свободы.

Между тем в марте 1939 года по улицам Праги шли грузовики с герман-

скими солдатами, а над Градчанами, историческим центром Праги, взмыл

флаг с нацистской свастикой. Для чехов это была национальная трагедия.

Пешеходы брезгливо не замечали чужих марширующих войск; обращать на

них внимание для чехов было бы утратой уважения к себе. Рациональные и

сдержанные, они прислушивались к своим просвещенным интеллектуалам,

приверженцам славянской идеи, взывавшим к национальной гордости, и ис-

кали духовную опору в исторической, культурной, рабочей традициях. Ведь

это их руками делались известная в Европе обувь компании Томаша Бати,

автомобили «Шкода», спортивные самолеты, промышленное оборудование.

Властителям их дум была оскорбительна варварская нацистская идеология.

Сталин казался предпочтительнее Гитлера для их надежд реализовать наци-

ональные интересы. А когда в 1968 году союзные войска вторгнутся в Прагу,

не только граждане Чехословакии, но и оставшиеся в СССР редкие чешские

переселенцы двадцатых и тридцатых годов, обрусевшие потомки организа-

торов кооператива «Интергельпо», для которых русский стал родным язы-

ком, будут ходить с опущенными головами. Как немцы Поволжья, когда Гер-

мания напала на Советский Союз – виноватыми неизвестно за какие грехи.

Из интернированных чехов ближе других Камбулову был подполков-

ник Людвик Свобода, Людвик Иванович, как все его будут звать. В Первую

мировую войну солдатом австро-венгерской армии он оказался в русском