Морское чудовище в течение трёх дней находилось в заливе Инверберви, недалеко от шотландского местечка Кинкардайн. Об этом говорится в сообщении, датированном 5 октября 1947 года. Хозяин местного рыболовецкого хозяйства сказал, что он не видел ничего подобного за двадцать три года своей жизни в этом районе. 9 декабря 1947 года Р. Е. Ферстер, директор канадского исследовательского совета по проблемам рыболовства, прокомментировал находку ванкуверского скелета. Он сообщил, что находится в полной растерянности: «Это самый необычный образец из всех, встречавшихся мне ранее». Другой эксперт, доктор Альфред Тестен из тихоокеанской биологической станции, сообщил лишь только то, что «скелет определённо не принадлежит ни киту, ни акуле». Что касается Ферстера, то позднее он изменил своё мнение, высказав предположение, что это всё-таки скелет акулы.

В журнале «Даут» собраны свидетельства о чудовищах и всех сверхъестественных явлениях за последние двадцать лет, и, вероятно, эта работа будет продолжена. Журнал «Нэйче» — другой источник, из которого можно черпать сведения по этой проблеме. Он обычно тщательно изучает каждый факт, однако менее плодовит. Мне кажется, что в данный момент было бы мудрее направить интересующихся читателей к этим источникам, чем цитировать их здесь.

Одна из самых больших трудностей в подобного рода работе заключается в том, чтобы понять, когда нагромождение всевозможных свидетельств перестаёт впечатлять читателей и становится утомительным. У меня существует искушение продолжать перечисление этих фактов и привести всё, что относится к этому делу. Но, по-моему, достаточным будет сказать, что количество свидетельств и фактов может быть без труда увеличено в четыре раза.

Наша планета на три пятых состоит из воды. Несмотря на все наши корабли, самолёты, подводные лодки, водолазные костюмы и инструменты для использования под водой, обширные просторы океана скрыты от постоянного наблюдения, а сверхглубокие районы никогда не исследовались. Теперь мы много знаем о морях, но для того, чтобы узнать их полностью, необходимо пройти очень долгий путь. В доказательство этого можно привести такой факт: в течение многих веков мадагаскарцы ловили рыбу, имеющую зачатки передних конечностей. Для них это было привычно и не вызывало никаких вопросов, но для учёных, приверженных догмам, эта рыба — настоящее чудовище.

Один дотошный исследователь, увидевший эту рыбу, определил в ней целаканта, создание, вымершее приблизительно десять миллионов лет назад или, как минимум, пять. В 1954 году, собрав все поступившие сообщения о целаканте, я сосчитал, что их общее количество было равно шестнадцати. В пятнадцати из них рассказывалось о пойманных целакантах, а в одном случае он был сфотографирован плавающим под водой. Совсем неплохо для рыбы, которой предписывалось полное исчезновение в незапамятные времена.

В «Манчестер Гардиан» от 15 ноября 1954 года появилась информация агентства Рейтер о том, что на Коморском архипелаге около Мадагаскара был пойман первый живой целакант. В последующих сообщениях из различных источников указывалось, что рыба была помещена в специальную ёмкость, где она «с удовольствием плавала».

27 января 1955 года в «Ливерпул экоу» Райтер сообщило, что был найден моллюск исключительно маленьких размеров, способный проходить сквозь игольное ушко. Это известие отодвинуло целаканта на задний план.

После того, как в проливе Лонг-Айленд нашли девять таких моллюсков древнейшего происхождения, было объявлено, что ничего более допотопного никогда ранее не находили.

Сопоставив размеры найденных существ и той изученной территории, на которой они были найдены, я делаю вывод, что стофутовой морской змее намного легче избежать своей поимки на трёх пятых площади нашей планеты, чем крошечному моллюску затаиться от открытия в проливе Лонг-Айленд. Моллюск и целакант скрывались от науки очень долгое время.

У меня нет сомнения в том, что в мировом океане ещё существуют другие большие существа, скрывающиеся от глаз человека.

6 июля 1812 года явилось днём возникновения необычайной загадки. Её необычность заключалась в том, что она периодически повторялась через несколько лет, приводя в изумление людей в обеих частях земного шара. В настоящее время эта история кажется не менее таинственной, чем полтора века назад.

А зародилась она в семейном склепе кладбища церкви Христа, находившегося в Ойстине на южном побережье Барбадоса. Он стоял спокойно, не привлекая к себе ничьего внимания, и поменял своих владельцев не менее двух раз. Сооружённый из больших цельных блоков кораллов, которые были прочно зацементированы, склеп находился наполовину на поверхности, наполовину под землёй. Длиною в двенадцать футов, а шириною в шесть он слегка суживался вверху под крышей, сооружённой в форме арки. В одной из его стен была дверь в виде тяжёлой мраморной плиты. Даже если бы это сооружение предназначалось для хранения ценностей, а не останков, оно не могло бы быть построено более основательно.

Первое захоронение, как известно, состоялось 31-го июля 1807 года. В этот день в склепе была погребена усопшая Томазина Годдард. Следующей была девочка по имени Мэри Анна Мария Чейз 22-го февраля 1808 года. Прошло четыре года, прежде чем 6-го июля 1812 года прибыла ещё одна похоронная процессия, на этот раз с гробом Доркас Чейз, сестры Мэри Анны Марии. Двое мужчин оттащили тяжёлую плиту, служащую дверью, а люди, идущие перед гробом, пригнули головы, и, нащупав ногами ступеньки, ведущие в склеп, начали спускаться. Пройдя половину пути, они вдруг остановились, поражённые увиденным.

Гроб миссис Томазины Годдард лежал у стены наклонённый на одну сторону. Тот, в котором покоился прах Мэри Анны Марии, стоял в вертикальном положении в углу изголовьем вниз. Это сильно взволновало участников похоронной процессии и вызвало среди них бурные споры. Наконец они решили, что в этом осквернении, вероятно, виноваты негры, присутствовавшие на предыдущих похоронах. Гробы были возвращены на прежние места, а гробу Доркас было с почтением отведено место среди них. Склеп закрыли, и присутствовавшие на похоронах удалились.

Месяц спустя, 9-го августа 1812 года, склеп снова открыли и поместили туда гроб Томаса Чейза, отца Мэри и Доркас. На этот раз там всё осталось без изменений. Прошло ещё четыре года, и 25-го сентября 1816 года прибыла похоронная процессия с гробом другого ребёнка Самуэля Бревстера Амеса. Негры-рабочие отодвинули тяжёлую дверную плиту. И зрелище, представшее перед людьми, заставило их вздрогнуть от ужаса.

Гробы были снова смещены со своих мест. По неизвестным причинам всю вину за произошедшее снова возложили на негров, несмотря на их пылкие уверения в полной невиновности и суеверный страх перед умершими. Сами же негры винили во всём злых духов. Слухи о беспорядках в склепе стали предметом бурных дискуссий. Мнение большинства было склонно приписывать эти действия человеку, хотя мотив оставался неизвестным.

17 ноября 1816 года в склеп было перевезено тело Самуэля Бревстера из его могилы в Сант Филиппе. Никто не мог сказать, существовало ли родство между Самуэлем Бревстером и Самуэлем Бревстером Амесом. В первоисточнике сообщается, что они не имели друг к другу никакого отношения. В это время интерес к склепу возрос настолько, что перед ним собралась целая толпа зевак. В напряжённой тишине ожидали они того момента, когда вход в склеп будет открыт.

Мраморную плиту оттащили в сторону. И войдя, снова увидели гробы, находившиеся в совершенном беспорядке. Первый из них, принадлежавший Томазине Годдард, разбился на несколько частей. Другие гробы были разбросаны по склепу, несмотря на то, что это были тяжёлые свинцовые гробы. Один из них был такой тяжёлый, что потребовалось восемь человек, чтобы поднять его.

Несколько человек тщательно осмотрели в склепе всё: стены, потолок, крышу, пол, но не смогли найти ключа к разгадке тайны. Части гроба миссис Годдард соединили, гробы установили на прежние места, закрыли вход плитой и зацементировали.