Джейна согласно кивнула. Уж чьё имя, а это она, как и все, выросшие в верующих семьях, знала хорошо. Ивварский колдун, жестокий тиран и захватчик, который однажды предал и сверг короля. Он вероломно напал на Энарию, завоевал и поработил её, превратив в колонию. Сиркх прозвал Иввар – Империей, а себя императором, оставив лишенным магии жителям незавидную участь рабов и слуг. Всех несогласных казнили или заковали в цепи. Колдуны же почитались и были наделены особыми полномочиями. Двадцать долгих лет длилось его кровавое правление, принесшее столько слез и горя на земли Энарийского королевства.

– А знала ли ты, что у этого самого Сиркха когда-то была семья и любящая жена?

– Семья? Не верю!

Варий только усмехнулся в усы и сказал:

– А вот мне тот самый знакомый и поведал. Что говорят, будто когда Сиркх был еще простым магом, он был женат. Ну, по нынешним временам, можно было бы сказать, что сами Служители освятили этот брак и возложили цепи им на шеи – и после жили они в согласии и любви.

– Ну в такое сложно поверить! – воскликнула Джейна. – Он был чудовищем, не знающим любви и жалости.

– Однако у него была жена, а может быть, даже и дети! – заявил Варий со смешком, видя, как это возмущает Джейну. – Правда, последнее утверждать не берусь, потому что, говорят, жена та все-таки сбежала от него, когда он стал совсем кровожаден. Говорят, несколько верных человек помогли ей, когда уже повсюду появились Серые, чьи мольбы о спасении услышал Покровитель.

По едва уловимой интонации Джейна вдруг догадалась, что Варий сам не очень-то верит в слова Служителей. А значит, не верит и в Покровителя. Она нахмурилась и отвернулась.

Варий усмехнулся.

– Ну, ладно, не бери в голову. Может, это всего лишь легенда.

…В притишем к ночи доме окончательно умолк разговор, который дядя вёл с кем-то на кухне. Хлопнула входная дверь, как вдруг через пару мгновений дядя без стука вошёл к ней в маленькую комнату. Джейна вздрогнула и обернулась, по-прежнему сжимая в руках гребень. Обычно дядя не заходил так поздно.

– Джейни, иди сюда.

Пожав плечами, она спустила ноги на пол.

– Послушай… – слова давались ему нелегко. Ещё бы, он ведь пытался говорить по-доброму, что на него не похоже. – Нет, посмотри.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Сердитое выражение немного сгладилось, в глазах почудилась искренняя тревога. Джейне вдруг даже стало жаль дядю. Как будто от постоянной ответственности он разучился быть просто собой, а только и думал, что о других…

– Я поговорил с Арианом ещё раз. Тебя заберут к себе Серые, таково было решение.

Случилось.

Джейна промолчала некоторое время, до боли вцепившись в край лавки, чувствуя, как острые зубья деревянного гребня, зажатого левой ладонью, впились в кожу.

– Но, дядя! Я не…

– Тихо! Не спорь. Это лучший выбор сейчас. В такое время.

– Какое время? О чем ты?!

Он досадливо поморщился.

– Джейни, знаешь, я не буду спорить с тобой и уговаривать. Просто послушай… есть слухи, что Иввар… в общем, ничего хорошего не ждем. Став одной из них, ты получишь защиту, по крайней мере. Будешь в безопасности и подальше отсюда. Это будет хорошо для тебя. Так решено. Завтра утром. Будь готова.

Не оглядываясь и не ожидая ответа, Дядя погасил свечу и ушёл в коридор.

Это всё-таки произошло. Неужели бежать? И ведь надо решать, сейчас или никогда. Никогда не вырваться больше из храмов. Никогда не узнать, что случилось с матерью. Забыть себя. Пусть и во имя Покровителя… Джейна соскочила с лавки и зашагала по комнате, оглядывая стены.

Перед глазами вдруг нарисовалось будущее, о котором мечтал бы её отец. Она, полная спокойствия, в дорогом сером одеянии с вышитыми узорами цепи и символом щита на груди. Непостижимая пока мудрость во взоре, степенная уверенность, свет, вескость слов. Тихий покой храмов, мелодичный звон гонга, пение молитв, муж – верная опора – такой же Служитель, как и она. Может даже этот красивый и молодой Серый, который приехал в Сагард из далёкой столицы. Может быть, она даже сама отправится туда… Джейна увидела собственные пальцы, сжимающие взволнованные ладони несчастных, свою улыбку, загорающийся огонь надежды в чужих глазах, услышала свои слова веры, собственный смех. Она смогла бы и в самом деле стать такой!

Джейна замерла у окна и заметила, как невольно сложила друг к другу ладони, чувствуя тепло в центре. Стоит ли бежать в неизвестность, когда вот этот путь обещает не только свет и уверенность, но и тихую гордость отца, который, быть может, следит за ней из другого мира, уважение дяди и принятие всех, кто окружает? Ведь можно стать действительно нужной миру!

Она даже опустилась обратно на лавку, озябнув. Пробежали по коже мурашки, так и потянуло укрыться теплым одеялом и отдаться на волю сна. А потом встретить новое утро с покалыванием в кончиках пальцев, стучащим сердцем и улыбкой…

Видение себя как Служительницы, так ярко возникшее перед глазами, отчего-то вдруг подёрнулось рябью. Джейна словно наблюдала, как их становится всё больше – одинаковых фигур в сером вокруг, их были десятки, сотни, но лица сливались в единое – её собственное. Где же среди них она настоящая?.. Джейна растерянно попыталась смахнуть жутковатое видение. Быть Служительницей, хранительницей покоя и света, быть одной из них – хорошая судьба! Хорошая! Но чужая…

Джейна осознала это так остро, что на миг задохнулась от сдавившей горло невидимой руки. Она пыталась убедить себя в том, что должна делать, но это шло снаружи, а не изнутри, не от сердца. Сердце же звало прочь. И ведь Варий так настойчиво твердил, что надо его слушать… Он сам сказал: «Иди». Может, это и имел ввиду!

Она помотала головой и сосредоточенно вгляделась в темнеющие выше по склону деревья, которые замотали верхушками от ветра; будто волной прокатилась дрожь по листьям. Можно остаться и никогда не узнать, что там, за ними…

А ведь там забытое море, такой манящий горизонт и тайна, которую скрывают символы на браслете. Возможность найти маму, которая, быть может, всё ещё ждёт! Джейна всегда была чужой здесь, так неужели перестанет быть такой, если притворится одной из них? Да, бежать – безумие. Но ждать ли покоя в душе, когда забудется вся прошлая жизнь на ежедневных службах?! От этой мысли только сильнее распалился тлеющий внутри огонь и отчаяние. Зажёгся нестерпимым пламенем. Она никогда не простит себе, если не попробует найти ответы сама. Не простит!

Стараясь не выдать, что она что-то задумала, Джейна попыталась утихомирить стучащее сердце и принялась готовиться к побегу. Когда все легли спать, собрала кожаную заплечную сумку, найденную в старых вещах. Втайне от Хильды положила нож, флягу, небольшой плед, котелок и огниво.

Закончив со сборами, Джейна остановилась посреди ставшей вдруг такой уютной и родной комнаты. Ещё было время, чтобы последний раз обдумать слова дяди, гудевшие в голове эхом. “Иввар. Серые. Это будет хорошо для тебя.”

Полная луна показалась в узком окошке. Джейна подошла и прижалась лбом к разделенному на части стеклу, завороженно всмотрелась в большой серебряный диск. Луна… Мудрая. Вечная. Вот бы ей когда-нибудь обрести такое спокойствие, божественное, мягкое и светлое. Чтобы на сердце тоже было светло.

И чем дольше Джейна смотрела на яркий диск, тем больше зрела в глубине души уверенность. Она доберётся до этого далекого, чужеземного Иввара, пока еще есть свобода. Она дочь китобойщика, она с детства росла возле кораблей. Что такого в том, чтобы пересечь на одном из них море?! В конце концов, в глубине души Джейна всегда считала себя сильной, как бы не насмехались и не подшучивали деревенские парни. Пока есть вера, что мама жива, она доберётся к ней каким угодно способом. Найдет и узнает, что тогда произошло. Что бы ни пришлось для этого сделать!

***

Медленно, не дыша, Джейна отворила дверь из своей комнаты – резко взвизгнули петли. Слишком медленно открывала. Джейна замерла, надеясь, что звук был похож на тот, как скрипят на ветру ветви и стволы за домом. Осторожный шаг. Дядя громко кашлянул во сне, и снова пришлось застыть на месте. Как легко сейчас было вернуться и сделать вид, что ничего не происходит. Залезть под одеяло, забыться и не отправляться в окутанную туманом ночь… Джейна глубоко вздохнула и прислонилась к дверному косяку, пережидая минуту слабости. Взгляд скользил по изученному до малейших деталей дому: прикрытым от ветра резным ставням, странным, но уже знакомым деревянным столбам по углам комнаты с едва различимыми ликами людей (а может, она придумала их сама, вглядываясь в причудливый рисунок сруба), по широкому столу и скамьям.