Результативный этап государственных мобилизационных решений, оказавших существенное влияние на развитие и освоение новых земель в Азиатской части России, был связан со временем правления Петра I, который данным процессам стремился придать научную основу. По его инициативе было начато, ставшее затем постоянным, экспедиционное исследование азиатских владений с целью не только получения наиболее полных и достоверных сведений о них, но и для определения государственных границ империи. Исследовательская экспедиционная деятельность в восточных землях с XVIII в. была возведена в ранг важнейших государственных мероприятий, поручалась людям, имеющим соответствующую профессиональную подготовку. По личным заданиям и инструкциям императора состоялся целый ряд масштабных и грандиозных по тому времени научных экспедиций, распространивших свою деятельность в Сибири вплоть до Тихоокеанского побережья, собравших огромное количество сведений самого различного характера: географических, этнографических, исторических и пр., позволяющих в полной мере оценить азиатское приобретение России.
Наиболее существенным практическим результатом данного государственного подхода к освоению и изучению Азиатских земель стало развитие картографической деятельности. Первые карты и чертежи были составлены по личному распоряжению Петра I уже в конце XVII в. С. У. Ремезовым, тобольским государственным служащим, имевшим навыки чертежного дела и картографии. В 1701 г. С. У. Ремезов подготовил «Чертежную книгу Сибири», состоящую из 23 чертежей, в которой нашли отражение почти все сибирские города того времени с уездами. Позже им же была составлена более полная «Служебная чертежная книга», в которой содержались чертежи и самых восточных и северо-восточных территорий Сибири, Камчатки, проведены достаточно точно русла большинства крупных сибирских рек.
Данные сведения затем сыграли значительную роль в дальнейшем изучении Азиатской части России. Ремезовскими картами и чертежами пользовались в экспедициях Д. Г. Мессершмидта, В. Беринга, Г. Ф. Миллера, И. Г. Гмелина, С. П. Крашенинникова и др. Внося новые сведения в знания о Сибири более поздние исследователи не нарушили основы топографического описания, сделанного Ремезовым. В целом изучение Азиатской части России в XVIII столетии стало важнейшей составляющей государственной политики, направленной на освоение огромного края. Материалы экспедиционных исследований были использованы при подготовке первой Генеральной карты Российской империи в 1780-х гг., куда вошли географические сведения о Тобольском и Иркутском наместничествах, т. е. о Западной и Восточной Сибири, в которых достаточно полно описывались природа, ландшафт, особенности климата, численность и состав народонаселения, населенные пункты, нравы и обычаи русского и аборигенного населения, состояние торговли, ремесла и промышленности[22].
Полноценного хозяйственного освоения и обживания Сибири в рамках российской государственности не могло происходить без формирования здесь особой системы административно-территориального управления. По мере присоединения сибирские территории включались в систему управления Московского государства. На первых порах новоприобретенными землями занимался Посольский приказ, ведавший внешней политикой Московского княжества. В 1599 г. управление присоединенными районами Сибири было сосредоточено в Казанском дворце. Этот правительственный орган занимался восточными территориями государства – Поволжьем и Уралом. С продвижением на восток задачи управления расширялись и усложнялись и в 1637 г. из Казанского дворца выделилось специальное центральное учреждение – Сибирский приказ, который сохранял свою деятельность в Сибири до своего окончательного упразднения в конце XVIII в.[23].
Начало петровских административных преобразований в России лишь поверхностно коснулось Сибири. В ходе первой губернской реформы в 1708 г. весь край был объединен в одну Сибирскую губернию с центром в Тобольске. Функции Сибирского приказа переходили сибирскому губернатору, воеводы сибирских уездов переименовывались в комендантов. Вторая губернская реформа 1719–1724 гг. внесла в сибирское управление более кардинальные перемены. В Сибири, как и на всей территории России, вводилось четырехстепенное административно-территориальное деление. Сибирская губерния разделялась на Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую провинции во главе с вице-губернаторами. Провинции в свою очередь делились на дистрикты во главе с земскими комиссарами. Однако в конце 1720-х гг. на большей территории Сибири вернулись к старой системе местного управления: уездам во главе с воеводами. Низшей территориальной единицей являлась русская или инородческая волость. В 1730 г. был восстановлен Сибирский приказ. Но права его были существенно урезаны по сравнению с XVII в. Из его ведения были изъяты дипломатические отношения, управление промышленностью, воинскими командами и ямской службой[24].
Наиболее крупные преобразования в системе управления Азиатской частью России произошли в конце XVIII – начале XIX в., когда она еще более приблизилась к общероссийской. Правда, в отдельных районах Сибири и в начале ХХ столетия сохранялись особые функции органов государственной власти, которые на подведомственных им территориях обладали фактически неограниченной компетенцией, осуществляя одновременно административный, финансовый, хозяйственный, полицейский и судебный надзор. Местные администрации отвечали, как правило, за состояние земледелия, промыслов, ремесел, торговли и путей сообщения. Губернаторы участвовали в дипломатических переговорах с соседними государствами.
Сибирская правящая элита всегда сохраняла свое особое положение во властной иерархии России и стремилась к определенной независимости. В то же время центральная государственная власть старалась не упустить своего влияния в Сибири. Мобилизационный характер имела сама политика российского правительства по отношению к азиатским территориям, которые всегда рассматривались не как некая «автономия», а как часть государства, хотя и отдаленная и провинциальная.
Россияне пришли в Сибирь не столько как завоеватели, а как сограждане уже проживавшего с древности на этих территориях населения. Может быть, поэтому численность коренных этносов с присоединением к России постоянно увеличивалась. В тоже время в мире известны и другие прецеденты. Например, ко времени появления англичан в Северной Америке насчитывалось до 2 млн индейцев, а к началу ХХ столетия их осталось здесь не более 200 тыс.[25]
Государственные решения и мероприятия способствовали росту сибирского населения. Особенно значительный импульс был задан в конце XIX в. с началом железнодорожного строительства в восточные районы России. С 1896–1898 гг. ежегодно десятки и сотни тысяч человек при поддержке государственных организаций начали движение в сторону Сибири. Новые пространства в государственной политике стали рассматриваться как территории для расселения российского народа до самых берегов тихоокеанского побережья. Одновременно росла государственная поддержка переселенцев: увеличивалось финансирование для обустройства на новых местах, расширялась государственная землеустроительная и землеотводная деятельность в районах вселения, что способствовало хозяйственному освоению россиянами всё более новых районов Сибири и Дальнего Востока.
Еще большие масштабы переселенческое движение из Европейской России в Азиатскую часть страны приобрело с началом эксплуатации Транссибирской железнодорожной магистрали. После 1906 г. по инициативе председателя Совета министров П. А. Столыпина был намечен и в значительной степени осуществлен новый комплекс государственных мероприятий по развитию переселенческого движения на малозаселенные земли. На этот раз правительство связало переселение в Сибирь с проведением аграрной реформы в России, добилось выделения значительных средств на ее проведение, создало целый ряд новых учреждений. Переселенческое управление получило дополнительное финансирование, пополнило свой штат специалистами, необходимыми для эффективной организации переселения. В Сибири и на Дальнем Востоке выделялись переселенческие районы: Тобольский, Акмолинский, Томский, Енисейский, Иркутский, Забайкальский, Амурский и Приморский, в рамках которых нарезались участки для вновь вселяемых, организовывалась вся их производственная и социально-бытовая жизнедеятельность. В каждом переселенческом районе создавалась сеть специальных организаций, имевших в своем составе землеотводные, гидротехнические, дорожные партии, склады сельхозмашин, агрономические отделы, свои школы и больницы. По ходу Транссибирской магистрали были выделены два района по организации передвижения переселенцев (Западный и Восточный), которые имели свои переселенческие пункты на крупных станциях.
