Прямо напротив подъезда, перегораживая узкую дорогу вдоль дома, стоял пыльный чёрный «паджеро». Кирилла быстро пихнули туда.

      Так как он в городе ориентировался плохо, то не понял, куда его везут, они ехали сначала по районам со старыми домами — наверное, по центру, потом пошли обычные районы с новостройками. Кирилл иногда читал названия улиц на указателях, но они ни о чем ему не говорили. Через полчаса они приехали в какой-то гараж, где ему стянули руки за спиной и запихнули в грузовичок с тентом, в котором он находился сейчас.

      Ему казалось, что последнюю минуту или две они ехали не по асфальту, а по грунтовке — очень уж шатало. Других машин не было слышно — и уже давно.

      В лес? Его везут в лес?

      Кирилл почувствовал, как жжение из желудка начинает ползти вверх по пищеводу. Он задышал часто-часто, надеясь, что это поможет, загасит мерзкое, трусливое и жгучее внутри. Его отпустило, зато футболка на груди и на спине стала мокрой и липкой.

      Машина остановилась, через минуту опять тронулась и почти сразу же снова встала. Захлопали двери, послышались голоса.

      Кирилл, несмотря на то что боялся, не мог дождаться, когда его выпустят и развяжут. С выгнутыми за спину руками сидеть было тяжело, и мышцы на спине, плечах и шее не переставая ныли, а он корчился на полу, не зная, как уменьшить резкую, колющую боль.

      По заднему борту что-то лязгнуло, и послышался присвистывающий звук, с которым шнур протягивали сквозь металлические петли. Расшнуровывать тент полностью не стали: освободили Кириллу узкую щель и приказали вылезать. Он послушался. Что ему ещё оставалось? Сидеть бесконечно в кузове?

      Помогать ему никто не стал, и Кирилл с высоты борта вывалился прямо на землю, подвернув при этом ногу и больно ударившись плечом. Он осмотрелся.

      Что успокоило, так это то, что они были не в лесу, а посреди заросшего травой двора при каком-то длинном здании. Двор был длинным, пустым, обнесенным бетонной стеной с рядами колючей проволоки по верху. За забором был лес, в тусклом предутреннем свете непроглядно чёрный.

      От того места, где они стояли, к металлическим воротам тянулась серая дорожка из бетонных плит, порядком разбитых. По ним сейчас шагал невысокий пузатый мужик в камуфляжных штанах, светлой футболке и берцах.

      Стало понятно, что ждали его, пока он не торопясь дойдёт от ворот, которые закрывал, до машины.

      Кирилла пнули под зад:

      — Вставай, бля! Чё разлёгся тут?

      Кирилл начал подниматься на ноги.

      — Слушайте, вам чего надо-то?

      На его вопрос никто не обратил внимания: мужики, которые привезли его, повернулись к подошедшему и поочередно жали ему руку. Он достал из кармана штанов пачку сигарет и спросил, кивнув на Кирилла:

      — Это у нас Илья, что ли?

      — Какой нахуй Илья?! — заорал Кирилл, пока его глаза перебегали от одного лица к другому. — Мужики, вы попутали че…

      Его ударили в живот, так что он от боли упал сначала на колени, а потом завалился на бок и рухнул на пыльный бетон.

      — Не вякай, пока не спросят, — его опять пнули.

***

      Когда они подошли ближе, Кирилл сумел рассмотреть приземистое длинное здание с грязными и кое-где заколоченными фанерой окнами. Возле одного его конца была сооружена какая-то кособокая неряшливая платформа, за ней стоял когда-то жёлтый, а теперь весь проржавленный мостовой кран; другой конец упирался в более новое строение, котельную с высоченной трубой, выкрашенную в красную и белую полоску. К верхушке трубы крепилась антенна сотовой связи, иногда посверкивавшая слабыми красными огоньками. Кириллу почему-то сразу полегчало: они не совсем в лесу у какого-то заброшенного здания, а в таком месте, где есть связь. Значит, поблизости должны были быть город или посёлок.

      Бежать? Искать людей? Только как? Ворота точно закрыты, а с руками, связанными за спиной, он через них не перелезет.

      Кирилла опять толкнули. На этот раз в сторону маленькой металлической двери, тоже изъеденной ржавчиной, как и кран.

      В здании, когда они вошли туда, была полная тишина и стоял странный едкий запах, то ли клея, то ли ещё какой химии; к нему примешивался более слабый «банный» запах — мокрое дерево, пар, вода. Через грязные окна свет почти не проникал, и Кирилл не мог толком рассмотреть, где они шли. Это точно было какое-то производство, но Кирилл даже и на свету вряд ли бы смог понять, для чего предназначались все те станки, мимо которых они проходили. Они не были грязными или запыленными, как раз наоборот, казались чистыми и ухоженными.

      Кирилл и те трое, что его вели, прошли сквозь цех и оказались в широком обшарпанном коридоре, в дальнем конце которого виднелся, яркий, даже в темноте поблескивающий турникет. Напротив была застеклённая будка, где должен был бы сидеть контролёр. По ту сторону турникета был абсолютно пустой вестибюль, где не было ничего, кроме погасшего банкомата. Кирилл различил за ним широкую двустворчатую дверь.

      У Кирилла на доли секунды даже появилась мысль рвануть туда: там наверняка был выход не на огороженный двор, а на обычную улицу, откуда приходили рабочие, но он вспомнил про пистолет и желание куда-либо бежать пропало. Тем более, стоило пройти в ту сторону ещё несколько шагов, как Кирилл различил на двери щеколду и висячий замок.

      Один из мужиков, которые привезли его сюда, спросил у пузатого дядьки, кивнув в сторону дверей:

      — Сколько ещё стоять будете?

      — А хрен его знает. Кряж не везут. Что было, поклеили. Сначала по полдня работали, а сейчас вот… А этого надолго сюда? Вдруг завод запустят, так что делать-то с ним?

      — Нет, край дня два, сказали. А там папулик с бабосами прибежит. Да, пацан?

      Кириллу съездили по затылку, не особо больно, но он рванулся в сторону от страха. Мужики заржали.

      Не дойдя до будки охраны, все, кроме толстого дядьки, свернули в боковой коридор. Сначала Кирилла завели в длинную комнату без окон, где стояли диван, несколько стульев и старый письменный стол, на нём — электрический чайник, плитка и горка чистой посуды. Кирилл увидел полбуханки чёрного хлеба, оставленные на разделочной доске, и понял, что хочет есть. Хотя пить даже больше.

      Вся мебель сгрудилась вдоль одной стены, ближе к двери, большая же часть помещения была пустой. И где-то там, в неосвещённой глубине была ещё одна дверь. Кирилла сначала повели туда, но потом один из мужиков остановился:

      — Фотку же надо! Давай… А вот сюда его! И стяжку разрежь.

      Кириллу освободили руки, которые, стоило ими пошевелить, закололо так сильно, что у Кирилла на глазах выступили слёзы. Пока он осторожно, скрипя от боли зубами, крутил кистями, для него поставили стул у стены.