— Давно ее знаете?

— Да уже год.

— Ясно.

Арий взял девушку за подбородок двумя пальцами и приподнял лицо. Алиссен инстинктивно зажмурилась, понимая, что этим вызывает наибольшее подозрение. Но она не могла иначе, чувствуя, как ее магия буквально выплескивается через край. Сжав губы, собрав всю волю, архонт боролась со своей природой, а ногти ария впивались ей в подбородок, оставляя красные полумесяцы.

— Открой глаза. Открывай! — резко приказал арий.

Надо. Надо открыть. Алиссен перестала дышать и встретила взгляд ария. Ее глаза казались черными из-за расширившихся зрачков, но света магии в них не было. Он смотрел целую вечность. Дыхания не хватило, и девушка, наконец, тихонько выдохнула воздух.

— Сколько тебе лет?

— Д-двадцать три, — привычно солгала она, понимая, что напрасно — при желании возраст можно уточнить.

Арий опустил руку.

— Кажется, вы ее напугали, мэтр Кеодан, — удивился сир Юджин.

— Вижу, — сухо бросил арий, — кстати, вы свободны. Отдыхайте. В свои покои я сам дорогу найду.

— Я могу отлучиться в город, мэтр? Провожу девушку…

— Конечно.

Кеодан ушел. Кажется, он ничего не заметил. Юджин и Алиссен прошли через караульную. Дорин еще не проснулся — на пустых улицах фонарь в руке капитана стражи был единственным источником света, куда ни посмотри.

— Мэтр вчера приехал, а я с ним уже намучился. Думаю, он вообще не спит. Тебя испугал его шрам? Неприятное зрелище, согласен. Говорят, его на войне так изуродовали.

Алиссен молча шла рядом, удивляя молодого человека все больше. Где игривый взгляд и улыбка, обещающая так много, а на деле только дразнящая?

— Ты устала? Пойдем ко мне домой, это ближе. Мне надо с тобой поговорить, — предложил Юджин, заглядывая сбоку в ее лицо, но ни на что особо не рассчитывая.

— Что вы сказали? — очнулась она.

— Так ты меня не слушаешь?

— Нет, что вы. Я немного задумалась, — Алиссен оперлась на руку своего провожатого и добавила, — я сделаю все, как вы хотите.

«О чем он говорил? Ах, да — что-то про шрам Кеодана».

— Правда? А я уезжаю. Пока в Аверну, домой, а после… Сам не знаю. Куда назначат. Это арий так решил. Он отвечает за безопасность в Империи — объезжает все города, проверяет, наказывает.

— Так вас наказали?

Похоже, весть об отъезде не произвела на девушку впечатления… Жаль.

— Нет, что ты. Я поеду в столицу с Кеоданом, возможно, меня ждет повышение. Алиссен Вейс, ты носишь двойное имя, но без приставки «ванн», почему?

— Я не знаю. Мы не знатные, мы — просто торговцы.

— Но ваш род очень старый. Я просмотрел кое-какие записи, где сказано, что имя «Вейс» еще древнее, чем само название города — Дорин! Я не сразу понял смысл этой фразы, но отыскал зацепки в архиве крепости. Твои предки жили здесь еще в те времена, когда не было храмов, а мы не молились Создателю. И эти люди были очень заметны, если упоминания о них сохранились до наших дней.

— Зачем вы это узнавали, сир Юджин? — поразилась Алиссен.

— Мне стало любопытно. Обратитесь к властям, вы имеете право на титул не меньшее, чем я сам. И вы богаты, что стоит его купить, если вдруг откажут?

«Купить титул». Она чуть не рассмеялась. Не хватало «сказаний» дядюшки о славном прошлом и заслугах перед отечеством! Старый Вейс потчевал ими каждый вечер, как выпивал лишний стаканчик. Вот только отличились их предки не перед Империей, и даже не перед Эймаром. Их подвиги уходили корнями в такие стародавние времена, что о них сама память умерла. Кому сейчас что-то скажет название великий Магистрат Сириона? Никому. Лес такой есть в Эрендоле, но Дорин тут при чем?

— Вы ошибаетесь, сир Юджин, мы бедны.

И это было, увы, именно так. Лавка год от года приносила все меньший доход, дом разрушался, а дядюшка больше пил, чем занимался делами. А то, что девушка хорошо одета — так это заслуга ее умелых рук, а не искусства дорогой портнихи. Но людская молва о несметных богатствах семьи Вейс была неискоренима. Чем она вызвана — скупостью дяди или нежеланием племянницы выходить замуж?

— А как же сундуки, «доверху наполненные золотом»? — усмехнулся Юджин.

— Это называется «сплетни», сир.

— Не называй меня «сир». Мы пришли, вот мой дом. Зайдешь?

— Я бы с удовольствием, но соседи сочтут мой поступок непристойным.

Взяв молодого человека за обе руки, она поднялась на цыпочки и легко коснулась губами его щеки, смягчая отказ.

— Считайте, это я вас проводила. Заходите в лавку днем. Вы же не сегодня уезжаете? Ведь нет?

В синих глазах Алиссен промелькнула тревога. Так она все же слушала внимательно? Она расстроена или притворяется? Юджин счел, что момент подходящий, и хотел поцеловать в ответ, но девушка успела отвернуться и подставить ухо.

— Я уезжаю через два дня, — со вздохом ответил он.

— Тогда мы еще успеем все обсудить, попрощаться как следует и выпить чего-нибудь вкусного на дорожку. Вы расскажете, где живете в Аверне, чтобы я смогла вас навестить? Я буду так скучать! Но у нас есть еще целых два дня! Это же много, правда?

Она пожимала ему руки и отходила все дальше, болтая и улыбаясь, пока их пальцы не разъединились. Потом повернулась и пошла прочь, не сразу стерев с лица улыбку. Итак, сир Юджин уезжает, значит, вольностям с поздними уходами из города и лояльности часовых на воротах придет конец. А это еще один кусочек ее свободы!

«Эх, не будь я архонтом…» — в очередной раз бесполезно подумала Алиссен, — «я уже и так год с огнем играю. Не все кошке пряники, как говорит дядюшка!» Капитан легионеров очень мил, но вся беда в том, что он — капитан легионеров. А вот и дом. Вскарабкаться на второй этаж вовсе не сложно: нужно поставить ногу на фундамент и цепляться за водосточный желоб, а потом — за вывеску лавки и выступающие камни стены, пока не дотянешься до подоконника. Окно прикрыто только для вида, а чтобы забраться внутрь, нужна магия — с ней руки гораздо сильнее. Все спят, никто не увидит.

* * *

— Семя харматанское, где тебя носило двое суток? Я еле на ногах держусь, лавку по вечерам закрывал раньше времени! Вогнала в убыток, потаскушка трактирная! По миру пойдем из-за тебя! Товар давеча пришел, ты когда его разбирать будешь?

Оскорбления и вопросы сыпались, как из рога изобилия. Дядюшка Вейс всегда был щедр на слова, особенно, когда примет на грудь. Он что, начал пить с утра? Сочные эпитеты доносились издалека, заглушаемые подушкой, которую девушка прижимала к голове обеими руками. Но эта ненадежная преграда между ушами и потоками словесной грязи выдержала недолго. Короткая борьба за нее заставила Алиссен открыть глаза и тут же зажмуриться от солнца, бившего в раскрытые ставни. Она застонала. Всего три часа сна не раздеваясь! За что такая пытка?!

— Валяешься? Укатали? Наказание Создателя, ты когда явилась? Влезла в окно, пока я спал?

Вальтер Вейс звякнул бутылкой о стакан и шумно выпил — каждый глоток было слышно.

— Ты смотри словами не подавись, — вяло ответила девушка, морщась и пытаясь проснуться окончательно.

— А тебе помочь глаза продрать, заботливая моя?

Теплая жидкость ударила девушке прямо в лицо. Что это было на этот раз? Домашнее вино? Нет, запах другой. Неужели настойка на спирту?

— А-а-ссс! — Алиссен зашипела, резво вскочила и рванулась к кувшину у рукомойника. По закону подлости он был пуст.

Глаза жгло, как огнем. Ударившись плечом о шкаф и не разбирая дороги, она выбежала на лестницу, едва не сломала ветхие перила и остановилась только перед кадкой в кладовой. Погрузив лицо в воду, девушка поморгала и выдохнула. Пузыри приятно защекотали щеки. Голос ненавистного родственника на время стал глуше, — дядя был не настолько быстр.

— За прилавок, живо! В лавке народ собирается! Разбери ящики!

— Какие ящ…

Алиссен споткнулась в полутьме коридора о нежданное препятствие и присела, потирая ушибленную ногу. Что там внутри? Железяки? Вейсы чем только не торговали. Скобяные товары, сушеное мясо, глиняная посуда, харматанские сладости таинственного происхождения и сомнительные снадобья от всех болезней, изготовленные тут же, на кухне. А еще — соленая рыба, запах которой может преследовать до могилы, если ежедневно лазить руками в просоленные бочки.