Сегодняшний день преподнес болезненный урок: дяденька только поиздевался, но мог и изнасиловать, и побить. А она считала себя такой непобедимой! От предложения Моргвата на душе было неспокойно. Сколько раз она представляла в своих мечтах, как архонт, ее обративший, вернется и заберет с собой, а еще и извинится, а, быть может, объяснит, почему ожидание оказалось таким долгим! Девушка ждала его одиннадцать лет, но с каждым годом — все меньше, а время стирало из памяти страшное лето 3213 года, когда в Дорин пришла скверна. Зародилось ли проклятие в чьем-то подполе или бочком проскользнуло в ворота ночью — никто не знает, но за одну неделю город упал на колени. Одержимых было так много, словно Дорин подарили демонам на растерзание. Ворота закрыли, опасаясь, что зараза расползется дальше; начался голод, не хватало воды, жизнь мог отнять кто угодно — существо, изуродованное скверной, или человек, охваченный безумием страха.

В тот вечер солнце палило в окна с настойчивостью очага, вздумавшего сжечь на плите сковородку. Откуда-то тянуло дымом — черным, тяжелым, — он вызывал приступы мучительной жажды, а обметанные коркой губы противно кровили от каждого слова. Молодая девушка вышла на пустынную улицу. Держась в тени зданий, спустилась на несколько кварталов, добралась до колодца, привязала фляжку к веревке и сбросила вниз. Тишина. А еще два дня назад здесь можно было набрать грязной теплой воды, вскипятить и выпить… Невиданная жара, длившаяся месяц, высушила все источники, а деревянные дома города превратила в дрова, готовые вспыхнуть от малейшей искры.

Внезапно по щиколоткам ударило горячей пылью. Девушка обернулась и похолодела: на нее шла стена пламени. Жадно поглощая соседнюю улицу, огонь приближался с гулом, сравнимым с воем печной трубы при хорошей тяге. Так в город пришла магия.

Аверна объявила перемирие в войне, обратившись за помощью к северу, и ворота Дорина открылись для архонтов из регулярной армии королевы Амаранты и ариев, посланных королем Родериком, чтобы совместными усилиями, огнем и мечом, уничтожить заразу. Но девушка, как и многие другие, не знала об этом. Она бросилась бежать, и бежала со всех ног, пока пламя не загнало ее в один из задымленных переулков. Вскрикнув, она попятилась от человека с мечом. Его оружие в правой руке медленно гасло бледно-зеленым, а у ног валялось чудовище, некогда бывшее ювелиром с ремесленного квартала. Она помнила этого мастера, работавшего у окна своего дома на первом этаже, частенько останавливаясь, с интересом наблюдала, как из серебряной проволоки получается колечко или цепочка, перебрасывалась с хозяином парой слов…

— Не надо! Отпусти! — закричала девушка, но архонт поймал ее и потащил, как мешок, а потом втолкнул в дверь незнакомого, покинутого дома. Здесь стояла полутьма, закрытые, переломанные ставни пропускали мало света. Воняло пожаром и чем-то гадко-сладковатым.

— Откуда ты взялась? — спросил архонт, — в квартале мастеров больше нет людей. Мы уничтожаем все, что шевелится, а арии сжигают то, что осталось.

— Я из торгового. Это на холме. Я здоровая! Я — нормальная!

— Вы все так говорите, пока говорить можете, — спокойно сказал архонт, — и даже если так, ты человеком отсюда не выберешься, — вокруг полно одержимых, огонь их выгнал.

Его глаза посветлели, приобрели оттенок полыни, а девушка вжалась в простенок между окнами, не сводя взгляда с меча со следами темной крови. Архонт положил оружие на стол. Хочет убить голыми руками?

— Ты их слышишь? Голоса? Ночью, когда тихо, они приходят как твои собственные мысли, а к утру ты чувствуешь себя мудрее, — странно спросил он и подошел вплотную.

— Ничего подобного я не слышу! Я ночью сплю!

Бежать было некуда. По полу пополз сизый дым — пожар подобрался вплотную к этой улице. До девушки дошло, что за отвратительный запах не дает вдохнуть без тошноты — в доме труп, возможно, в соседней комнате.

— В таком случае, мне тебя жаль.

«Я понятия не имела, как проходит обращение в архонты, я и сейчас знаю об этом немногим больше», — думала девушка, шагая по ночному тракту, — «я просто потеряла сознание, а потом, очнувшись, увидела его ноги в красивых кожаных сапогах с северными заковыристыми узорами. А он даже руки мне не подал, наблюдал только. Удивился, кажется. Вывел на улицу и отпустил на все четыре стороны».

— Ты сказал, вокруг полно одержимых. Они меня прикончат. Или… еще хуже, — архонт пошел прочь, девушка сказала ему в спину. Он обернулся.

— Скверны больше можешь не бояться, а одержимые от тебя сами убегут, почуяв магию. Откуда ты, говоришь? С торгового квартала на холме? Его жечь не будут. Я приду за тобой, когда все закончится. Как тебя зовут?

— Алиссен Вейс.

Архонт кивнул и скрылся в дыму. Больше она никогда его не видела…

Идти надо так: не медленно и не быстро, не сбивая дыхание, а мысли или мечты помогут сделать путь короче. Луна то показывалась, то скрывалась за облаками, гонимыми легким ветерком. Он приятно освежал лицо, трепал волосы. «Ночью дороги свободнее», — сказал Моргват. Да, он прав. Не так она представляла себе встречу с архонтом, и архонта не таким представляла. Обычный дяденька, с первого взгляда скучный даже, а глаза веселые. Сильный очень, но как-то естественно. Наверняка, у него голова от магии не болит, научиться бы такому… «Мне лучше одной, я привыкла. Опоздал архонт Моргват», — решила Алиссен. «А монетку мог бы хоть одну и оставить!» — подумала она и рассердилась.

Забрезжил рассвет, вдалеке показались городские стены. Ворота были закрыты.

* * *

Часовой успел смениться, и ее не хотели впускать. Алиссен уже приготовилась провести остаток ночи у запертых ворот, когда услышала сверху обрывок разговора. Один из голосов был ей знаком.

— Сир Юджин! — закричала она, задрав голову вверх.

У парапета стены появилась темная фигура.

— Алиссен? Откуда ты взялась?

— Из «Ужина его Величества».

— Но сейчас ночь!

— Я пришла пешком. Дядя послал продать вишневку, я задержалась.

Наверху помолчали. На фоне неба появился еще один силуэт. Незнакомец рассматривал запрокинутое лицо девушки у стены.

— Проведите ее в крепость, — властно распорядился он, и стражник у ворот немедленно повиновался.

Ворота Дорина состояли из двух частей — внешней решетки и внутренних створок, обитых железом. Алиссен оказалась как раз между ними, как в западне. Ей осталось только ждать, к счастью, недолго. Открылась потайная дверь, и по стенам заметался свет фонаря в руке сира Юджина — молодого человека из командного состава городской стражи. Он знал Алиссен чуть менее близко, чем желал бы, а она пользовалась его вниманием чуть чаще, чем того требовало благоразумие. Он был не один. Рядом шел высокий человек в необычном камзоле до пят.

— Твой дядюшка — сумасшедший! Отпускать девушку одну в такую даль, да еще ночью! Почему ты не осталась на постоялом дворе? — спросил сир Юджин.

— Комнат свободных не было.

Алиссен мечтала о своей постели — скорее упасть и забыться сном. Даже кокетничать сил не осталось.

— Местная? — спросил незнакомец.

Сердце девушки так и подпрыгнуло от неожиданности. Что это — врожденное уродство или последствия ранения — она даже не задумалась, а просто испугалась, увидев неестественно вывернутую шею человека и склоненную набок голову. Воротник камзола не скрывал отвратительный шрам, бугристо стянувший кожу, опустивший левый уголок рта вниз. Увечье придавало его лицу брезгливо-злое выражение.

— Да, мэтр. У них лавка в торговом квартале.

Мэтр — обращение к арию… Вот тут Алиссен запаниковала по-настоящему. Как назло, магия архонта заколола кончики пальцев, зашевелилась теплым клубком в груди. Опустив голову, девушка рассматривала мощеный пол под ногами, стараясь сконцентрироваться на чем-то отвлеченном. Вот камень коричневый с белыми прожилками, а вот — бледно-желтый, как песок на берегу Ракхайна. Эти валуны со дна реки, это их вода так обкатала…