- Наверное, ты прав, - проговорил я, отправляя в рот макароны, густо залитые вкусным соусом.
- Я всегда прав, - незамедлительно ответил мне парень, ласково улыбнувшись. – Если ты не заметил, здешняя еда стоит очень дорого, а одежда, причем качественная, наоборот. Все потому, что во Франции не едят так много, как у нас. У них нормально съесть пару листов салата с половинкой помидора и запить все это вином, вприкуску жуя своеобразный хлеб. Пища тут, по обыкновению, качественная.
- То-то я видел, как из Мака выходили бомжи…
- Да, - не растерялся Глеб, - так и есть. В этом заведении питаются только бедные, а француз, который ценит себя, ни за что не пойдет в Макдональдс кушать. Он заплатит больше, в таком кафе, вроде этого, пусть и порция будет в разы меньше, но еда будет не модифицированной.
- Ну, в Маке она вроде обычная…
Парень мне ничего не ответил, лишь пожав плечами, и далее мы завтракали молча.
После кафе мы направились в одно очень интересное место, где я с нескрываемым счастьем смотрел на различных морских жителей. Если в наших аквариумных выставках привозили всяких, пусть и интересных, рыбок в очень малом количестве, то тут их было просто несметное количество, и на некоторых можно было взглянуть не через стекло, сверху.
Особенно поразило то место, где в круглом помещении было огромное стекло, во всю стену, а с той стороны плавали акулы. Вот это зрелище поражало, жаль, что визгов у детей было маловато, иначе я бы с куда большим счастьем сидел и смотрел на то, как там плавают эти страшные рыбы. Было забавно следить за тем, как дети подходили прямо к стеклу, видимо не сразу понимая, кто там прячется, а после того, как откуда-то сбоку выплывала хищная рыба, кидались прочь.
Потом я с удовольствием позволил Глебу купить мне рожок мороженого. И мы пошли гулять по улочкам этого волшебного города, медленно заполняющегося светом одиноких фонарей.
Вечер неумолимо приближался.
Часть 19
Чтобы я там ни говорил, но меня неминуемо тянуло к Глебу, особенно сейчас, когда он практически не делал никаких поползновений ко мне. Будто я перестал его интересовать и...
Да. Все. Уже некуда бежать и негде укрыться. Так что можно сказать прямо, я – нетрадиционной ориентации.
А вообще что значит «нетрадиционной» или «ненормальный». Что вписывается в понятие «нормальности». Нормален тот человек, который действует по заранее обговоренному пути жизни и не сворачивает. Что-то вроде: сад – школа – колледж (пункт не особо важный) – институт – работа – пенсия – смерть. Не очень веселая перспектива. И в это описание действий так же входит: женитьба, дети и моральное истощение.
Можно ли жить по заранее подготовленному плану? Не отходя от источника, боясь сделать так, чтобы тебя не поняли, освистали, приняли «ненормальным»…
Если брать «норму», как то, что выделяет общую массу людей, то выходит, что нормальный человек должен пить и курить, изменять жене, периодически ее бить и ругать свою никчемную жизнь, сетуя на плохую зарплату, при этом, не ударяя палец о палец. Хочется рассмеяться от того, что это явно не так красиво, как кажется в начале.
Норма – это обычность? Это что-то вроде серой массы? Но ведь каждый человек индивидуален, и тогда выходит, что «нормальность», как критерий выделения человека можно считать устаревшим.
В каждом отдельном обществе свои нормы. И можно сказать без зазрения совести, что нормальный человек тот, кто действует по законам этого общества. Не важно, какие там правила, да хоть «не плюй во время еды в тарелку рядом сидящего». Главное – чтить их. Просто большинство таких «правил» сокрыты от наших глаз, пусть и продолжают воздействовать на саму жизнь.
Именно из-за этого в обществе считается странным быть геем, ведь это негласное правило нашей страны, да и почти всего мира. Но странно ли это в принципе?..
Если меня тянет к парню, то почему я должен ненавидеть эту часть себя и кидаться от него в сторону, только завидев?
И почему этот черничный пирог перестал обращать на меня внимание?! Я почти зол.
За весь день я выпил около трех бокалов вина, и хотя я думал, что меня нещадно хотят споить, дабы принудить к сексу, вскоре выяснил, что Глеб был прав. Французское вино куда более мягкое, чем наше, и больше похоже на вкусный сок, пусть и с небольшим градусом. Жаль, что до России настоящее вкусное вино из Франции почти не доходит.
- Пока мы здесь, - улыбаясь, сказал мне Глеб, - нужно наслаждаться всем, чем можем.
- А надолго мы приехали? – поинтересовался я, так и не поняв, что сейчас впервые сказал «мы», имея в виду себя и Глеба.
- На два дня. У меня просто очень много дел на работе…
Я хотел было спросить, а чем же собственно мой муж занимается, но глядя в голубые глаза брюнета, желание отпало как-то само собой. И на его место встала вполне определенная потребность.
Стараясь сбавить возбужденность в тоне своего голоса, я пожелал вернуться в номер отеля, уже заблаговременно решив, что согласен на все (я – парень, а не девушка, чтобы убегать от секса). И этим удивил Глеба.
Пока мы поднимались на лифте на наш восьмой этаж, я стал думать о том, что знаю о сексе между мужчинами. Выходило, что тут только два варианта: анал или орал. И я бы заорал, так как именно тут я понял, какая роль отведена мне в этой гомосексуальной пьесе…
Часть 20
Еще пять минут – и я сам наброшусь на Глеба, плюнув на все свои переживания насчет моего места.
Во-первых: мы в одной квартире. Одни. Больше никого нет. Совершенно. В комнате никого, кроме нас двоих. Только я и Глеб.
Во-вторых: этот гад выполз из душа полуголым, как и вчера. Полуголый! В одном полотенце! После душа!
У меня сейчас случится припадок или как минимум истерика.
Что этот никчемный кусок черничного пирога о себе возомнил? Что я буду сам его соблазнять? Ха, ху и хе!.. Так и сделаю.
