Я ожидал чего угодно: он нападет на меня и съест, или изнасилует или еще что, но не того, что произошло дальше. Глеб пожал плечами, не переставая улыбаться и, закрыв дверь, лег на СВОЕЙ стороне, игнорируя мое обидчивое посапывание.
Ээээ? А как же секс?.. То есть… Я хотел секса?.. То есть… ёперный зеленый ноутбук!
Часть 17
Наверное, я больше никогда в жизни не узнаю, каким бывает нормальное утро, так как очнуться внутри самолета – это вершина моего понимания.
Открываю глаза и вижу перед собой кресло, белое такое, обитое приятной тканью. Опускаю взгляд ниже и вижу перед собой аккуратный столик, как бывает в элитных зонах самолета, но куда больше у меня округлились глаза, когда я полностью оглядел это место.
Если прежде у меня и была мысль, что я просто брежу, то теперь не оставалось никаких сомнений – я лечу в самолете, а в сиденье рядом со мной мило посапывает Глеб.
Самой логичной для меня мыслью в тот момент было то, что нас украли, но общая красота этого места не вязалась у меня с тем образом похитителей, что я знал. Немой страх секунд на двадцать сковал меня, прежде чем я увидел девушку, направляющуюся ко мне с подносом, на котором стояло несколько разношерстных напитков. Именно по ее располагающей улыбке, я понял, что все более или менее нормально, а уж после разговора мне стало легче. Да и к тому же я был одет, а это что-то значило…
Ждать до того момента, как Глеб проснулся, долго не пришлось. Вскоре он потянулся и по-доброму взглянул на меня. Я посчитал до десяти и начал вопить:
- Отпустите меня в Австралию! Я хочу сойти с этого самолета! Ааа!
- Анис, тише, - попытался успокоить меня Глеб, но я уже завелся.
- Хочу полетать! Не хочу сидеть тут! Откройте двери! У меня клаустрофобия! И вообще я неадекватный! Зеленый ноутбук!..
Через полчаса моего мельтешения по залу, где кроме меня и Глеба более никого не было, я понял, что перегнул палку и моей псевдо-истерике никто не верит. Пришлось сесть обратно, и заняться тем, чтобы читать какие-то журналы, что принесла стюардесса.
Глеб во время всего полета пытался со мной поговорить, но у него не выходило. Даже попытки заинтересовать меня тем, куда же мы собственно направляемся, были мной проигнорированы. Все это время я занимался изучением женской логики и поиском ее объяснений в журналах.
Я в десятый раз читал какую-то статью в женском журнале и пытался понять смысл фразы:
«Лак для домашнего маникюра должен быть качественным. Слой нанесенного лака не может быть толстым. В противном случае, нарушится дыхание собственного ногтя».
И если на первой фразе мой мозг еще работал, то на третьей отключался, как бы я его не мучил. Переработать данную информацию у меня не было сил.
После того, как я незаметно для себя уснул, очнулся я уже на Земле, ведь выяснилось, что посадка уже завершена и теперь нам пора выходить. Глеб, несмотря на мое поведение по отношению к нему, выглядел счастливым, а я безумно обрадовался, когда увидел асфальт, хотелось его расцеловать (асфальт, не Глеба).
И только после того, как я несколько раз вдохнул свежий воздух, понял, что мы прилетели в Париж.
Часть 18
Город греха, город любви, город забвенья и… отсутствия зелени.
После того, как мы заселились в обычный (слава Богу!) номер отеля, Глеб повел меня гулять, ну или выгуливать. Оказалось, что Париж не так прост, как я думал, а особенно большие улицы с магазинами были полностью залиты бетоном, без растительной живности. Спустя часа три я чувствовал себя вымотанным, а воздуха катастрофически не хватало.
Я никогда прежде не представлял себе мир без деревьев. Наш город пусть и куда более прост по архитектуре, но за любым поворотом можно увидеть хотя бы куст, тут я мечтал хотя бы заметить зеленую травку. Нет, растения, конечно, были, просто все они будто сконцентрировались в отдельных местах, а не были разбросаны то там, то сям. В общем, пока мы не дошли до самой Эйфелевой башни, где целое поле травы, а значит и чистого воздуха, я ощущал себя немного разбито.
Вскоре мое немного расстроенное состояние сменилось эйфорией, настолько было интересно гулять по этим замысловатым улочкам, а первое впечатление быстро забылось, так как оказалось, что такая ситуация только в определенных точках, где больше всего места занимают магазины. Пообедав в кафе напротив Эйфелевой башни, Глеб рассказал мне интересную историю, об этом месте и в целом о стране, в которую мы прилетели:
- Это здание, в свое время, было построено как временное сооружение, но потом, поняв, что Эйфелевая башня привлекает внимание туристов, ее было решено оставить, а для более полного использования, на самом верху были установлены радиоантенны.
- Забавно, - улыбнулся я. – Строить, заранее зная, что все это чудо пропадет, но потом понять, что создал нечто необыкновенное и новое, привлекающее внимание миллионов людей на всей планете. И оставить все, как есть.
- Это точно, - кивнул Глеб, и начал резать кусок своего мяса с кровью. – А ты знаешь, что голубая мечта любого француза – иметь свою винодельню?
- Каждого?
- Практически. И государство платит тем виноделам, у которых выходит плохое вино, чтобы они очищали землю от своего плохого сорта винограда. Все, лишь бы держать марку…
- Но зачем? Это же неразумно.
- Почему? Вино во Франции одно из самых лучших во всем мире и неспроста. К тому же, прежде чем можно начать делать вино, виноградники должны несколько лет привыкать к почве, да и растут они не за один год. В интересах государства, чтобы земля использовалась только на лучшее, ведь у Франции маленькие территории.
- Все равно, - сказал я, - платить за то, чтобы человек снес все, что прежде растил годами…
- Вот ты и сам ответил. Это же обидно, - ответил мне брюнет, - годами ждал этого урожая, а вышло не очень хорошее вино. Так хотя бы государство возместит часть убытков.
