Первоочередными проблемами были свобода студентов и университетская автономия. Но эти часто обсуждавшиеся проблемы не являлись сутью конфликта. Сей факт доказывается тем, что впервые студенческое движение сформировалось, быстрее всего развивалось и особенно ярко проявило себя в Свободном университете Берлина — как показывает его название, самом свободном университете Германии. Он был создан после войны, в 1948 году, и потому избавлен от черт прошлого, характерных для прежней Германии и зачастую никчемных. По уставу избираемая демократическим путем студенческая организация голосовала по поводу решений факультета с помощью парламентской процедуры. Значительную часть первого состава студенческой организации составляли политически активные восточные немцы, порвавшие с университетской системой Восточной Германии, поскольку они отказались смириться с диктатом Коммунистической партии. Они оставались ядром Свободного университета, так что когда восточные немцы начали строить в 1961 году Берлинскую стену, студенты Свободного университета в западной части города пытались штурмовать ее. После того как стену построили, студенты из Восточного Берлина уже не могли посещать Свободный университет, и это стало хорошей школой для политизированных студентов Западной Германии. Куда активнее, чем американцы, студенты Западного Берлина — дети «холодной войны» — отвергали капитализм и коммунизм одновременно.

Берлин, отчасти потому, что находился в эпицентре «холодной войны», стал центром всеобщего протеста. Восточные немцы просачивались в Западный Берлин, западные — в Восточный. Об этом говорили меньше, и в Западной Германии статистики на сей счет не вели. В 1968 году власти ГДР утверждали, что ежегодно две тысячи западных немцев перебираются в Восточную Германию. О последних говорили, что они поступают так не по политическим причинам, но этот миф был рассеян в марте 1968 года, когда в ГДР приехал Вольфганг Килинг, который был популярным западногерманским актером, известным в США благодаря роли восточного немца в фильме Альфреда Хичкока «Разорванный занавес» (1966) с Полом Ньюменом в главной роли. Килинг, который воевал за Третий рейх на русском фронте, оказался в Лос-Анджелесе во время расовых волнений в Уоттсе из-за съемок «Разорванного занавеса» и сказал, что Америка ужаснула его. Он заявил, что покидает Западную Германию, поскольку за ее спиной стоят США, а они, по его словам, являются «самым опасным противником человечества на сегодняшний день», и в доказательство сослался на «преступления против негров и народа Вьетнама».

В декабре 1966 года впервые произошли уличные схватки студентов Свободного университета с полицией. К тому времени «американская война» в Америке стала одной из важнейших проблем, которые стимулировали развитие студенческого движения. Используя методы выражения протеста, применявшиеся американскими студентами против американской политики, они быстро превратили свое движение в одно из самых известных. Но студенты выступали также против материалистического духа, царившего в Западной Германии, и добивались лучших путей для осуществления обещания Восточной Германии —• полностью порвать с прошлым. А в ожидании этого они начали выступать за снижение стоимости проезда в трамвае и улучшение условий жизни студентов.

2 июня 1967 года студенты собрались для выражения протеста мэру Вилли Брандту, который принимал иранского шаха. Когда гостей благополучно доставили в городской оперный театр, где шла «Волшебная флейта» Моцарта, полиция яростно атаковала находившихся на улице студентов Свободного университета. Те разбежались в панике, но двенадцать человек были так жестоко избиты, что их пришлось госпитализировать, а одного из тех, кто пытался убежать, Бенно Онесорга, застрелили. Онесорг не был членом военизированной организации: для него это был один из первых случаев, когда он вышел на демонстрацию. Полицейского, который застрелил его, вскоре оправдали, меж тем как Фрицу Тойфелю (лидеру группы протеста «Коммуна I») грозило тюремное заключение сроком на пять лет за организацию «бунта». Это убийство привело студентов в негодование, спровоцировав рост их активности: акции протеста с требованием создать новую парламентскую группу для противодействия германским законодательным учреждениям прошли не только в Берлине, но и в других городах страны.

23 января 1968 года немецкий пастор Гельмут Тилике (он отличался убеждениями правого толка) обнаружил церковь полной студентов, осуждающих его проповедь. Он вызвал западногерманские войска, чтобы те очистили помещение от студентов, распространявших памфлеты — переиначенные тексты молитвы «Отче наш»:

Столица наша, иже еси на Западе, да будут погашены

Твои долги,

Да умножится прибыль Твоя и возрастут

Твои процентные ставки

И на Уолл-стрит, как и в Европе.

Булочку нашу даждь нам днесь.

И продли нам кредиты наши, как и продляем

должникам нашим,

И не введи нас во банкротство, но избави нас

от профсоюзов,

Ибо Твоя есть половина мира, власти и богатые,

В течение последних двухсот лет.

Мамона.

К 1968 году студенты-теологи также участвовали в демонстрациях, настаивая на том, что невозможно больше слушать церковные проповеди, не задавая вопросов и не ведя диалога во время службы, не обращаясь к темам аморальности германского государства, равно как и грубого произвола, чинимого на войне против Вьетнама. В сущности, церковь должна была стать дискуссионной группой, призванной повышать политическую и гражданскую ответственность и осведомленность в обществе. Наиболее выдающимся из этих студентов-теологов был беглец из Восточного Берлина Руди Дучке (его иногда называли Красным Руди).

Германская Эс-дэ-эс имела великолепную организацию в университетах. 17 февраля, сочетая тонкое чувство момента с умелой организацией, группа приняла студентов со всего мира, собиравшихся участвовать в митинге против вьетнамской войны. Международный конгресс по вьетнамской проблеме был первой крупномасштабной встречей представителей студенческих движений в 1968 году и совпал с самыми горячими днями «Тет Оффенсив», когда вьетнамская война освещалась телепрограммами во всем мире. В большинстве стран противостояние войне было не просто делом, снискавшим наибольшую популярность среди населения, — во многих случаях антивоенные группы представляли собой высокоорганизованные движения. Хотя иранские «революционеры» привлекали к себе внимание, как и американские и канадские военные, включая двух чернокожих ветеранов Вьетнама, которые салютовали сжатыми кулаками и скандировали, взявшись за руки: «Нет уж, дудки, не пойду!» (слишком поздно, поскольку они уже побывали там), — но все-таки по большей части это была европейская встреча: в ней участвовали немецкие, французские, итальянские, греческие и американские студенты. Они встретились для проведения в огромном зале Свободного университета продолжительной сессии, состоящей из речей и дискуссий (избыток слушателей, который мог составить не одну тысячу, планировалось отправить в два других больших зала). Главный зал был украшен огромным флагом Национально-освободительного фронта Северного Вьетнама и баннером с изречением Че Гевары, с которым трудно спорить: «Обязанность революционера состоит в том, чтобы делать революцию». Выступающие были самые разные: и Дучке, и лидеры других национальных движений, и драматург Петер Вайсс, чью пьесу «Марат/Сад» цитировали студенты всего мира.

На многих зарубежных активистов немцы произвели неизгладимое впечатление. Один из ораторов, двадцатисемилетний Ален Кривин, французский троцкист, который впоследствии стал одним из лидеров весеннего восстания в Париже, сказал: «Многое из тактики студентов, использованной в 1968 году, разучивалось годом раньше в Берлине и Брюсселе в ходе антивоенных демонстраций. Движение против войны во Вьетнаме было хорошо организовано по всей Европе. Дучке и немцы были пионерами в вопросах тактики при проведении демонстраций. Когда мы явились, у них уже были готовы баннеры и плакаты, свои собственные силы безопасности и все, что касалось тактики ведения вооруженной борьбы. Для меня и для других французов это было внове».