В его доме не видно света, а так, как машину он оставляет в гараже, я понятия не имею, дома ли он вообще, но я зашла слишком далеко, чтобы сворачивать с пути.

Мои руки вспотели, пока я шла к входной двери. Нажав на звонок, слушаю его перезвон через весь дом. Я прождала, как мне показалось, вечность, и снова нажала на звонок, подождала, и так и не услышала шагов.

Его либо нет дома, либо он не отвечает на звонок. Где еще он может быть в это время? Мне понадобилась секунда для ответа, и я точно знала, где его найду.

Я еду очень осторожно, придерживаясь ограничения скорости и внимательно смотря на дорогу, потому что еще один инцидент — последнее, что мне сейчас нужно. Сворачиваю на последнем повороте перед фермой, и уже на расстоянии вижу свет на первом этаже.

Мое сердце совершает счастливый прыжок. Я увижу его через несколько минут, и я не могу больше ждать. Я немного разговариваю с собой, пока приближаюсь к дому.

— Чтобы не произошло, ты будешь в порядке. С ним, или без него, ты будешь в порядке. — Но я, оу, так надеюсь, что я все же буду с ним.

Я останавливаюсь рядом с его грузовиком, глушу машину и выключаю фары. Не сомневаюсь, что он видел, как я подъехала, так что нет смысла отступать. Собирая всю свою смелость, я провожу руками по волосам, наношу свежий слой помады, и направляюсь к крыльцу.

Он встречает меня у двери, с широко раскрытыми глазами, удивленный моему появлению:

— Хани. Что ты тут делаешь?

— Ищу тебя. Разрешишь мне войти? — Бабуля гордилась бы мной. Она постоянно убирала «можно войти» из моего словаря, когда я была маленькой девочкой.

— Ум, ага, конечно. Наверное.

Я притворилась, что не заметила отсутствие энтузиазма в его голосе, когда проскальзывала мимо него в дом, который теперь намного лучше, чем когда я видела его в последний раз. В кухне уже появились шкафчики, роскошные медные столешницы уже заняли свое место, и даже появился диван в гостиной. Интересно, он спал на нем, когда не ночевал со мной.

— Выглядит фантастически, Блэйк. Мне нравятся столешницы.

— Правда? Я не был в них уверен, но леди в выставочной комнате уговорила меня на них.

— Они идеальны. И задняя стенка такая крутая. Тебе пришлось наклеивать руками каждый из этих маленьких квадратиков плитки?

— Они продаются в листах.

— О, это хорошо. Ты бы получил косоглазие, если бы тебе пришлось наклеивать все их за один раз. Покажи мне, что еще ты успел сделать.

Он неохотно, или мне так показалось, повел меня по лестнице в основную спальню, где стены были оббиты каменными панелями, а оригинальные деревянные полы были отреставрированы до блестящего сияния.

— Эта оригинальная дверь, — говорит он, проскальзывая налево, чтобы открыть вид на всю комнату.

— О боже, ты только взгляни на эту ванну! Она удивительная

— Я знаю, как ты любишь свою ванну, так что я купил самую большую, которая у них была. Я подумал, кто бы здесь не жил, будет благодарен.

Кто бы здесь не жил… Я стараюсь, чтобы это заявление не сбило меня с поставленной цели.

Я провожу рукой по белому мрамору столешницы двойной раковины. Потом я поворачиваюсь к нему, заставляя его встретиться со мной взглядом. Он выглядит таким уставшим, что хочется его обнять и предложить ему отдохнуть, но я не уверена, что у меня все еще есть на это право.

— Я думала, мы собирались жить здесь. Разве не такой был план?

Он смотрит вниз на пол, агония его выражения режет на мелкие кусочки все, что осталось от моего сердца.

— Хани…

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Он резко поднимает голову вверх, с расширенными глазами, и губами, застывшими в удивлении.

Мне понадобилось все, что у меня было, каждая капля веры в любовь к этому мужчине. И любовь, которую он чувствует ко мне. Я подхожу, чтобы сократить расстояние между нами, кладу руки ему на грудь, и смотрю вверх на него, а он смотрит вниз на меня, с вульгарным желанием.

— Ты нужен мне, Блэйк. Я так по тебе соскучилась, мне больно от этого. Я скучаю по твоим рукам на мне, твоим губам на мне, твоему члену, твоим четким кубикам пресса, по тому, как ты смотришь на меня, когда мы занимаемся любовью. Я скучаю по всему между нами.

У меня в запасе еще были слова, но тяжело говорить, когда у тебя во рту чей-то язык. Ага, вы правильно меня услышали, он съедает мое лицо поцелуями. Он так разошелся, как будто кто-то подлил горючего в огонь, и я чувствую, что я вернулась домой. Я обнимаю его за шею, и теряюсь в острых ощущениях от того, что снова оказалась в его руках.

— Хани, подожди, нам надо поговорить…

— Нет, не надо. — Я освобождаю пуговицу на его джинсах и быстро расстегиваю молнию, пока он не успел озвучить мне все причины, почему это плохая идея. Мне кажется, что это самая лучшая идея, что у меня была, с тех пор, как мы сделали это впервые. Я запускаю руку в его джинсы и оборачиваю ладонь вокруг его твердого члена.

Он шипит, и его голова отклоняется назад. — Хани…

— Займись со мной любовью, Блэйк. Пожалуйста. Ты мне нужен.

— Ты… У тебя травмы.

— Я в полном порядке. Я здесь, в твоих руках. Я хочу тебя. — Я крепче сжимаю руку, и дрочу ему.

Я слышу, как его сопротивление ослабевает, когда, весь воздух покинул его тело в одном долгом выдохе. Он резко поднимает меня и упирает в стену. У меня не остается выбора и приходится отпустить его член, который теперь прижимается там, где я больше всего его хочу.

— Ты забыла одеть трусики под этот носовой платок, что на тебе, — говорит он с рычанием.

— Забыла? — я улыбаюсь ему застенчиво. — Не нежничай со мной.

Он резко входит в меня, и я кричу от удовольствия, от боли, от жжения, и от абсолютного права иметь его там, где положено. Я надеюсь, он понимает, что я не собираюсь его отпускать.

— Хани, Боже, Хани…

Он грубо шепчет эти слова, они электрическими разрядами расходятся по мне.

— Я так люблю тебя, Блэйк, и всегда буду. Нет ничего, что заставит меня, тебя разлюбить.

После этого больше нет слов, мы двигаемся вместе в идеальной гармонии. Он добирается до точки нашего соединения и приводит меня к взрывному финишу. Он здесь вместе со мной, бушует внутри меня снова и снова, пока не провисает подо мной, тяжело дыша и крепко прижимая меня к себе.

Я беру его лицо в руки и целую его везде, куда могу дотянуться, надеясь, что люблю его достаточно за нас обоих. Я очень боюсь того, что произойдет дальше, так что я покрепче сжимаю ноги вокруг его талии, и пока я удерживаю его, как якорь, он не сможет сбежать. Моя лодыжка очень болит в этой позе, но я стараюсь ее полностью игнорировать.

Говоря мягко, я полностью открываю ему сердце:

— Я хочу жить здесь с тобой. Я хочу помочь вернуть тебе это место к жизни. Я хочу вернуть тебя к жизни. Я хочу то кольцо, что ты надел на мой палец, и жизнь, которую ты просил разделить с тобой. Я хочу прожить эту жизнь бесстрашно, не застряв в прошлом, которое мы не в силах изменить, как бы сильно мы этого не желали. Я хочу светловолосых детишек с тобой, курочек на заднем дворе и лошадей в сарае. Я хочу сад, где мы будем выращивать клубнику и зеленые бобы, огурцы и помидоры. Я хочу летние дни в яме для купания, и зимние ночи в нашей постели в этой комнате, которую мы сделаем своей. Я хочу праздников и дней рождений. Я хочу готовить на вынос и семейных обедах. Я хочу хорошие времена, плохие времена, радость и боль, и любую вещь с тобой. Только с тобой.

Он молчит так долго, что я начинаю бояться, что сделала не достаточно, чтобы убедить его.

Затем он поднимает голову с моего плеча, и смотрит мне в глаза:

— Я бессилен. Я не могу сопротивляться тебе, Пчелка Хани. Бог знает, я пробовал.

— Перестань пробовать. — Я смотрю ему в глаза. — Мне жаль, что авария напомнила тебе слишком много вещей, которые ты хотел забыть. Но это не твоя вина, что я пострадала. Скажи мне, что ты знаешь об этом.

— Я еще не пришел к этой стадии.

— К счастью, у нас впереди целая жизнь вместе, чтобы ты туда пришел.