— Поговори со мной, Хани. Расскажи, что ты чувствуешь.

— Ты ожидаешь, что я буду говорить, пока ты делаешь это? — мой голос больше похож на писк, я говорю тоном намного выше, чем обычно.

— Ага, — говорит он напряженно. — Я не могу видеть твое лицо, так что тебе нужно говорить, что ты в порядке.

— Я в порядке. Ты?

— Я на грани взрыва, а так все ОК.

Я улыбаюсь от того, что это так сильно ему нравится. Это знание притупляет боль от его входа, и увеличивает удовольствие, которое мы оба получаем в этом невероятно интимном акте.

Я потеряла счет времени, пространству и чему-либо, что не является им и тем, что мы делаем. Я без понятия как много времени ему понадобилось, чтобы полностью войти в меня, но как только он входит, я начинаю фокусироваться на удовольствии, а не на боли.

Его пальцы находят мой отвердевший клитор, покалывающий, от того, что желает мужчину, который скоро станет моим мужем.

Я до сих пор не верю, что он сделал мне предложение. Я и не догадывалась, что получу его так быстро. Теперь наше будущее спланировано, я могу расслабиться и наслаждаться каждой совместной секундой.

— Мне нужно двигаться, Медовая Булочка, — говорит он, постанывая, — Необходимо двигаться.

Ища упор, я сжимаю простыни в кулаках и стискиваю зубы, готовя себя.

— Окей.

— Останови меня, если этого слишком много.

— Остановлю.

Я слышала, как он надавил больше лубриканта, до того, как вышел из меня, потом он снова вошел в меня и продолжил ласкать мой клитор.

— О, Хани, Господи… Я никогда не видел ничего горячее, чем твоя сексуальная попка, принимающая мой член.

Я издаю какой-то звук в ответ, но он понимает. Он знает, что я остановлю его, если мне не понравится так же, как ему. Я прижимаюсь к нему, заставляя его издать громкий стон, так что я делаю это снова и снова, пока мы оба не начинаем двигаться и стонать от удовольствия, что разбудило бы наших соседей, если бы они спали.

Мой оргазм такой интенсивный, что меня не волнует спокойствие соседей в данный момент. Я не могу заглушить крики, что вырываются откуда-то из глубины меня. Он здесь со мной, погружается глубоко в меня, и я чувствую жар его разливающегося освобождения внутри.

Мы падаем на кровать кучкой потных конечностей. Он все еще глубоко внутри, и я чувствую каждое движение его оргазма.

— Невероятно, — шепчет он. — Только я подумал, что лучше быть не может, как ты снова взрываешь мне мозг.

— Тебе понравилось?

— Тебе нужно об этом спрашивать?

Я смеюсь, потому что я знала его ответ.

— Я влюбился в это, — говорит он, — почти так же сильно, как я люблю тебя.

— Я никогда не устану слышать, как ты говоришь это.

— Я никогда не устану говорить тебе это. — Он долго держит меня рядом, перед тем, как выйти из меня, медленно и осторожно. — Я ненавижу это говорить, но нам пора в дорогу.

— Знаешь, у нас у обоих собственный бизнес, и если мы решим взять еще один выходной, никто нас не уволит.

— Мне нравится ход твоих мыслей, «Земля молока и меда», но у меня завтра важная встреча с новым клиентом, и я еще ничего не сделал, чтобы к ней подготовиться.

Новое прозвище заставляет меня давиться смехом.

— Ах, конечно. Если ты такой ответственный.

Он целует меня в плечо, проводя языком по ушной раковине.

— Я привезу тебя сюда на наш медовый месяц. О, а вот и еще одно имя для любви всей моей жизни. Медовый месяц [напоминаю, что имя Хани переводится как мед — прим. перев.]. Мне оно нравится.

Моя улыбка так широка, что я начинаю беспокоиться, не повредит ли она мне лицо. Мы вместе принимаем душ и собираем вещи, покидая номер, я в последний раз смотрю на место, где мы обручились, надеясь, что мы сможем скоро сюда вернуться.

Блэйк держит меня за руку, на которой теперь его кольцо, когда ведет свой грузовик на север к Корпусу Кристи. Мы оставили окна открытыми, чтобы дышать морским воздухом, пока проезжаем полуостров. Радио настроено на кантри-станцию Корпуса, музыка, свежий воздух и осознание того, что он рядом со мной, где он будет до конца наших жизней, все это полностью меня расслабило.

В какой-то момент я задремала, моя голова на подголовнике, я счастливее, чем когда-либо в жизни.

Это последние мысли, посетившие меня до того, как случилась катастрофа.

Блэйк

Это охуительный ночной кошмар, я никак не могу проснуться. В один миг мы направлялись по автостраде в Сан Антонио, в другой миг в нас жестко врезались сзади, так сильно, что я потерял управление грузовиком, оказавшись в канаве на обочине дороги.

Я сразу понял, что я в порядке, но Хани… Она была без сознания.

Мой телефон вылетел из держателя для чашек, и теперь он на полу с пассажирской стороны. Я не могу заставить свои руки работать правильно, пытаюсь расстегнуть ремень безопасности, пытаюсь прогнуться и дотянуться до телефона в дальнем углу кабины. Мои пальцы сжались вокруг него, я фокусируюсь на том, чтобы не выронить его. Стук в окно заставил меня оглянуться через плечо.

Мужчина снаружи тянет водительскую дверь и открывает ее.

— Ты в порядке, чувак? Я все видел! Я позвонил 911.

— Я в порядке, но моя девочка не просыпается. — Это не может происходить снова. Пожалуйста, Господи, не надо. Я не переживу в этот раз. Я так сильно любил Джордан… Нет, просто, нет. Я чувствую, как истерика формируется в моей груди, и внезапно я не могу вдохнуть воздух.

— Давай вытащим тебя отсюда, — говорит мужик снаружи.

— Нет, не без нее.

— Я чувствую запах газа, мужик. Тебе лучше выбираться. Я помогу тебе с ней.

— Надо ее подвинуть.

— Чувак, у тебя нет выбора. Эта штука может взорваться в любую секунду. Давай выбираться вместе.

Подошли и другие люди, и совместными усилиями мы вытащили Хани из грузовика. Мы отнесли ее на безопасное расстояние, где никто не пострадает, если загорится грузовик. Она бледная и безжизненная, но тот чувак уверяет меня, что она жива.

— Почувствуй, вот здесь, — говорит он, хватая меня за руку и прижимая ее к пульсу на ее шее.

Чувство сильного биения ее сердца заставляет меня плакать. Я кладу голову ей на грудь и умоляю ее не бросать меня. Я хочу почувствовать, как ее пальцы блуждают в моих волосах, и услышать ее похотливый смех, и наблюдать, как ее шикарные глаза загораются любовью и удовольствием, и желанием, и миллионом других эмоций. Мы только что нашли друг друга. Я не могу потерять ее. Просто не могу.

Посторонние люди, что пришли на наше спасение, отвлекают меня, как могут, пока мы бесконечно ждем прибытия кареты скорой помощи, в это безумное скопление автомобилей. После того, как парамедики осмотрели ее, они решают вызвать вертолет, чтобы доставить ее в травматологическое отделение Сан-Антонио. Этот факт сжимает мое сердце в ужасе, даже после того, как главный из медиков уверяет меня, что так будет быстрее, чем ехать, а не потому, что она рискует умереть.

Вы не можете меня убедить. Несмотря на то, что на улице больше сорока градусов по Цельсию, я весь продрог. Я не могу перестать трястись, или думать о том, какая она красивая, какой жизнью она вибрировала еще сегодня утром, когда мы обручились.

— Блэйк. — Я поворачиваюсь к Клинту, который первым пришел нам на спасение.

— Они хотят, чтобы ты поехал с ней. — Он показывает в сторону вертолета, который приземлился недалеко от места, где я наблюдаю сюрреалистичную сцену слишком знакомого шоу ужасов. — Я дождусь буксира для твоего грузовика. Не переживай ни о чем.

Я хочу засмеяться от абсурдности его заявления. Не переживай ни о чем? Серьезно? Но он же только пытается помочь, и он заслуживает благодарности, я не моих насмешек.

— Я… Спасибо тебе.

— Ага, без проблем. Иди к ней. Я позабочусь о грузовике, и удостоверюсь, чтобы тебе сказали, где его искать.