Литмир - Электронная Библиотека

– Ох, заботушка ты моя. – И мать ласково погладила ее по голове. Ук засияла. Мать последнее время была совсем никакая – лежала днями, тихонько постанывая, но только если знала, что девочки нет рядом. Ук услышала ее стоны только потому, что как-то подошла к пологу очень тихо. Нет, не специально, просто тогда началась черная полоса, и девочка, возвращаясь из очередного не слишком удачного похода по Руинам, шла и думала, что делать. И, подойдя к норе, затормозила и остановилась, едва не уткнувшись носом в полог, из-за которого раздавались приглушенные стоны.

– Мамочка, ты ложись, отдохни, а я сейчас сбегаю – миски отнесу.

У «тошниловки» было людно. Похоже, уважаемая Трубийя дождалась-таки тех, ради кого мутила поздний котел «тошновки». Заслышав гомон около точки питания, девочка, до сего момента несшаяся на всех парах, перешла на шаг, вытянув шею и опасливо оглядываясь. Голоса, доносившиеся со стороны «тошниловки», были громкими и возбужденными. А это могло означать, что те, кто в настоящий момент пользовался услугами уважаемой, успели хорошо принять «на грудь» моховой настойки. Ну, для аппетита. Ук остановилась, заколебавшись, стоит ли лезть в подогретую горячительным толпу, но потом, вздохнув, все-таки двинулась вперед. Трубийя выразилась абсолютно однозначно: «Чтоб сегодня же принесла!» – так что идти надо.

Она успела подобраться почти к самому котлу, когда чья-то жесткая рука по-хозяйски ухватила ее за ногу и дернула так грубо и сильно, что Ук на кого-то повалилась.

– Ого, ты смотри какая нежная цыпочка! – с пьяной радостью проорал кто-то, и девочка почувствовала, как все та же рука больно стиснула ее за ягодицу. – А вот я ее сейчас…

Ук испуганно пискнула и забилась, пытаясь вырваться, но в этот момент вторая рука скользнула ей за пазуху и…

– Бумм-м-м… – гулко разнеслось по Руинам.

– Ы-ых! – озадаченно отозвался голос.

– Бумм-м, бум-м-м… А ну отпусти ее, подонок!

– Э-эм, мамаша Трубийя, да чего ты…

– Бумм-м-м-м! – На этот раз звук был более громким, и державшие девочку руки бессильно разжались. Ук одним прыжком отскочила к котлу, спрятавшись за разъяренной хозяйкой «тошниловки», с крайне угрожающим видом помахивающей огромной поварёшкой.

– Вот что, уроды… Ежели кто до ребенка при мне хоть пальцем дотронется – тут же в котел на навар пущу. Как крыс. Понятно?

На несколько мгновений повисла недоуменная тишина, а затем… по ушам Ук ударил громогласный хохот.

– Ну, ты даешь, матушка Турбийя… а уж оружие-то у нее – страх Небес… да не бойся, никому эта худышка не нужна… ой, не могу, да она сейчас тут половину нашей бригады положит – вот Троивору убыток-то будет… да уж, с таким-то оружием и к «желтоглазым» сходить не страшно… а то… точно говоришь…

Хохотали долго и громко, но, как-то добродушно, что ли. Поэтому хозяйка «тошниловки» опустила воинственно поднятый половник и повернулась к Ук.

– И чего тебя Небесные принесли-то? Видела же, что я котел замутила, клиентов жду – так чего поперлась?

Девочка удивленно моргнула и пропищала:

– Но… я же… вы же сами сказали…

Уважаемая Трубийя раздраженно дернула щекой и пробурчала:

– Миски принесла? Кидай вон в ту кучу и быстро домой. Понятно?

На обратном пути девочку душили слезы, но она изо всех сил старалась справиться с ними. Мама не должна была их увидеть. Она так порадовалась ее сегодняшней удаче, не надо ее расстраивать… Около полога Ук остановилась и постаралась тщательно вытереть личико рукавом. Получилось не очень. Наоборот, размазанная грязь еще сильнее проявила то, что девочка недавно плакала. Так что оставалась надеяться только на темноту и на то, что мать, поев, забылась тяжелым сном.

Перед тем как войти в нору, она задрала голову и посмотрела на ночное небо. Где-то там, далеко-далеко, под охраной Небесных, находится место, куда после смерти попадают души хороших людей. Место, где нет горя, боли, голода и злости. Где все счастливы и довольны. Рай небесный. Киола.

Глава 2

– Девяносто две, девяносто три, девяносто четыре… все.

Иван спрыгнул с последней ступеньки лестницы и, повернувшись направо, сделал четыре шага вперед. Рука привычно нащупала глубокую выбоину и нырнула внутрь, погрузившись почти до локтя. Легкий скрежет, и другая рука ныряет в еще одну выбоину. После чего несколько мгновений ничего не происходило, а затем откуда-то еле заметно потянуло ветерком. Иван сделал еще четыре шага в сторону, затем два шага вперед, дождался, когда сзади едва слышно прошелестело что-то очень массивное, и… зажмурил глаза. В следующее мгновение закрытые веки порозовели, пропустив внутрь небольшую толику вспыхнувшего вокруг яркого света. Иван подождал пару мгновений и осторожно приоткрыл глаза. Перед ним простирался широкий коридор, облицованный шестиугольными плитками, часть из которых представляла из себя световые панели, в настоящий момент заливавшие коридор светом. Шагах в ста впереди виднелся изгиб коридора, в стене которого темнел черный проем амбразуры. Иван повернул голову и протянул руку к одной из панелей, внешне ничем не выделяющихся среди других. Прикоснувшись к ней, он несколько секунд подержал на ней руку и быстро зашагал дальше.

– С возвращением Старший, – глухо донеслось из амбразуры, когда он приблизился к ней шагов на пять.

– Тиэлу, ты, что ли? В карауле сегодня? – чуть притормозил Иван, узнав голос.

– Я-я, – подтвердили из амбразуры.

– Кто на месте из Старших?

– Все, кроме Старшего Скорцени. Адмирал Ямамото сейчас должен проводить занятия по тактике, а Старший Розенблюм – на главном складе.

– Ну конечно, где еще Банг будет торчать, – усмехнулся Иван и двинулся в сторону лифта. – Спасибо за информацию. Сменишься – заскочи. Я тут кое-что интересное обнаружил. Ну и прихватил для тебя.

– Спасибо… – донеслось до Ивана сквозь уже закрывающиеся двери лифта.

Четверо землян появились на Киоле почти четыре года назад. Эта звездная система отстояла от их родной голубой планеты на сотни тысяч световых лет. Виновником их появления здесь был величайший ученый этого мира – Алый Беноль, который выдернул их из самого пекла страшной войны, бушевавшей на Земле в этот момент. То есть не их самих, а их… суть, души, разумы – короче, нечто бестелесное, что позволило воссоздать их самих здесь, на Киоле. Воссоздать, поскольку, скорее всего, там, на Земле, все они погибли. Потому что по расчетам Беноля корректное «снятие» отпечатка разума человека возможно только в момент некого сильного «всплеска», который Алый связывал со смертью. Конечно, это были всего лишь расчеты, не подтвержденные экспериментами, достаточно корректными для того, чтобы их результаты можно было считать доказательными. Но сам факт того, что из нескольких сотен попыток снятия таких отпечатков четыре оказались успешными, давал все основания считать их правильными. Да что там расчеты, один из землян – мастер-сержант Джо Розенблюм совершенно точно знал, что он убит…

Беноль вытащил их потому, что перед его цивилизацией во весь рост встала проблема, которую он лично посчитал непреодолимой без помощи извне. Дело в том, что несколько тысячелетий назад эта цивилизация сделала серьезный выбор, провозгласив полный отказ от какого бы то ни было насилия и прекращение всяческой экспансии, следствием чего стала инволюция общества. Цивилизация «окуклилась», постепенно деградируя, но не замечая этого, поскольку это увядание затянулось на столетия. Люди жили совершенно свободно и счастливо, не зная насилия, болезней, серьезных конфликтов. И лишь Потеря заставила их содрогнуться и ошеломленно посмотреть вокруг…

Стагнация привела к тому, что к моменту Потери цивилизация занимала лишь две планеты родоначальной системы. Одна из них – Ола – являлась прародиной, а вторая, ее близнец – Киола – колонизированным миром, практически полностью повторяющим геоклиматические условия Олы. И вот в этот дремотный мирок откуда-то извне, из далеких глубин космоса, внезапно вторглись чужаки. И эти чужаки в отличие от хозяев не отринули насилия и не отказались от экспансии. При этом осуществляли они ее с пренебрежением к правам и законам хозяев.

4
{"b":"557794","o":1}