– Как вы смеете! – возбужденно начала она. – Не трогайте меня! Вы… вы…

Мужик недоуменно нахмурился, а затем выбросил вперед руку и, ухватив ее за волосы, резко дернул, повалив на колени.

– Пламенная!!! – рванулся к ней Висиль, сразу же попытавшись вырвать ее из рук «желтоглазого». Более того, он… он… он толкнул его! Плечом!!

– Нет, Висиль! – испуганно вскрикнула Тэра. – Не надо! Не смей поддаваться этому!

Юноша испуганно отшатнулся и густо покраснел.

– Простите меня, Пламенная, я просто… – Что он просто, Тэра так и не узнала. Потому что «желтоглазый» не стал толкать его в ответ, а криво оскалившись, сорвал со своего пояса какой-то небольшой предмет и…

– Не-е-е-ет!!! – Пламенная упала на песок, вцепившись зубами в кулак, чтобы болью заглушить охвативший ее ужас. Как?! Как они могли? После их танца, после всего, что она и ее ребята смогли показать в своей композиции! Он… этот… голова Висиля буквально взорвалась, выплеснув целый фонтан крови. А его обезглавленное тело, простояв еще пару мгновений, плашмя рухнуло на песок. Это… это было ужасно, чудовищно, немыслимо! Тэра перевела свой застилаемый слезами взгляд с тела юноши на стоящих перед ней… Сейчас у нее язык бы не повернулся назвать их людьми и… О, господи! Они… они… Пламенная моргнула, потом еще, затем вырвала изо рта прикушенную руку, так и не разжав зубы и содрав себе кожу на пальце, и смахнула слезы. Нет, ее глаза ее не подвели. Они смеялись!!!

– Бе… гите… – хрипло прошептала Тэра, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла.

– Что?.. Как?.. Что ты сказала, Пламенная?

– Бегите! – изо всех силы закричала глава Избранных. – Бегите, или они убьют всех!!!

– Ну что стоишь молчишь? – сварливо поинтересовалась ее толстая нанимательница, вырывая Племенную из тягостных воспоминаний. – Сказать, что ли, нечего? Ну зачем было так тереть-то? Это ж на вас вообще никакой одежды не напасешься! Вся в рванину уйдет. Сплошной убыток!

– Мы стирали как обычно, уважаемая, – негромко подала голос Тэра.

– Как обычно? Как же… – Толстуха фыркнула и ожгла бывшую главу Избранных злым взглядом. – Да такие, как вы, только задницей перед мужиками крутить могут, а не дело делать. Ишь умная нашлась… А я говорю – слишком сильно терли! И потому я вашу оплату урезаю. Не двадцать мисок «тошновки», а-а-а… шестнадцать! Понятно? И на большее даже не рассчитывай!

– Нам нужно двадцать, уважаемая, – упрямо набычив голову, произнесла Тэра. – И мы на столько и уговаривались.

– Да мало ли о чем мы уговаривались?! – добавив в голос децибел, заорала дебелая нанимательница. – Да мне плевать, о чем мы уговаривались! Сделали бы дело правильно – получили бы уговоренное! А тут… Да вы посмотрите, люди добрые, что же это делается? Да с такой работой они меня вообще по миру пустят! Вот же рубаха – почти новая была, а теперь куда ее? Только на тряпки!

– Мы договорились на двадцать, – глухо произнесла Тэра, а затем мотнула головой своим девчонкам. Те шустро подскочили к веревке, на которой было развешена выстиранная одежда, и вцепились в нее.

– А если вас не устраивает наша работа, – продолжила между тем Пламенная, – то что ж, мы можем вернуть все, как было. Сбросим бельё на землю, потопчемся на нем – и дальше нанимайте какого хотите.

– Стой! – завопила тетка. – Не смейте! Да я вас за это…

Тэра мотнула головой, и девчонки принялись быстро сдергивать вещи с веревки.

– Все-все, ладно, ладно, двадцать – так двадцать! – торопливо заверещала толстуха.

– Двадцать четыре, – холодно произнесла Тэра. У толстухи округлились глаза.

– Ах ты дрянь! – истерично заорала она. – Да знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? Да ты у меня… Стой! – завопила она, увидев как девчонки подняли кипы с сырой одеждой над головой, нарочито примериваясь, куда бы их зашвырнуть, чтобы уж с гарантией. – Хорошо, хорошо – двадцать четыре! Вот, берите, – она сунула толстую ручищу внутрь своего необъятного бюста и выудила оттуда несколько белых кружочков. – Вот здесь… здесь хватит даже на двадцать пять порций… ай! Суки!

Это назвалось «деньги». На самом деле, скорее всего, когда-то давно это были какие-то технические устройства, возможно, контрольные голокамеры или многофункциональные датчики. Пламенная вроде как смутно припоминала, что встречала на Киоле нечто подобное. Впрочем, именно припоминала и именно смутно. Просто ее интересы лежали далеко от любых инженерных вопросов, хотя членство в Симпоисе, конечно, серьезно расширило ее кругозор. Так что кое с чем из научно-технической области она была знакома. Но именно кое с чем… Здесь же эти кружочки стали всеобщим обменным эквивалентом – примитивным аналогом общественной благодарности. Причем они требовались для получения буквально всего – пищи, воды, одежды, жилища… Вернее, нет, не совсем так. Жилище можно было получить и бесплатно, но ни у кого бы не повернулся язык назвать такое место хотя бы минимально безопасным. Каждого находящегося в таком даровом пристанище в любой момент времени могли ограбить, убить, изнасиловать или сделать калекой. Причем не потому, что он совершил что-то, хоть как-то оправдывающее подобное отношение, или был в чем-то виновен. Нет! А всего лишь потому, что случайно оказался на пути кого-то более сильного. А вот за безопасность, пусть и относительную, уже нужно было платить. Хотя и не всегда деньгами – работой, вещами, услугами, да хоть собственным телом, если оно привлекло кого-то из сильных мира сего. Более того, здесь, в Руинах, так чаще всего и происходило. Потому что этих маленьких белых кружочков, именуемых «деньгами», было не слишком-то и много. И обладание ими означало не только то, что у тебя есть некий условный эквивалент, который можно обменять на все что угодно, а и… некую толику власти и влияния.

Тэра шагнула вперед и, ухватив тонкими сильными пальцами белые кружочки, выдернула их из руки толстухи. После чего отошла подальше от нее и кивнула девчонкам. Те живо накидали стиранное обратно на веревку и подбежали к Пламенной.

– Благодарю вас, уважаемая. Рада, что вы столь высоко оценили наш труд. Надеюсь, в следующий раз, когда вам понадобятся услуги прачек, вы снова вспомните о нас, – после чего мотнула головой девушкам и, развернувшись, быстрым шагом двинулась прочь от хозяйки ночлежки.

– Да чтоб тебя крысы подрали! Да чтоб у тебя язык отсох! Да чтоб тебе через срамную щель в чрево мангуст забрался и все там выгрыз! Да чтоб я еще раз вас… – Злобные крики толстухи еще долго неслись в спину девушкам. Но никто из них не обращал на это внимания. А шедшая впереди Тэра напряженно размышляла о том, как долго еще будет аукаться им их первая ошибка. Ну… когда она растерялась и не смогла ничего ответить на самый-самый первый наезд, вследствие чего нанимательнице удалось в два раза уменьшить им оплату за работу. С того момента прошло уже более двух месяцев, но их до сих пор каждый раз пытаются нагнуть и развести. Каждый раз! Пламенная горько усмехнулась. Ну вот, уже и говорить начала так, как принято здесь, в Руинах.

Они отошли от ночлежки уже шагов на триста, когда ее догнала Тивиль, одна из ее девушек-прачек.

– Тэра, а что ты собираешься делать с деньгами? – осторожно спросила она, поравнявшись с ней.

Пламенная вздохнула.

– Извини, но, похоже, сегодня нам всем придется поголодать. Раз уж у нас появились деньги, я собираюсь пригласить к ребятам местного лекаря.

Но, к удивлению Тэры, личико Тивиль озарилось радостью.

– Ой, как здорово! Я и сама хотела это предложить! Так больно видеть, как ребята страдают…

Их маленькая команда состояла из одиннадцати человек. Шесть девушек и четверо юношей. Плюс она. Трое парней и одна девчонка все никак не могли оправиться от ран, которые получили в тот злополучный день.

Они выжили чудом… Вернее, чудом было то, что они выжили и остались свободными. Если к той жизни, которую они влачили уже более двух с половиной месяцев, можно было применить это слово. Ибо когда его произносил любой киолец, он имел в виду возможность заниматься любимым делом, не напрягая при этом голову размышлениями о том, где спать, что есть и что надеть. Здесь же, на Оле, свободой считалось просто иметь возможность выбрать, чем ты сегодня заработаешь на миску «тошновки» – той же стиркой или… тем, что тебя, пусть и с твоего согласия, изнасилует какой-нибудь бандит. Причем даже такая «свобода» была у очень и очень немногих… Но как бы там ни было, они остались живы после того, как «желтоглазые» начали стрелять по разбегающимся в разные стороны Избранным. И более того, за все это время пребываниях в Руинах умудрились не умереть от голода и могли выбирать. А едва ли не большая часть тех, с кем они прилетели на Олу, такой возможности, скорее всего, была лишена. Ну если у остальных все прошло похоже на то, как прошло у них… Впрочем, несомненно, кое-кто непременно спасся и там. Но вот повезло ли им позже…