- Я справлюсь, - негромко, но твердо сказал я, внимательно смотря на мужчину.
- Тогда мы не в силах противиться уже принятому решению взрослого парня, - губ Кио-сана коснулась слабая улыбка.
- Но… - начала было мама противиться выводу супруга, как тут же замолчала, поняв, что против меня и Кио-сана вместе она вряд ли что-то противопоставит. Особенно, если даже ее муж принял всерьез мою просьбу отпустить в Америку учиться.
- Спасибо, - кивнул я, принявшись за брошенную недоеденной еду в период важного разговора.
- Эй, - привлек внимание Юки, стукнув по столу краем вилки. Это выглядело забавно и так по-детски, что я не выдержал и прыснул в ладонь. – А меня кто-нибудь будет слушать?
- Ты что-то хотел, Юки? - выделил имя сына Кио-сан, смотря на него исподлобья. Даже я сглотнул, хотя мужчина смотрел не на меня.
Темноволосый парень запрятал подальше свое желание сбежать куда подальше от отца, и попытался как можно спокойней сказать:
- Я… тоже… - Юки запнулся и, уткнувшись в тарелку, продолжил, - ничего.
Он был так похож на обиженного Аки и так мил, что я несмело улыбнулся, когда услышал в ответ на эти слова Юки фразу Кио-сана на этот счет:
- Вот и отлично.
В глазах отца так и читалось: «У тебя и так много косяков, сиди и помалкивай». Даже жалко стало Юки, он ведь просто хотел меня поддержать… А вот его младший братишка все время молчал и это начало меня беспокоить.
Весь оставшийся день малыш меня игнорировал, так что ближе к вечеру я уже находился на грани, и меня выводил из себя любой шорох со стороны Юки. Аки отчаянно продолжал держать защиту против моего обаяния и раскаяния, он даже не принял участия в моих сборах, что, несомненно, говорило в пользу той мысли, что мальчик обиделся.
Постучав по двери, ведущей в комнату малыша, сразу после того, как он зашел в нее после ванны, я не ожидал, что Аки мне ответит:
- Да?
- Это Томохару, - сказал я негромко, надеясь, что Аки не будет против небольшого разговора. – Можно войти.
- Дверь открыта, - безэмоционально отозвался ребенок. И у меня сжалось сердце.
Аки сидел за своим столом и что-то писал в тетради, даже не повернувшись в мою сторону, когда я вошел.
- Сейчас же каникулы, - осторожно заметил я, поравнявшись с малышом.
- Ну и что. Учиться надо все равно, - для пущей милости Аки не хватало только сладко надуть губки, так что я еле сдержался от желания обнять малыша.
- Ты обиделся, так? – сразу перешел я к делу, поняв, что иначе я не добьюсь от Аки внимания и хоть одного слова не об учебе.
- Конечно, - взглянул мне в глаза мальчик. – Ты совершенно не думаешь о чужих чувствах. Я только привык к тому, что Томохару всегда рядом и тут!..
Ему явно не хватало слов, чтобы описать свое состояние в полной мере.
Я устало выдохнул и присел на край его постели.
- Пожалуйста, не обижайся, Аки. Я буду писать, приезжать, как можно чаще, а потом и вовсе… можем жить вместе!
- Когда закончишь учебу? – блеснули адским огоньком зрачки Аки.
- Конечно, - я был согласен на все, лишь бы вернуть веру этого ребенка в меня.
Мне ведь показалось, что у него на устах появилась странная злорадная улыбка?
Но уже через мгновение Аки кинулся в мои объятия, повалив на кровать. Я рассмеялся, почувствовав, что малыш как можно сильнее сжимает мою талию, словно бы стараясь удержать рядом с собой. Это было одновременно ужасно мило и грустно. Так что я далеко не сразу понял, что Аки начал сладко целовать-лизать меня в шею. Это было щекотно, словно щенок пьет молоко…
- Томохару всегда будет моим, - заявил он, сев на моей талии чуть ли не в позе лотоса. Не хватало только ему взять флаг со своим гербом и воткнуть мне в тело…
Он внимательно посмотрел на меня, положив ладошки на грудь, и добавил, сузив свои глаза:
- Томохару имеет что-то против?
Я отрицательно мотнул головой, а Аки резко зевнул, скатился с талии на постель, и тут же… уснул?
Хотя он же ребенок, наверное устал. И сейчас почти полночь…
- Мой милый Аки, я тоже буду скучать, - взъерошил я волосы малыша, прежде чем выйти за дверь.
Я не видел дьявольской улыбки на губах мальчика, когда уходил, лишь при выходе столкнулся с улыбчивым Юки. И через три года, когда мне в дверь общежития в Америке кто-то позвонил, я совершенно не ожидал увидеть перед собой повзрослевшего сводного брата с сумкой, полной вещей…
18. И стоило убегать?
Как это не странно, но оборвать связи оказалось куда тяжелее, чем их создать -оказавшись вдалеке от своей новоиспеченной семьи, я быстро почувствовал себя одиноким, пускай Мияги не давал мне скучать и дня. Вообще, мой славный старый друг не только не расстался со своей «девушкой», но и умудрился заставить и меня проникнуться ее милым нравом и легкими беседами ни о чем по вечерам за чашечкой крепкого чая.
Клер оказалась довольно приятной леди с заливистым смехом, ласковым взглядом и умным отношением к жизни. Не влюбиться в нее было невозможно, так что я быстро попал под ее чары, а она под мои - и вскоре мы и вовсе стали не разлей вода. Мияги только и успевал, что ревновать то одного, то другого.
С Сайто я переписывался реже, чем с остальными. Его серьезно обидел мой отъезд в Америку, к тому же я, как выяснилось позже, должен был предупредить парня заранее... за год или два. Виделись мы еще реже, чем с другими моими друзьями с института, а уж сравнивать эти считанные часы с теми выходными днями, что я проводил в кругу любящей семьи - не стоит точно. Как назло, через несколько месяцев после моего зачисления в американскую академию (Мияги неплохо похлопотал ради меня), Аки отправили в какой-то колледж, тоже находящийся зарубежом. И с самым милым на свете малышом мне приходилось общаться только посредством писем, куцым смс-сообщениям и звонкам, когда выдавалась лишняя минутка.
