— О озаряющая мир, к нам пожаловал еще один рожденный человеком.

Красавица пери, взглянув на юношу, сидящего на троне, спросила:

— О луноликий, не будет ли тебе обидно, если мы окажем незнакомцу надлежащее гостеприимство?

— Нисколько, — отвечал юноша.

И пери повелела Хатему приблизиться.

Когда слуги подвели Хатема к юноше, тот поднялся с трона, облобызал Хатема и, усадив его рядом с собой, приказал принести всевозможные угощения.

Слуги тотчас исполнили его повеление и принесли различные яства и поставили их перед Хатемом и юношей. Когда трапеза была окончена, юноша спросил:

— О брат мой! Кто ты такой и что привело тебя в эти края?

— О юноша, — отвечал Хатем, — да будет тебе ведомо, что родом я из Йемена и зовут меня Хатем ибн-Тай. Я направляюсь из города Хуснабада на поиски летающей бани. По пути я увидел колодец и множество людей, собравшихся вокруг него.

Тут Хатем рассказал юноше о горе, постигшем шаха и его жену, и о том, что в течение месяца он обещал воротиться на землю и поведать им тайну чудесного колодца.

— О брат, — отвечал Хатему юноша. — Я и есть шахзаде — сын шаха и шахини. Заглянув однажды в колодец, я увидел эту прекрасноликую пери. Ум мой помрачился, и любовь завладела мною. Я, не размышляя, бросился в колодец, и, как видишь, мое безрассудство привело меня в объятия возлюбленной, и нет ныне на свете человека более счастливого, чем я.

— О шахзаде, — пожурил его Хатем, — ты предаешься наслаждениям, между тем как твои родители обливаются горючими слезами, не в силах вынести разлуку с тобой.

Юноша сказал:

— О брат! Отныне я себе не принадлежу — моя судьба в руках малики-пери. Я могу вернуться к родителям только с ее соизволения.

— Если ты так безволен, я сам расскажу обо всем малике, — отвечал Хатем и, устремив свой взор на красавицу пери, продолжал:

— О луноликая! В твоей власти вернуть покой родителям сего юноши, ибо разлука с ним и неизвестность повергают их в глубокую печаль. Сделай доброе дело — отпусти его, дабы они утешились, а после он снова будет с тобой неразлучен.

— О незнакомец, — отвечала красавица пери, — разве я возбраняю ему следовать твоему совету? Ведь он но собственной воле бросился в этот колодец и, если хочет уйти, пусть идет!

— Ты слышишь, юноша? Малика отпускает тебя.

— О брат! В словах моей возлюбленной сокрыт двойной смысл. Если любовь ее глубока и искрения, она должна дать обещание проводить со мной две ночи в неделю.

— О царица красавиц, — сказал, обратясь к малике, Хатем, — будь, подобно своим сестрам-пери, великодушна и милостива. Мне не один раз в жизни доводилось встречаться с пери, и по доброте и благородству они намного превосходили людей.

И красавица сказала:

— О незнакомец, сладкоречивы твои слова, однако юноша скорее прикидывается влюбленным, нежели вправду любит меня.

— О красавица, — возроптал влюбленный юноша, — я люблю тебя больше жизни! Ради тебя я променял землю и все, что меня с ней роднило, на этот колодец. Почему же ты мне не веришь?

— Любить меня — значит, быть покорным любому моему повелению.

— Приказывай, я готов исполнить все, что ты скажешь.

Малика-пери встала со своего места и велела прислужницам принести котел, наполнить его маслом и поставить на раскаленную печь.

Затем она взяла своего возлюбленного за руку и, подведя к котлу с кипящим маслом, сказала:

— О шахзаде, если твоя любовь ко мне истинна, ты не побоишься броситься в этот котел.

Услышав сии слова, юноша вознамерился было последовать ее приказанию, однако красавица пери остановила его, сказав:

— Теперь я узнала подлинную силу твоей любви и готова при первом твоем слове явить свою покорность.

Тридцать дней и тридцать ночей предавались шахзаде и Хатем пирам и забавам, окруженные гостеприимством и радушием пери.

Между тем люди, стоявшие у колодца, ждали возвращения Хатема и на исходе тридцатого дня вознамерились разойтись по домам. Однако, помня о данном родителям шахзаде слове, Хатем, обратясь к малике, сказал:

— О красавица! Ныне назначенный мной срок истек, и мы должны вернуться на землю. Помнишь ли ты о своем обещании наведываться к возлюбленному два раза в неделю? Клянись именем великого Сулеймана, что сдержишь свое слово.

Красавица пери тотчас поклялась именем Сулеймана и повелела слугам вывести юношей из колодца наружу.

Слуги-пери взяли их за руки, подбросили кверху, и шахзаде с Хатемом оказались у колодца, где с нетерпением их дожидались все жители тамошних мест. Шах и шахиня, увидев любимого сына, возрадовались великой радостью, принялись обнимать шахзаде, благодарить Хатема за спасение их сына, и шах тотчас пригласил всех во дворец и, неустанно прославляя благородство Хатема, устроил в его честь пир, равного коему никогда доселе никто не видывал.

Хатем провел две недели в гостях у шахзаде, и он был свидетелем того, что красавица пери свое слово сдержала, являясь к шахзаде на свидания. И подумал Хатем: «Если бы люди были так же верны своим обещаниям, как эта пери, то все они давно превратились бы в ангелов. Да благословит Аллах тех, чья верность надежна!»

Вскоре, испросив соизволения шаха и шахзаде, Хатем отправился в путь. Долго шел он по безлюдным местам и безводным пустыням и пришел наконец в один город. Неподалеку от городских ворот увидел он сидящего старца. Хатем тотчас согнулся в почтительном поклоне и приветствовал его. Старец же, ответив ему подобающим образом, молвил:

— Здравствуй, здравствуй, о юноша, добро пожаловать! Не согласишься ли ты нынче вечером посетить мою бедную обитель и разделить со мной скромную трапезу?

— Да будет так, благородный отец, — отвечал Хатем.

Привел старец Хатема к себе домой, обласкал как мог и спросил:

— О юноша, как зовут тебя и в какую сторону держишь ты путь?

— О почтенный! Я шахзаде Йемена, и зовут меня Хатем. А путь мой пролегает от города Хуснабада к летающей бане.

— О юноша, какой же лютый враг послал тебя туда? Ведь ни одна душа на свете не знает, где она, эта баня, и что собой являет. Да к тому же каждый, кто когда-либо отправлялся на поиски летающей бани, исчезал безвозвратно. Неужто ты веришь, будто в деле столь каверзном возможна удача?

— О почтенный отец! Жизнь свою я посвятил счастью других и готов ею пожертвовать, если это кому-нибудь потребуется. Расскажи мне все, что знаешь о летающей бане, и я попытаюсь ее найти.

— О благородный юноша, — молвил старец, — не многим я могу тебе помочь. Мне известно лишь, что есть на свете город по названию Каттан, и правит им шах Харис, мастера которого с помощью волшебства воздвигли летающую баню. Шах Харис установил вокруг этой бани надежную охрану, и всякого, кто туда приходит, караульщики хватают и ведут к нему. И никому неизвестно, какова судьба этих людей. По крайней мере, до сего времени еще никто не возвратился. Зачем же тебе рисковать?

— О почтенный, — отвечал Хатем, — я расскажу тебе всю правду.

И Хатем поведал старцу историю шахзаде Мунира и малики Хуснбану. А затем добавил:

— О почтенный, ради счастья этого шахзаде я и принял на себя все муки.

— О юноша, брось свою затею, возвращайся назад, ибо колдовская сила не даст тебе разгадать эту тайну, и твои старания могут лишь навлечь на тебя беду.

— Об этом не может быть и речи! Если я струшу ныне, то все мои прежние старания окажутся напрасными. Как же я взгляну в глаза шахзаде Муниру!

— Пожалей себя, — продолжал увещевать Хатема благородный старец, — послушай моего совета. Ведь ты погибнешь ни за что ни про что. Знакома ли тебе притча о сафде, который не внял мольбам своих близких и после горько в том раскаивался?

— А что с ним было? — спросил Хатем.

— О любезный юноша! — повел свою речь старец. — Неподалеку от города Шам есть река, и у реки проживало животное сафда. Вскоре ему наскучили эти места, и он задумал их покинуть. И вот однажды, обратясь к своим родичам, сафда сказал: