– Наденьте мас-кху-кху-кху…

– Александр, вам плохо?

– Маску! – я приподнялся, оглядывая низину, из которой мы только что выбрались. – Наденьте маску от греха подальше!

– Что произошло, Александр? Вы догадались, что это за аномалия под кустом была?

– Если бы только под кустом, профессор. Это всё, – обвёл я широким жестом низину, – и есть аномалия.

– Такая большая? – срывающимся на свист голосом спросил профессор.

– А у вас есть другие варианты? – передразнивая учёного, отозвался я. – Ни одного мутанта, чтоб их! Я-то думал, это Клапан пошумел и вся нечисть к нему сбрелась. Ан нет! «Язвенники» просто вокруг аномалии ходят. Вокруг огромной чёртовой аномалии! Не могли возле Озера подземелья рыть, чтобы так земля просела. Не могли водоотводные каналы копать. Вся эта низина – аномалия. Грунт просел там, где эта мерзость угнездилась!

– Не бывает таких больших аномалий, Александр, – недоверчиво выдал Шилов, дослушав мои рваные реплики.

– Ага, не бывает. Уж не потому ли, профессор, что их никто не видел? Хотя я и сам знаю о постоянных изменениях в Зоне большей частью по сплетням, но ведь в каждой сказке, как говорится…

Учёный молчал. Взгляд его вдруг снова сделался грустным и виноватым.

– В любом случае нам повезло, – констатировал я, оглядывая низину. – Кто знает, сколько времени нужно там пробыть, чтобы человека разметало на атомы? Мы успели выбраться, а Валерка Вальтер, наверное, слишком долго пробыл здесь. Такая вот подлянка, профессор, на коврике перед дверью к «Камню».

Панельная двухэтажка глядела на нас чёрными глазницами окон, щерилась прямоугольниками дверей. Протяжным скрипом отозвались на касание рук ржавые петли, ринулись врассыпную худые, облезлые крысы.

– Вэлкам! – я указал Шилову на мрачную утробу здания. – Шагайте первым, ваше благородие.

Учёный хотел было что-то сказать в ответ, но лишь махнул рукой и вошел в помещение. Внутри оказалось не так темно, как мне думалось, – дневной свет, проникающий через выбитые окна, прекрасно освещал просторный холл и робко заглядывал в рукава коридоров.

Симпатично, блин! А зайди чуть подальше, и будет темнота, хоть глаз выколи. Хорошо ещё, что мы захватили с собой ПНВ, а то ведь с фонарями много по коридорам не побегаешь. Мутантов в здании и непосредственной близости от него датчик не обнаружил, но кто знает, какая тварь может прятаться в закоулках. Вспоминая коварную низину, прибору уже перестаешь доверять… Разозлишь лучом яркого света, а зверина осерчает и слопает.

– Фонарь не включать! – скомандовал я. – «Ночник» у вас в шлеме, кнопка активации справа. И не орите. У вас в ухе переговорная гарнитура. Шепните – и я услышу. Вопить не обязательно.

– Вы боитесь спугнуть крыс, Александр? – хихикнул Шилов, но тут же смолк, увидев разбросанные по полу кости.

– Это не человеческие, – успокоил я его, – собачьи.

– Я не антрополог, Александр, и не биолог. Я физик!

– А я томат! Да понял я, понял, что вы не биолог. Поэтому и уточнил, чтобы вы не напридумывали себе невесть чего. Кости собачьи, но это всё же кости…

– И не поспоришь, – буркнул себе под нос учёный, но я всё же расслышал.

– Профессор, тут может обитать любая тварь. Мимикримы, например, обожают такие сырые, тёмные помещения. Вы видели, как они пьют людей?

Шилов медленно обернулся ко мне, словно боялся пропустить самые важные слова.

– Они обхватывают шею бедолаги щупальцами и через шейные артерии высасывают из жертвы кровь. А иные мутанты и через глаз могут всю жидкость выпить.

– Прекратите! – взвизгнул Шилов.

– Страшно?

– Прекратите! Я ведь пошутил про крыс.

– А я не люблю такие шутки.

– Но сами-то шутите, – парировал Шилов, опасливо озираясь.

– Я не шучу. Я так разговариваю. Шевелите конечностями, профессор, и не включайте фонарь без приказа.

Коридор, уводящий из вестибюля вправо, изгибался через пару десятков метров под прямым углом и там перетекал в более широкий, по обе стороны которого тянулись однотипные двери.

– Почему мы повернули направо, Александр? Был ещё коридор влево, – Шилов явно злился.

Если снаружи он покорно сносил мои едкие замечания, то в замкнутом пространстве учёный стал раздражительным и готов был в любой момент огрызнуться.

– Налево не хожу. – Подумав, я решил больше не испытывать на прочность нервы своего спутника и выложил незамысловатую правду: – Если серьёзно, то… крысы сюда побежали.

– И вы сделали вывод, Александр, что там нет более крупных хищников! – Шилов возликовал.

– Именно, – подтвердил я. – Давайте-ка ещё раз свернём вправо, посмотрим. Что-то мне не нравится здешний запашок.

– Да, пахнет скверно, – согласился учёный. – Даже через фильтры чувствуется. И темно.

Он недовольно заворчал, но тут же вновь сконцентрировал своё внимание на тяжелом зловонии, от которого не спасали респираторы.

– Это собаки, да? – с надеждой в голосе спросил он.

– Судя по смраду, тут сдох, как минимум, слон, – отозвался я и шагнул в ответвление коридора, где, предположительно, и находился источник запаха.

Только теперь я включил фонарь, предварительно прикрыв его светофильтром, и охнул.

– А вот и ваши собаки, профессор. И мои слоны заодно…

Шилов, на секунду замешкавшись, шагнул следом, чуть было не налетев на меня, извинился, выглянул из-за моего плеча и тут же повалился на колени, не в силах сдержать рвотные позывы. Сдирая с лица маску, он пытался что-то прохрипеть, но желудок инициативы не поддержал.

Небольшая комната была завалена трупами. Около десятка тел, облаченных в натовский камуфляж, лежало вповалку вдоль стен. Пол – залит кровью и усыпан стреляными гильзами, на стенах многочисленные выбоины от пулевых попаданий.

– Боже! Господи! Боже всемогущий… Это же люди, Александр!

– Это волки.

– Что? – отерев рукавом подбородок, профессор поднял голову, и его воспалённые, слезящиеся глаза блеснули в свете фонаря.

– Санитары леса… Это наёмники, профессор. «Волки», как их любят именовать сталкеры. Хищники Зоны.

– Они мертвы! – учёный поднялся с колен, поправил гарнитуру связи и надел респиратор.

– Да, не повалять им теперь баб, не нажраться уже в хламину…

– Прекратите, Александр! Это ведь покойники, – Шилов всё ещё старался не смотреть на изрубленные свинцом тела, с трудом подавляя приступы тошноты. – Нельзя шутить про мертвецов.

– Даже про Ленина? – выдал я ехидно и тут же добавил: – Ладно, вы правы. Не стоит мне так говорить…

Обрадованный моей разговорчивостью, учёный тут же спросил:

– Что тут могло произойти? Как по-вашему?

– Добычу не поделили, – предположил я. – В Зоне это обычное дело. Нашли какие-нибудь ценные артефакты и решили: чем меньше претендентов, тем лучше. В итоге имеем то, что имеем. Семь, восемь… девять трупов.

– А оружие их где?

– Либо ребята Вальтера поснимали, либо Тарантул с компанией. Не пропадать же добру.

– Или выжившие наёмники, – со знанием дела поддакнул профессор.

– Вы думаете, они взводами тут рыскают?

– Но ведь лишними патроны и оружие никогда не… О, господи!

– Не льстите мне, профессор. Я всего лишь скромный военсталкер.

– Да… Да вы не так поняли, Александр… Тут человек!

– Целых девять человек.

– На нём такая же одежда, как и на мне…

– А вы думали, у вашего комбеза индивидуальный дизайн? – я усмехнулся. – Так, стоп! Он не наёмник, что ли?

– Ну, видимо, нет. Подойдите и сами посмотрите, Александр.

Я нехотя побрёл к присевшему на корточки профессору, посветил фонарём на привалившегося к стене мертвеца и присвистнул. Покойник, как и Шилов, был облачён в защитный комбинезон ядовито-оранжевой расцветки. Единственное отличие от экипировки моего горе-напарника состояло в том, что на голове мертвеца был водружен сферический шлем с откинутым забралом.

– Ну? – учёный ткнул меня в плечо.