– Что это?

– Сам не видишь? – взгляд Иванова вновь сделался холодным и цепким. – Двое ребят из твоей команды.

Я непонимающе смотрел на Иванова. Перед рейдом я собрал отряд, но взял с собой лишь звено Клапана, остальных же отправил отдыхать. Все они были живы и здоровы.

– Ваших приятелей устранили, Журавлёв!

– Но зачем?

– Вам лучше знать… Майор Сапунов рассказал мне, что эти двое за сутки до начала операции выходили в Зону. Зачем?

– Разведать путь, – я ошалело переводил взгляд с Иванова на бумаги. – И я разрешил им отдохнуть…

Майор крякнул:

– Вот ведь… Они даже внутри здания не были, а уже мертвы. Представьте, что будет с вами!

– Как их убили?

– Весьма оригинальным образом.

Иванов взял со стола папку, выудил оттуда три фотографии, по всему видно, бывшие увеличенными снимками из паспортов, и поочерёдно продемонстрировал мне. Сначала он показал фотографию Юровского. Саныч на ней оказался аккуратно выбрит, при галстуке. Затем последовал снимок неизвестной девушки. Прямые русые волосы незнакомки обрамляли округлое, но весьма миловидное лицо, а в озорном взгляде карих глаз искрилась жизнь. На третьем снимке – бывалый военстал Кондрат.

– Вчера после обеда они получили жалование и с территории тренировочного лагеря вышли в город. Потом познакомились в забегаловке «Борщок» с вот этой красавицей – Сорокиной Галиной Ивановной двадцати пяти лет от роду.

С этими словами «чекист» ткнул пальцем в фотографию русоволосой девушки.

– В районе одиннадцати парни пришли в квартиру к этой мадам, пили, горланили песни. Без двадцати двенадцать соседи позвонили в комендатуру и пожаловались на шум. Когда приехал патруль, весь второй этаж дома уже перемололо в бетонное крошево. Предположительно, в квартире гражданки Сорокиной сработало безоболочное взрывное устройство большой мощности. Это пока официальная версия.

– А есть неофициальная?

– Аномалия, – медленно, словно бы смакуя каждый слог, выдал Иванов. – «Огниво», если быть точным. Скорее всего, у ваших бойцов был при себе одноименный артефакт, который сдетонировал, пока они ублажали очаровательную подругу.

– Почему именно аномалия? – я до сих пор не мог до конца осознать, что потерял ещё двоих из своего отряда. – Вне Зоны самих по себе аномалий быть не может в принципе, а мои ребята – спецы высокого уровня, они в обычной жизни не носят с собой артефакты, способные детонировать… И почему вы решили, что это именно «огниво»?

– Панельные перекрытия оплавились от воздействия сверхвысоких температур. Повезло, что все погибшие находились в этот момент в спальне и непосредственного контакта с плазменным ядром аномалии не произошло, иначе от них и пепла бы не осталось.

– Ладно, допустим, что это так. Но с чего кто-то взял, что мои ребята видели «Камень»? Я ж говорю, что мы его не нашли… К тому же есть и более ценные свидетели, чем мы, – Тарантул, например. Он ведь выжил!

– Сталкер Тарантул скончался вчера вечером от сердечного приступа. После ужина, прямо в научном лагере, и смерть его была весьма странной. Пошевелите извилинами, Журавлёв. Какой артефакт может вызывать аритмию?

– Навскидку… «серп», «губка»…

– Вот то-то и оно, что «губка». Наши спецы нашли в его комнате этот артефакт, причем налицо стабильный уровень аномального излучения.

– То есть…

– Это второй случай устранения свидетелей, считая ваших сталкеров! Вам недостаточно этого, чтобы мне довериться?

Я опустил голову и тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Неужели всё именно так? Неужели я увидел то, что не должен был?

– Послушайте, Журавлёв… – тон Иванова смягчился. – Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Вы потеряли уже пятерых из своего отряда, оказались в скверной ситуации… Но не время сейчас, как улитка, прятаться в раковину! Вы должны помочь нам разобраться в случившемся, и тогда у вас появится реальный шанс спастись. Расскажите о «Камне»!

– Вы знали, что два года назад в том месте полёг лучший отряд наёмников, – я едва разлепил пересохшие губы, – так на кой чёрт вы послали туда сначала группу Вальтера, а затем и мой отряд? Ведь вы же понимали, что нас там ждёт!

– Таков был приказ. Сталкер Тарантул вернулся живым, и моё руководство посчитало, что появился шанс проникнуть к тайне.

– А когда не вернулась группа Вальтера? Ваше начальство и не подумало отказаться от попыток найти «Камень» после их гибели!

– Мы решили, что бойцы Валерианова вместе с ним самим стали зомби уже на обратном пути, – парировал Иванов. – А наёмников мы отправляли, чтобы те нашли лабораторию, находящуюся в том здании. Мы и подумать не могли, что легендарный «Скорбящий Камень» окажется там же.

– Совпадение?

Иванов пожал плечами.

– В любом случае руководство решило, что «Камень» – более приоритетная цель, чем лаборатория.

– Что это вообще за лаборатория такая? Сначала правительство создаёт всякие бункеры, потом не знает, как туда попасть…

– Её создали сразу после появления Зоны, для исследования протекающих на аномальной земле процессов. Вскоре почти весь персонал превратился в зомби. Почему – неизвестно.

– Потому что всё пространство вокруг здания – сплошная аномалия.

Собеседник, казалось, на мгновение перестал дышать, осторожно произнёс:

– Не аномалия в чистом виде, а энергетическое поле «Камня». Вы ведь знаете, как оно воздействует на человека?

Я отрицательно мотнул головой.

– Ну да, верно, вас же не инструктировали на этот счёт… Послушайте, Журавлёв, – тон собеседника сделался доверительным, – я предлагаю работать сообща. Вы поможете мне найти «Камень», а я помогу вам отомстить за друзей.

Я не отвечал. С минуту глядел собеседнику в глаза, пытался понять, что Иванов из себя представляет. Как бы умна ни была милая Наташа, и она бы не смогла прочесть по внешнему виду «чекиста» его истинные натуру и намерения.

– Сначала расскажите про лабораторию, – отчеканил я тоном, не терпящим возражений.

Иванов кивнул и начал, словно заправский менестрель, – издалека:

– Когда появилась Зона, на её территории спешно возводились научные комплексы. Представители каждой из пятнадцати стран, создавших Рубеж, хотели раньше других понять, в чём загадка возникновения аномалий. Естественно, наши вояки строили больше всего лабораторий. Со стороны России месяцами гнали технику, проводили разведку местности, сооружали бункеры. Порой целые подземные города. Средств не жалели. Как это обычно бывает, хотели переплюнуть Америку, которая к тому времени уже запустила свои щупальца в Зону, развернув несколько полевых лагерей, подвесив спутник – аккурат над своим сектором Рубежа. Это ведь их сателлит обеспечивает действие так называемой сталкерской сети.

– Дайте-ка догадаюсь… – прервал я рассказ Иванова. – Люди пропадали, объекты переставали выходить на связь?

– Почти так. Сначала исчезали выходившие на замеры специалисты, на территорию забирались мутанты. Потом разом пропала связь с несколькими научными лагерями. Вы ведь знаете, Журавлёв, что бывает в таких случаях?

– Сначала спасательная операция силами военных сталкеров, а если она не удастся, то консервация объекта.

– То-то и оно. Если спасатели пропадают на объекте следом за персоналом, о нём просто забывают. Дистанционно вырубают энергоснабжение, блокируют двери, и лаборатория превращается в консервную банку с секретом внутри. Может, учёные умерли от опасного вируса, может, их порвали упыри, а может, случилось что-то ещё. В любом случае объект консервируют. Кот Шрёдингера, в общем.

– То же самое было и с лабораторией, рядом с которой Тарантул нашел «Камень»?

– Да, классический вариант: связь пропала, группа спасения дошла до объекта. Доложили, что входят, и – всё, тишина в эфире. Объект мы законсервировали. Документация была частично засекречена, но в большинстве своём – уничтожена. А два года назад у моего руководства появилась идея, – Иванов страдальчески скривился, – отпереть лабораторию и продолжить работу над проектами, которые там разрабатывались.