Зак’ирей, все еще косясь глазом на зверюгу, зашел в клетку, забрал человеческого детеныша и, аккуратно прижимая его к себе, вышел.
Ребенок проснулся и тихонько захныкал, вытягивая руки в сторону зверя в клетке, и вдруг посмотрел на Зака безумными пустыми глазами...
- Тихо, маленький, тихо, сейчас я тебе поесть дам, а потом и вымою тебя...
Но детеныш все выворачивался, не желая удаляться от клетки, и Зак, чтобы его успокоить, остался стоять рядом, велел только Брану принести ему каши в миске. И попросил пожиже, глядя на выступающие косточки. Ребенок явно давно не ел нормально, если вообще ел... Зак огорченно покачал головой: безумный детеныш был бесполезен на арене, но говорить об этом Мориону он не торопился... Ему же дали три месяца... так хоть откормить его, тогда у малыша будет шанс выжить... А потом, если Морион опять разорется, Зак не будет терпеть...
Орк сидел под клеткой с крылатой диковинкой и неторопливо кормил детеныша кашей, закладывая ее ложкой в смешно открывающийся рот, который казался слишком большим на исхудавшем лице, и малыш сейчас напоминал галчонка.
Зак улыбался, вспоминая, как дружно жили в племени, как вместе ходили на охоту, как он вот так же кормил младшую сестренку... А потом на территории его племени люди нашли жилу камней силы...
Когда еле живой Зак очнулся, оказалось, что от всего племени он остался один... Один... Первое время одиночество убивало, пока он не прибился к цирку...
- Ну что, будешь мыть этого урода? Морион велел принести тебе корыто и воды...
- Сам ты урод... – беззлобно огрызнулся Зак’ирей, - воды только теплой принеси, думаю, Морион будет недоволен, если мальчишка заболеет, а в моем фургоне возьми зеленое большое полотенце и тащи сюда.
- Я тебе что - слуга?
- А я тебе оплату и не предлагаю! И давай быстро шевелись, вряд ли Морион обрадуется опозданию, и мыло не забудь, «не слуга», а то по шее получишь.
Зак решил отмывать ребенка тут же, возле клетки. Сытого малыша развезло, словно пьяного, и, сонный, он был послушной куклой в больших руках.
- О! Да ты у нас мальчик! - Зак достал ребенка из грязных лохмотьев. – Ну и грязен же ты... Сейчас помоем... Только не бойся, вода теплая...
Зак’ирей осекся, увидев искалеченную левую руку малыша... Давнишний ожог... Такие магические ожоги Зак видел на трупах, когда хоронил орков своего племени... Не залеченный нормально ожог, в который попала грязь... Теперь, когда полусонный малыш сжимал руку в кулак, рубцы натягивались, тонкая, едва успевшая затянуть ожоги, еще воспаленная кожа лопалась, вновь уродуя руку новыми ранами... а выше... от плеча к локтю змеился рваный, едва заживший шрам. Незашитый, он широкой красной бороздой бугрился на детской ручке.
Зак’ирей сплюнул. Наверняка, люди... своего же собственного детеныша... Орки никогда бы не тронули ребенка.
Он усадил мальчика в корыто с водой и принялся осторожно мыть, обходя раны и синяки, не один раз сливая грязную воду; мыл, ощущая под руками каждую проступающую косточку, цепочку позвоночника, ободки ребер, впадинку на месте живота... и сердце заходилось жалостью.
- Вот и хорошо, вот и отлично... – приговаривал орк, поливая малыша из ковшика. Еще ему не нравилось, что малыш все время покашливал... Надо бы его врачу показать... да и с рукой...
Потом пришлось обрезать длинные свалявшиеся волосы - расчесать их было уже невозможно. Теперь над шеей завивались мокрые кудряшки, и цыплячья шейка казалась совсем уж беззащитной.
Зак завернул ребенка в огромное для него полотенце, и тот сразу заснул у орка на руках. И вовремя. Настала пора убрать тут все и двигаться вместе с остальными... А ребенка теперь можно было отнести в фургон.
Вскоре повозки цирка потянулись к телепорту...
А на другой стороне города с корабля на берег сошли Арт и вся поисковая компания...
*** Материк Камия. Страна Хёльд. Королевский замок Геррионов.
На троне Харальд Геррион, в свои тридцать лет, смотрелся внушительно и даже красиво. Белоснежные волосы и ярко-голубые глаза, как у всех хельдингов, мощная фигура воина и властная натура никому не оставляли сомнения, что трон Севера он занимает по праву. Чуть более полугода прошло со смерти отца, а у Харальда уже было такое чувство, что он правит вечно. Но это только чувство...
И можно было бы спокойно радоваться жизни, если бы не одно но... У него был родной брат, младший, семнадцати лет - Ольгерд. Но даже и это его бы не трогало, если бы этот мальчишка спокойно сидел на месте. Так нет же... Час назад ему донесли обо всем... И вот...
- Ты звал меня, брат...
В зал вошел высокий стройный юноша. «Красивый, - отстраненно отметил про себя Харальд, - настоящий хельдинг. И как он умудряется выглядеть так, что каждая девка в округе согласна на все, стоит ему только улыбнуться? Вот и доулыбался, гаденыш...» В душе короля кипела ненависть...
- Подойди ко мне...
- Здравствуй, брат... – и опять улыбка, открытая всему миру и словно солнце осветившая зал...
- Возьми это и прочти вслух, - король вложил в руки Ольгерда свиток.
Тот начал читать: «И да падет проклятие на весь род Геррионов...»
- Но, брат!..
- Читай! – грозный окрик гулко разнесся по залу, стоявшие вдоль стен гвардейцы втянули головы в плечи... Когда король говорил таким голосом, ничего хорошего ждать не приходилось...
Ольгерд молча опустил глаза на старинный свиток, которому было уже не одно столетие, и снова принялся читать...
«И да падет проклятие на весь род Геррионов, и пусть истребляют друг друга дети двух ветвей рода. И пусть Геррионы погубят сами себя... Так есть и так будет до тех пор, пока лишенный сердца не встретит потерявшего душу и не обвинит себя в его смерти...».
- Каждый Геррион помнит этот свиток наизусть, каждый Геррион видит этот Проклятый меч, висящий в воздухе над троном, - прорычал Харальд, - и только ты своими куриными мозгами решил, что тебе все можно! Столетие за столетием мы сберегали Род, жертвуя всем! А ты вдруг решил, что особенный! Сегодня я узнал, что полгода назад ты женился! Что происходит, Ольгерд?
Сердце Ольгерда сжалось от страха: надо было увезти Дагни еще вчера, но она плохо себя чувствовала... Если богиня смилостивится, ее не найдут. Где Дагни, знали только двое - его кормилица и его друг, который должен был помочь с побегом... Но, может быть, брата еще удастся уговорить?
- Я полюбил, Харальд, всем сердцем полюбил Дагни. Она - самое замечательное, что есть в моей жизни, она...
- Хватит! – Харальд в ярости вырвал из рук Ольгерда свиток. – Стража! Приведите сюда это самое замечательное...
- Не надо так, Харальд, она моя жена!
Ответом ему была только пощёчина, отбросившая его на пол.
Высоченный гвардеец ввел в зал девушку лет шестнадцати с невероятными для хельдинги золотистыми волосами и в свободном длинном платье, не скрывающем однако выступающий живот, говорящий о немалом сроке ее беременности.
- Нет! – Ольгерд рванулся к любимой.
- Взять его! – приказ короля был однозначен. – На что ты рассчитывал, обрюхатив эту девку? – взревел в бешенстве Харальд.
- Она не девка! Она моя жена! Законная! И ты уже не сможешь разлучить нас!
- Ты так думаешь? Если придется выбирать между моими детьми и твоими – я выберу своих будущих детей! И хорошо еще, что у твоего друга хватило мозгов рассказать мне все...
Ольгерда словно окатило холодной волной... Сигурд... друг... Друг? Ольгерд считал, что да... Не раз и не два он спасал Сигурда, подставляя плечо... Предательство обожгло сердце...
- Харальд, как можно навредить тому, чего еще нет? Ведь ни жены, ни детей у тебя нет!
- Но будут! И не чета твоей подзаборной девке!
- Ты все равно ничего не изменишь, она уже моя жена! Отец благословил нас, вот только не дожил... – упрямо тряхнул головой Ольгерд.
- Тут ты прав, она твоя жена, но если ты сейчас же не дашь магическую клятву полностью подчиняться мне и не заниматься больше сексом ни с одной женщиной, я не знаю, что я с ней сделаю!
