Ольгерду сейчас все было можно... Можно показаться неумелым, смешным, неловким: его не осудят и не прогонят, даже больше – его просто не отпустят... Сильные руки Сая вцепились в плечи крепко, до боли, до синяков, и упоение от такой боли было сродни восторгу. Канатоходец был легким и гибким... Ольгерд приподнимал его узкие бедра и входил снова и снова, почти рыча от восторга, готовый все отдать и умереть за эти мгновения счастья и свободы...

Свечи, догорев, давно погасли... А страсть не иссякала, она просто замирала на время, переходя в тихие неспешные ласки, и снова оживала, унося их ураганом...

Сай утомленно и расслабленно вытянулся вдоль тела мужчины, лег на плечо Ольгерда и только сейчас, когда спал дурман страсти, увидел цепочку на шее, а на ней - монету...

- Пепел...

- Ольгерд.

- Что?

- Меня зовут Ольгерд.

- Оль...геерд... – протянул Сай, словно пробуя на вкус, - Оль... Это моя? – и рванувшись, перекатился, устраиваясь на его животе. Повертелся, удобно располагаясь между расставленных ног, и затих, чувствуя, как на его спине сомкнулись объятиями руки хельдинга. Зря он спросил: все и так было ясно, но все же оно того стоило - он смог увидеть улыбку Ольгерда, ясную, солнечную и такую открытую... Сайшес за цепочку вытащил съехавшую за спину такую же монету, вторую… и лучезарно улыбнулся.

Было так странно ощущать Пепла... нет - Ольгерда всей душой, совершенно открытого, расслабленного, доверившегося. Сайшес отогревал эту замерзшую душу, лечил поцелуями и лаской прикосновений...

Прикосновения... Чуткие пальцы нащупали шрам от магического ожога на левой половине груди. Сайшес видел его при свете – черный, в виде клинка, направленного в сердце...

- Откуда это?

Ольгерд дернулся, словно от боли, и замер, а Сайшес почувствовал, как душа оттаявшего в его руках мужчины вновь затягивается изморозью отчаяния...

Нет! Только не это! Только не снова! И он принялся целовать и обнимать хельдинга - только бы согрелся, только бы не чувствовать этой жуткой безнадежности...

А в дверь вдруг гулко ударилось что-то, и из-за нее донеслось...

- Именем короля уйди от двери!

- Да пошел ты, холуй, сказали же - принц спит...

- У меня приказ Харальда!

- Тогда подождешь тут, я сам разбужу...

- Прочь!..

И дверь в спальню с грохотом распахнулась... Сигурд, бывший друг, предавший когда-то Ольгерда, а теперь – преданный холуй Харальда... Ворвавшийся хельдинг ошарашенно замер на пороге, уставившись на Сая, лежащего на Пепле.

Секунды не прошло, а рядом с Сайшесом был уже именно Пепел, не Ольгерд, нет – Пепел... холодный, закрытый, отстраненный... Даже кожа, еще мгновение назад горячая, казалась теперь ледяной. И глаза... Из них уходила жизнь... уходила в серый, мертвый туман... И от бессилия Саю захотелось выть...

Пепел молча поднял руку и указал на дверь: резко, величественно, не допуская возражений. Гонец смутился и, отвернувшись к двери, сказал:

- Харальд хочет видеть вас. Немедленно. Это приказ. Я подожду, пока вы оденетесь.

Сказал и вышел...

Глава 28.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

-Не верь ни одному ты слову,

Чужих подарков не бери,

Напитка от него – любого -

Не пей, не ешь, поберегись!

Прости, поверь, я ехать должен,

Хотелось бы сказать – вернусь…

Но… брат ко мне так «расположен»,

Что за тебя теперь боюсь…

- Не бойся, верь, я буду ждать!

Поверь – мы встретимся опять!

*** Материк Камия. Страна Тариния. Небольшой городок на границе с Хёльдом.

- Прости, мне надо ехать, - проговорил Пепел уже совсем мертвым голосом. Но вдруг лед треснул, и Сайшес «услышал» страх, страх за него, за Сая. – Послушай меня! – Ольгерд взял в ладони лицо канатоходца и, уже не отрываясь, смотрел глаза в глаза. – Когда ты встретишься с Харальдом – королем Хёльда, не верь ни одному его слову, что бы он ни говорил; не бери у него ничего, что бы он ни дарил, и в его присутствии не ешь и не пей, чем бы он ни угощал тебя! Обещай мне это. Обещай! – Ольгерд даже встряхнул его за плечи для убедительности.

- Я обещаю тебе, обещаю, вот только король вряд ли снизойдет до знакомства с простым циркачом...

- Уж если ты связался со мной... – Ольгерд горько улыбнулся, - то он, наверняка, появится... Да если еще и Сигурда гонцом прислал... точно, появится. Прости меня...

- За что?

- За то, что тебе из-за меня придется столкнуться с этой змеёй... – и Ольгерд целовал его, не разбирая, куда: глаза, щеки, губы... а потом, уложив на кровать и нависая над ним, долго смотрел прямо в глаза. Ему так хотелось сказать – мой! Не отпускать больше и не расставаться. Мой... Но это слово не для него... Он сам не принадлежит себе...

Не мог он назвать его так, не имел права. Не мог просить его ждать... Он не мог ничего... Мог только смотреть...

«Он прощается», - с ужасом понял Сайшес...

- Ты больше не приедешь?

- Если бы я только мог сам распоряжаться своей жизнью... – и снова боль и такая тоска во взгляде, что сердце у Сая сжалось, - я никогда бы не уехал от тебя... Если бы я мог жить с тобой вдвоем в цирковом фургоне, я был бы самым счастливым человеком... Мне бы больше ничего не было нужно... Прости меня, что вошел в твою жизнь... – Ольгерд встал и, отвернувшись, застыл, пытаясь снова нормально дышать.

Сайшес тоже поднялся, провел рукой по напряженной спине и тихонько поцеловал между лопаток:

- Возвращайся, если сможешь... Я буду ждать...

Ольгерд вздрогнул всем телом. Эти слова... То, что он хотел услышать. То, что так жаждал. Сайшес словно читал в его душе. Дар Луаны... Мой дар.

- Мой...

Произнесенное слово все расставило по местам. Поздно скрывать и прятать - Харальд уже и так знает обо всем... Теперь только бороться! Пришло время действовать. То, о чём он так часто думал – избавиться от Харальда и избавить от него других – необходимо было претворить в жизнь, и чем быстрее, тем лучше. Осталось только вернуться во дворец, и пока его канатоходцу не причинили вред, он должен убить Харальда... Убить или погибнуть самому, другого варианта он не видел...

Клятва отозвалась болью во всем теле, но Ольгерд, сжав зубы, терпел...

Может быть, сейчас это их последняя минута вместе. Минута, когда еще можно побыть вдвоем, когда еще можно прикоснуться к этим губам, почувствовать тепло дыхания, почувствовать жизнь. Пока еще можно... Ольгерд обернулся, обхватывая циркача руками, прижимая к себе - бережно, но так, словно хотел слиться с ним, стать единым целым, чтобы не расставаться никогда...

Но дверь за их спинами снова открылась... Ненавистное лицо Сигурда, появившееся в дверном проёме, перекосилось от злости, и он шагнул внутрь:

- Ты еще не одет?! Хочешь, чтобы вместе с тобой и нас всех наказали?

Ольгерд зарычал сквозь зубы и, как был раздетый, шагнул навстречу вошедшему хельдингу. Тот шарахнулся, увидев выражение его лица, но Пепел не остановился, а, схватив его за шкирку, оттащил к двери и выкинул в коридор.

Вернувшись, он принялся молча одеваться, не поднимая головы. Стыдно, до безумия стыдно... И не объяснить ничего, клятва не даст...

- За что тебя могут наказать? Из-за меня? Расскажи мне, – Сайшес, до сих пор обнаженный, провел рукой по склоненной голове.

- Не могу. И это не из-за тебя, - вздохнул Ольгерд, - ему не нужно причин...

- Кому?

- Харальду... Когда увидишь его, не говори, что я с тобой разговаривал. В его присутствии я молчу уже семь лет...

- Семь? Все, что с тобой происходит – это уже семь лет?!

Пепел только неопределенно передернул плечами.

- Забудь… Мне пора уже…

- Подожди, я оденусь и провожу, я быстро! – и Сайшес бросился молниеносно одеваться.

Ольгерд смотрел на его быстрые уверенные движения, смотрел, стараясь не упустить ничего, запомнить, навеки оставить при себе его образ.