В Таринии, сопредельном государстве, на самой границе Хёльда, были тайно организованы места, замаскированные под лавки и магазинчики, хозяевами которых становились ранее спасенные люди, куда и привозили теперь беглецов. Оттуда их потом переправляли вглубь страны и помогали устраиваться на новом месте.
Получая прямой приказ приехать в какое-нибудь поместье и там расправиться с заговорщиками, Ольгерд во главе большого отряда карателей выезжал на место. Не переча королю, не противясь клятве… Верный вассал и преданный брат…
Но ехать можно было сколь угодно долго... Пока выехавшие вперед, якобы на разведку, гвардейцы из его десятки тайно не увозили обреченные семьи подальше от Ольгерда.
Встречая этих людей вне поместья, он уже мог спокойно проехать мимо - клятва срабатывала на выполнение приказа буквально, слово в слово. И это было счастьем.
Приезжая на место, Пепел ставил карателей в оцепление, и сам, со своими людьми, направлялся в усадьбу... А потом он жег поместья... оставляя после себя только пепел, укрывающий все следы...
Пепел... Теперь все королевство называло его именно так... Его боялись и проклинали... Его именем пугали детей... Одного его появления было достаточно, чтобы народ убирался с улиц, на которые ступал Пепел. Он проезжал по улицам городов, глядя строго перед собой... Только бы не поймать чей-нибудь взгляд, только бы не видеть ту ненависть, которая была в их глазах. Стыдно... До ужаса стыдно своих поступков, своей жизни, своей неспособности вырваться... И еще страх... Он не давал людям приблизиться к нему, не давал разглядеть его настоящего...
Только те, кого он спасал, знали о нем все. Но... Спасенные люди искренне благодарили и уходили, а он... он оставался один... Всегда один, под присмотром Харальда. Даже его десятка не смела выказать никаких чувств, не смела во дворце даже близко подойти.
И сны... Они приходили, полные боли и крови... не давая передышки даже ночью. Он ненавидел ночь, когда, стоя у открытого темного окна, хотелось уподобиться зверю и выть, изливая всю боль и горечь одиночества и непонимания. Но силы его были не беспредельны, и он все же проваливался в кровавые кошмары, не находя успокоения и ночью...
- Луана! – Ольгерд больше не мог этого выносить: сколько бы сил у него ни было, но и они кончались... – Дай мне убить Харальда, а потом забери и мою жизнь! Молю! - но ответом ему была тишина. Как всегда. – Даже ты отвернулась от меня...
Ольгерд лег под окном прямо на пол, забившись в самую темноту, туда, куда не дотягивался лунный свет, и, измученный, провалился в сон, едва голова упала на согнутый локоть...
А в лунном свете затанцевал рой светящихся пылинок, закрутившись смерчем, и растаял, являя миру прекрасную светлую деву.
- Прости меня, мой мальчик, - Луана села рядом с Ольгердом и погладила серебро его рассыпавшихся волос, - еще не время, и я не исполню твою просьбу... Я дам тебе другое... Надежду. Вот... – и на раскрытой ладони она протянула ему три золотые монеты... - Не отталкивай их, когда увидишь... и избавление придет... Все будет хорошо... Надо только ждать и верить.
Луана наклонилась и поцеловала Ольгерда в висок...
Утром Ольгерд проснулся со странным ощущением, словно он получил нежданный, сказочный подарок. То, что сегодня кошмары оставили его, уже было подарком, но...
- Луана...
Тело еще помнило нежность ее рук и божественный поцелуй. Ольгерду казалось, что Луана должна была проклинать его, ненавидеть, но... Значит, есть еще надежда? Ведь она сказала – все будет хорошо... Надо только ждать и верить... А это было самое трудное. Он разучился верить. Но Луана... Три солнечные монеты, протянутые на узкой белой ладони... Пусть это сон, пусть...
- Я буду ждать... – тихо прошептал он, - и постараюсь верить...
И он начал ждать... Что бы он ни делал – он ждал. Выезжал по приказу Харальда - и ждал. Спасал людей, вывозя их за границу - и ждал. Договаривался, устраивая людей на новом месте - и ждал. Ждал то, что пообещала ему Луана – избавления.
Почти каждую ночь, со своей десяткой, Ольгерд устраивал «представления» в очередном борделе... Репутации это ему не прибавляло: в народе его теперь окрестили еще и развратной тварью, не гнушающейся ничем, но...
Наутро гвардейцы «доносили» королю о жестоком обращении Ольгерда со шлюхами, тот, посмеиваясь, только прибавлял денег для нового кутежа... На эти деньги они потом и выкупали людей. И только на рудники дотянуться Ольгерд был пока не в силах... Пока... но придёт время – и он найдёт путь, как проникнуть и туда...
Все это не могло продолжаться вечно: рано или поздно Харальду донесут, и что тогда будет, Ольгерд даже не хотел представлять... А пока была возможность спасать людей - он спасал...
Но оказалось... что Харальд не так уж и всемогущ, что и он всего лишь человек. Да, жестокий, да, идущий к своей цели по жизням других людей, да, король, но не божество, в которое веришь и которому поклоняешься в благоговении. Его боялись, не уважали, проклинали, посему и раскрывать ему глаза на некоторые факты, связанные с деятельностью его брата, никто, даже отпетые холуи и лизоблюды, не спешил: лучше держаться подальше от бешеных собак - целее будешь. Харальд, казалось, все больше сходил с ума: ему везде мерещились заговоры, за один косой взгляд можно было в лучшем случае попасть в тюрьму.
Никого уже не вводило в заблуждение, кто стоит за всеми издевательствами, убийствами, разорением родовых гнёзд. Постепенно пришло понимание, что Пепел – лишь длань, исполняющая приказы, рождающиеся в безумной голове правителя. Знать затихла... В руках Харальда была армия и больше сотни магов, присягнувших королю во время коронации и оказавшихся в такой же ловушке, как и Ольгерд.
Этих магов еще дед Ольгерда начал собирать по всей стране и дал им возможность бесплатно обучаться в Академии: они должны были стать защитой своей страны, а стали ее ужасом...
Маги. Вывезти еще и их за границу значило ослабить страну... Соседи уже начинали косо поглядывать в сторону Хёльда... а подвергнуть родной край еще и разорительному набегу...
И маги остались, точно так же, как Ольгерд, всеми силами выкручиваясь из-под присяги...
Десятка Ольгерда объясняла, учила обходить клятву, прикрывала совсем молодых, забирала в рейды с собой тех, кто постарше, прятала сорвавшихся...
Не все удавалось, как хотелось бы, но серьезных провалов не было.
Ольгерд по-прежнему не разговаривал в присутствии короля, а Харальд, видя такое отношение народа к брату, постепенно успокаивался... Он добился, чего хотел, и теперь только наблюдал, чтобы Ольгерд оставался в рамках дозволенного ему...
А в это время Гуннар метался в поисках герцога Рэнфа. Найти его было безумно сложно, но необходимо, ибо только он мог помочь Ольгерду.
Герцог... Первый помощник и друг старого короля, которому предопределено было завещанием стать регентом. И Гуннар искал... искал и боялся. Боялся ярости, издевки над его просьбой о помощи, отказа.
Искал, пока однажды его не пригласил в гости старый знакомый. Войдя в гостиную, юноша встретился с внимательным взглядом хорошо знакомых глаз... Рэнф.
- Сейчас, мальчик, ты расскажешь мне обо всем...
Когда Гуннар закончил рассказ, он с надеждой посмотрел на Рэнфа.
- Теперь мы сможем свергнуть незаконного короля и освободить Ольгерда?
- Не все так просто, юноша... – герцог Рэнф, задумавшись, отвернулся к окну, - совсем не просто свергнуть короля, которого защищает клятва магов, давших ему присягу... Харальд не так доверчив, как его отец... Так что это будет больше, чем не просто... И еще: если встретишь Ольгерда, не рассказывай ему ничего - король клятвой из него может вытянуть все...
*** Дороги Камии. Цирк.
Сайшес безумно волновался... Сегодня его первое выступление. Его номер в самом конце программы, и сейчас, когда в зале раздаются аплодисменты и довольный смех, он стоя нервно теребит край расшитой яркими перышками туники... Морион заказал для него костюм зарянки – птички, первой встречающей рассвет, и теперь Сайшес так и выглядит...
