Постоял, задумавшись, и начал намыливать мочалку... Дело, вроде бы, пошло. Харальд пыхтел, старался. Он ему докажет... докажет этому рогатому, что вовсе не недоделок! Что он очень даже и доделок! Ой, нет... слово какое-то странное... И все равно - он ему докажет, что он, Харальд... А что он? А... все равно – докажет, и все! Вот только пена на мочалке почему-то закончилось, а на поверхности воды плавали какие-то грязные хлопья.

Харальд взялся за мыло вновь, но оно, выскользнув из рук, упало на пол. Хельдинг досадливо сморщился и, оглядываясь, отступил на шаг. Именно в этот момент нога, наступившая прямёхонько на уроненный обмылок, поехала назад. Харальд, всплеснув руками, ухватился за край корыта, оно накренилось, обдавая горе-прачку грязной водой, а потом и вовсе перевернулось, пребольно ударив дальним краем хельдинга по лбу, рассекая кожу. Кровь побежала по лицу, заливая глаза. Грохот корыта о пол был похож на колокольный звон...

Витан, ничего не понимая, влетел на кухню. Что могло там так грохнуть? Влетел и замер...

Посередине разгромленной кухни, на полу, в огромной луже сидел голый Харальд, закрывая лицо руками.

- Да что ж ты творишь, скотина! – озверел Витан и шагнул вперед...

Харальд, услышав крик, убрал руки от лица и, с ужасом посмотрев на чиэрри, вжал голову в плечи. Не отводя от Витана взгляда, он слепо шарил по полу рукой... Нащупав там свои мокрые штаны, схватился за них, как за последнюю надежду, и стал возить ими по полу...

- Я сейчас... я сейчас... – все повторял он, глядя в испуге на Витана, - я сейчас уберу... я все уберу....

По лицу его текли слезы, смешиваясь с кровью, а глаза... в них стоял какой-то животный ужас...

Витану стало плохо... Неужели он так запугал парня, что довел его до такого состояния? А ведь он болен... И глядя на это жалкое голое трясущееся создание, чиэрри ощутил, что где-то глубоко в его душе вдруг пробудилось сострадание, о наличии которого Витан даже и не подозревал никогда.

- Замерзнет же... – пробормотал он, шагнув к окну, и сдернул занавеску. – Горе ты ходячее... – поднял трясущееся тело и закутал мокрое величество в плотный лён. – А со лбом-то что? – спросил, заглядывая в расширенные глаза, и улыбнулся, показывая, что он больше не сердится.

Харальд рвано вздохнул, скорее, даже всхлипнул...

- Я намыливал... а оно улетело... а я наступил... а оно поехало... а я за корыто... а оно мне по лбуууу... – на последнем слове Харальд не выдержал и, увидев сочувствие в глазах, завыл, утыкаясь Витану в плечо.

Плакал он от души. Изливая все свое горе, которое копилось, копилось, и вдруг перелилось через край. Он выплакивал и свой страх, и ужас от всей этой жизни, и боль последних семи лет... Хельдинг руками комкал белоснежный шелк рубашки Витана, утыкаясь в нее, пачкал кровью, вытирал глаза, но слезы никак не переставали, и под конец он уже только вздрагивал, всхлипывая, и тихонько икал...

Витан растерянно застыл, глядя на белую макушку и позволяя использовать собственную рубашку в качестве носового платка.

- Да ладно тебе реветь-то... мужик ведь... – Витан нерешительно погладил мокрые серебристые волосы.

- Я не мужик! – взвился Харальд. – Я - король! – и вдруг как-то жалобно шмыгнул носом.

- А... Ну, да, конечно... – вздохнул Витан. – Идем, величество, я тебя хоть умою... Морда у тебя, право слово... Синяк завтра будет, да и рассадил ты себе здорово... Сам себе хуже врага. Как ты живой до сих пор только? – и Витан в недоумении покачал головой.

Он наклонил Харальда над раковиной и, придерживая за шею, осторожно принялся смывать кровь, потом осмотрел рану на лбу, вздохнул и пошел за чистым полотенцем.

Возвращаясь, охватил взглядом всю картину... Харальд стоял, завернутый в занавеску, поджимая пальцы босых ног, и трясся от холода.

- Вот убожество... – Витан подхватил его на руки и понес в спальню.

В спальне, уложив в кровать, укутал стихийное бедствие двумя одеялами, подтыкая их по краям, и отправился в свою лабораторию за лекарствами, а когда принес заживляющую мазь, Харальд уже спал, тихо всхлипывая во сне. Витан аккуратно обработал рану.

- Спи, варвар, завтра, так и быть, королем побудешь... часок... – прошептал он, проводя ладонью по волосам, поднялся и пошел к двери, но, уже покидая спальню, все-таки оглянулся, скептически усмехнулся сам себе и вышел. Главное, что ходячая головная боль угомонилась, а убрать за ним бардак – право, мелочи!

Глава 77.

Глава 77.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Судьба сопутствует влюбленным,

И легким взглядом, отстраненным,

С участием смотря на них,

Накладывает легкий штрих…

И никакой не стать преграде

На их пути, и, счастья ради –

Случиться может все. И так –

В злодея влюбится дурак,

И дети однополой пары

Появятся – и все недаром!

Судьбы-шутницы все уловки.

Смеется и играет ловко

На чувствах смертных и богов.

А ты играть с нею – готов?)))

*** Материк Камия. Страна Хёльд. Столица Сторн. Замок Геррионов.

Бал по случаю свадьбы был в самом разгаре. Впервые за семь лет замок Геррионов услышал музыку и искренний смех. Он стоял, возвышаясь над гудевшим, словно улей, городом, озаренный разноцветными огнями, а из окон далеко разносились чарующие звуки... Одних музыкантов сменяли другие, величаво-спокойная музыка холодного Хёльда, идеально подходящая для неспешных парных танцев, чередовалась с воинственными яростными плясками харидов, четкие ритмичные мелодии чиэрри сменялись быстрыми зажигательными танцами нираахов, тихие медленные мелодии некромантов уступали место тягучей бархатной музыке нагов и звериному буйству напевов оборотней... Цирковые тоже внесли свою лепту, развлекая гостей.

Таури не выпускал ладонь Эста ни на секунду. После ночи, проведенной вместе, он словно сошел с ума, не подпуская к эльфу никого чужого и с неохотой позволяя ему общаться даже со своими родственниками. Он крепко сжимал руку эльфа, пока рядом находился хоть кто-то. Эст бросал на Таури удивленные взгляды, но пока молчал, не возражая, хотя долго так продолжаться не могло... И он, в конце концов, не выдержал.

- Таури, что происходит?

- Прости... но... – Таури нахмурился и отвернулся. – Я понимаю, что веду себя непозволительно, ограждая тебя ото всех… Но я боюсь… Я... Я не могу тебя отпустить! Не могу! Понимаю, что ты не мой... законно не мой... Что если захочешь – ты уйдешь... а я... Я не смогу тебя остановить! Ммм... – Таури простонал сквозь зубы. – Ерунду говорю, полную... Ведь ты уйдешь, если захочешь, даже будучи моим супругом... и ничто тебя не удержит...

- Таури... – Эст дождался, когда на него посмотрели, и продолжил, - с чего ты взял, что я захочу уйти?

- Ты... Да, это нечестно, что я до сих пор не рассказал тебе... – Таури горько вздохнул и продолжил. – Твоя энергия темная, поэтому, живя среди светлых, ты всем причинял ею только боль... Но любой темный, как только узнает, что ты можешь легко отдавать ее, сразу предложит тебе золотые горы, только чтобы ты был рядом... А я... Я не смогу без тебя... И не в энергии дело… Мне ты нужен, а не твоя энергия! А я? – Таури смотрел куда угодно, только не на Эста, старательно отводя взгляд. – А ты даже не сказал...

- Посмотри на меня... – попросил эльф и, когда Таури, наконец, вздохнув, поднял на него несчастные глаза, сказал без долгих предисловий. – Я люблю тебя! Люблю больше жизни и не уйду, пока сам не прогонишь...

- Правда? – задохнулся от счастья Таури и сграбастал эльфа в объятия, крепко прижав к себе и уткнувшись носом в висок. Постояв так какое-то время и выровняв дыхание, он задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. – Одного я понять не могу: почему твоя энергия темная?

- Мне рассказывали, что роды у мамы принимала самая лучшая повитуха, какую только мог найти наш дядя, но, несмотря на все её усилия, я все же родился бездыханным. Она уже вышла к отцу, чтобы все рассказать... А мама не захотела смириться... Она дышала мне в рот, теребила меня, и я заплакал... В общем, она вытащила меня из-за Грани... Может, поэтому?